Змей на лезвии - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И ты будешь помогать в таком деле? – яростно рыкнул Вальгест и снова схватил ее за обе руки.
– Почему бы и нет?
– Но ведь Мстислав…
– Ну и что? – Зная, что он хочет сказать, Альвит высвободила одну руку и ладонью закрыла ему рот. – Я живу там, где это не имеет значения. Если он придет к нам, я встречу его с радостью и почетом, какие он заслужил своей жизнью и смертью.
Вальгест замолчал, и Альвит продолжала:
– Вы найдете их в Келе-боле. Это я обещаю, но больше ничего. И запомни…
Альвит потянулась, обвила рукой шею Вальгеста, почти прижалась губами к его уху и прошептала, будто открывая удивительную тайну:
– Люди – смертны.
* * *
Утром Хавстейн снова отправился к Анунду – узнать, что тот надумал делать с Бером. В гриде он застал и самого Бера. За ночь Анунд пришел только к одному решению: ему нужно знать в событиях в Хольмгарде гораздо больше. Утром он велел привести Бера в грид, приглашая его на завтрак, и принялся расспрашивать, едва дав поесть.
– Стало быть, люди в Хольмгарде желали иметь своим конунгом Улеба сына Ингвара, но он был убит сторонниками своего брата Святослава, я верно понял?
– Это верно, Анунд конунг, – терпеливо отвечал Бер.
– Значит, Святослав остался конунгом в Хольмгарде?
– Нет, он ушел на юг, в Киев, где родился и живет.
– Кто же теперь конунг в Хольмгарде?
– Сын Святослава. Вернее, один из трех сыновей.
– Это законный сын?
– М-м, нет, – вынужден был признать Бер.
– Сын рабыни? – удивился Анунд.
– Его мать – свободная женщина. Она была в рабстве у княгини Эльги, но получила свободу еще до того, как родила этого ребенка.
– А какого она рода? Знатного?
– Она нашего рода, – с еще большей досадой ответил Бер. – Она правнучка Сванхейд через ее старшую дочь Мальфрид, которая была за Олегом Предславичем, внуком Хельги Хитрого. Он несколько лет был князем в Киеве, но Ингвар сверг его с престола.
– Внучка Сванхейд была в рабстве? – изумился Анунд. – Как такое могло выйти? Почему ее не выкупили сразу?
– Правнучка. Отцом Мальфрид-младшей был Володислав, князь древлян. Древляне платили дань Киеву, но возмутились и убили Ингвара. Эльга отмстила за него, разорила их землю и взяла в плен семью Володислава. Но его жена, Предслава, – племянница Ингвара. Ее Эльга освободила, но двоих детей оставила в челяди. Это Мальфрид-младшая и ее брат Добронег. Они были законными наследниками Володислава, и Эльга сочла неразумным выпускать их из рук. Когда Мальфрид подросла, Святослав взял ее в жены, но против воли матери. Вскоре ему пришлось с ней расстаться. Она родила сына и растила его в доме Сванхейд, – рассказывал Бер, опуская все лишние подробности этой длинной саги. – После убийства Улеба люди не хотели, чтобы ими правил Святослав, но согласились на этого мальчика.
– Сколько же ему лет?
– Два лета.
– Два? – Анунд чуть не подпрыгнул. – Юман Ава! Конунгом в Хольмгарде стал двухлетний ребенок? Дагни, ты слышишь?
Как раз в это время Дагни и Правена вошли и тихонько сели на женскую скамью.
– Помнится, что-то такое раньше бывало… – задумалась Дагни.
– Наш предок, Рагнар конунг, стал конунгом, когда ему было шесть лет, – вставил Хавстейн.
Бер промолчал. Анунд подумал и задал неизбежный вопрос:
– Кто же теперь правит в Хольмгарде на самом деле?
– В последние… очень много лет, со смерти Олава, а это чуть больше, чем я живу на свете, всеми делами в Хольмгарде и Гардах правит Сванхейд. Так было при жизни Ингвара и после его смерти. Святослав считался конунгом, но с отрочества не бывал в наших краях. Ничего не изменилось.
– Но как же? – Анунд поерзал. – Сколько зим Сванхейд?
– Она должна быть почти в одних годах с нашим отцом, – вставила Дагни.
– Ей около семидесяти. Но разум ее совершенно ясен, можешь мне поверить, и дух крепок.
– Верю тебе. Но когда женщина в таком возрасте, она может в любой день пасть в объятия Хель. И в чьих же руках останется власть?
Бер промолчал: он не знал ответа на этот вопрос.
– В твоих?
– При чем здесь я? – Бер слегка вздрогнул от неожиданности.
– Ты – внук Олава, сын его законного сына. Ты, как я понял, единственный мужчина рода, живущий в Хольмгарде.
– Мой отец жив и крепок, он, пожалуй, моложе тебя. Даже если бы Сванхейд отменила свое решение передать власть только сыновьям Ингвара, конунгом стал бы мой отец, а не я.
– Твой отец собирается туда приехать?
– Нет, сколько я знаю. Он живет в Смолянске.
«Туда поместил его Святослав», – хотел добавил Бер, но воздержался. Сейчас ему уже не представлялось очевидным, что все родичи, даже старшие, должны выполнять волю Святослава. И вздумай Тородд с дружиной бросить Смолянск и предъявить права на Хольмгард, его уж верно предпочтут малому ребенку.
– Пока твой отец не приехал, самым могущественным человеком в Гардах следовало бы считать тебя, – с сомнением продолжал Анунд. – Похоже ли это на правду…
– Не знаю, – несколько растерянно ответил Бер: ему не приходило в голову смотреть на себя как на «самого могущественного человека в Гардах».
– Ты – прямой наследник Олава, ты родич этому ребенку, да?
– Если считать через Святослава, то его сын – мне двоюродный племянник.
– Ага! – воскликнул Анунд, будто сейчас все понял. – Ты его дядя! И ты же будешь его воспитателем, да?
– Нет. Для этого я еще молод и даже не женат.
– На ком же ты думаешь жениться? – вставила Дагни. – К тому времени как ему понадобится воспитатель, ты уж верно найдешь себе жену!
– Я ни с кем не был обручен, когда все это случилось, – ровным голосом ответил Бер. – Ну а теперь, когда я принес обет Одину, я и не могу думать о женитьбе, пока не исполню долг мести. И моя возможность сделать это сейчас зависит от тебя, Анунд конунг.
Анунд подумал, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. При этом он бросал взгляды из-под темных бровей – то на Бера, то на Правену.
– Верно ли я понял, – начал он, – что в Хольмгарде сейчас нет… то есть вся власть в нем разделена между Сванхейд и этим ребенком… как, кстати, его зовут?
– Владимир.
