Брижит Бардо. Две жизни - Джеффри Робинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди ее заслуг можно выделить некую связующую нить, позволившую свести воедино совершенно разные, на первый взгляд, вещи.
«Она открывает людям глаза на ту связь, что существует, скажем, между охотничьим промыслом и транспортировкой или же транспортировкой и вивисекцией. Поначалу некоторым казалось, что сегодня она, например, занимается корридой, а завтра ее внимание перескакивает на «ночлежки» для животных. Без подсказки люди не видят между этими проблемами никакой связи. И тогда Брижит берется им это разъяснить, причем главное для нее — помочь людям осознать, что мы должны изменить свое отношение ко всем живым существам, включая животных. А для этого необходимо пересмотреть весь наш взгляд на мир.
Именно эту мысль она — причем довольно успешно — вколачивает в наши головы. Вот почему я считаю, что сделанное ею невозможно переоценить. Она не какая-нибудь там сюсюкающая добрая душа, умиляющаяся ласковым пушистым созданиям. Она — это в первую очередь — мировоззрение, человек, который не боится открыто заявлять о своих убеждениях. Беда в том, что многие этого еще не поняли».
ЭПИЛОГ
«Однажды, — сказала Бардо в 1971 году, — мне стукнет шестьдесят. Но я все равно останусь маленькой девочкой. Маленькой девочкой, которой шестьдесят лет».
Гарриг — означает кустарник. А ее «Гарриг» — это французская разновидность ранчо. Брижит построила здесь крошечный домик — типично сельский, придав ему множество разнообразных декоративных штрихов, наглядно свидетельствующих о ее четком, чуждом всякой вычурности вкусе. Вы входите в дом через низкую дверь и оказываетесь в кухне. Возле окна направо стоит стол со стульями, где они с Бернаром едят, если это невозможно сделать на открытом воздухе. А так, обыкновенно, они накрывают на стол в саду.
За кухней расположена гостиная: здесь несколько диванов, телевизор, стереоустановка, вокруг которой разбросаны лазерные диски с записями классики. На одной стене висит портрет какого-то далекого ее предка по материнской линий — когда-то он служил префектом на Корсике. В дальнем конце гостиной — дверь в спальню.
Сбоку, на одну ступеньку вниз, примостился крошечный кабинет, где она работает — здесь стоят письменный стол и стул, а вдоль стен книжные полки. Многие из них повествуют о жизни в Провансе начала века, когда люди жили простой бесхитростной жизнью и были намного ближе к природе. Это ее любимое чтиво.
Брижит обожает писать письма — это ее излюбленный способ общения. В ее представлении он более душевный, нежели разговоры по телефону. У нее четкий крупный почерк с округлыми буквами, словно некая школьная учительница в свое время часами заставляла ее просиживать за партой, занимаясь чистописанием. Но и орфография в ее письмах безупречна, да и грамматика тоже. Ее словарный запас поражает своим богатством — это сочная смесь сугубо книжных слов. Такие обычно представляют идеальный материал для кроссвордов и уличного сленга.
Несколько дней назад — кажется, когда Брижит очищала ящик стола от ненужного хлама — она послала многим своим знакомым их старые фотографии. Вот так — просто взяла, разложила их по конвертам и разослала по адресам.
«Гарриг» для нее — это своеобразное воплощение полного разрыва с прошлым.
И когда она там — будьте добры придерживаться правил. Первое — никому не позволено беспокоить ее в «Гарриге» по телефону. Это место для нее — нечто вроде отшельничьего скита, убежища ото всех, в том числе и от друзей, и если вдруг телефон зазвонит, пеняйте на себя. Недавно подобную ошибку допустил один из ее близких друзей — просто набрал ее номер, чтобы спросить, как у нее дела — и нарвался на грубость. Брижит наорала на него, чтобы он больше никогда — да, да, никогда! — не смел звонить ей сюда, а затем в сердцах швырнула трубку, прежде чем ее собеседник сумел собраться с мыслями.
Но даже если она находится там, куда ей можно звонить — например в «Мадраге», — друзья знают, что по утрам, часов до одиннадцати, этого лучше не делать. И дело не в том, что она еще спит. Наоборот, порой она встает очень рано и все утро проводит вместе со своими питомцами. Просто, по мнению Брижит, утро должно быть размеренным, оно не терпит суеты и предназначено для того, чтобы поработать, побыть одной, прогуляться с собакой. И поэтому она терпеть не может, когда кто-то вторгается в ее жизнь в утренние часы.
По всему дому и вокруг нее разгуливают собаки и кошки, а сам дом скрыт от посторонних глаз густым лесом. Рядом огороженный выпас, где Брижит держит пару лошадей, ослика, нескольких коз и овец. Тут же рядом находится кладбище домашних животных — место последнего успокоения ее четвероногих питомцев. На небольших табличках написаны их имена.
За домом, на полпути к вершине холма, неподалеку от узкой грунтовой дороги, которая прорезала лес, притулилась крошечная часовня — «Нотр дам де ля Гарриг», построенная в псевдомексикан-ском стиле. Вход в нее охраняет скульптура Святой Анны. Внутри — четыре молитвенных скамеечки и небольшая стопка молитвенников. Белые оштукатуренные стены увешаны изображениями святых и фотографиями животных. Здесь же фотография молодой девушки, о которой Брижит заботилась, когда та умирала от рака.
В часовне только одно помещение. Но этого вполне достаточно. Ведь это не какой-нибудь там личный собор для кинозвезды, это частная молельня женщины, если и не фанатично верующей, то наверняка духовно богатой.
Никто не возьмется точно сказать, сколько всего животных обитает в «Гарриге», да и ей самой это неизвестно. Кошки забредают к ней, с тем чтобы снова куда-то пропасть, причем у некоторых из них имеется удивительная привычка заявлять о
своем присутствии к обеду. Но это не главное. Если вы собака или кошка, дом Бардо открыт для вас круглые сутки.
Единственное, что роднит всех ее четвероногих подопечных, это то, что все они так или иначе были спасены от печальной участи: лошади — от бойни, собаки и кошки — от хозяев, подвергавших их всяческим издевательствам.
Брижит знает всех своих подопечных. Все они знают ее. И когда она приезжает домой, радости их нет предела. Собаки и кошки, как обезумевшие, носятся вокруг нее. Лошади приветствуют ее
