Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

– Смотрите на меня.

Я посмотрел.

Я ожидал увидеть ярость, ненависть, укор. На деле же его взгляд выражал… просто страх, отчаяние и страх.

– Найдите их. Верните ее. Спасите ее.

– Кинкейд, – мягко произнес я.

– Поклянитесь, – произнес он. Взгляд его на мгновение затуманился, потом снова обжег льдом. – Поклянитесь, или я займусь вами. Поклянитесь мне, Дрезден.

– Я слишком устал, черт подери, чтобы вас бояться, – буркнул я.

Кинкейд закрыл глаза:

– У нее больше никого нет. Ни души.

Мёрфи опустилась на колени с противоположной от меня стороны. Мгновение она пристально смотрела на меня, потом повернулась к Кинкейду.

– Джаред, отдохни. Он обязательно ей поможет.

Я обменялся с Мёрфи бледными, усталыми улыбками. Она меня знает.

– Но… – начал Кинкейд.

Она наклонилась и поцеловала его в окровавленный лоб.

– Тсс. Я обещаю.

Кинкейд покорился. Или потерял сознание. Одно из двух.

– Дрезден, отойдите-ка, – негромким, но не терпящим возражения голосом произнесла Гард.

– Только не говорите мне, что вы еще и врач, – не выдержал я.

– Я повидала больше боевых ранений, чем любой из смертных коновалов, – заявила Гард. – Отвалите.

– Гарри, – звенящим от напряжения голосом произнесла Мёрфи. – Пожалуйста.

Я с усилием поднялся на ноги и похромал к Майклу и Сане – они стояли и наблюдали за дельфинами и китами в большом бассейне. Уровень воды в нем упал на семь или восемь футов, и его обитатели старательно держались подальше от вновь затопленных территорий. Если присутствие плававшего в воде трупа ощущалось в ней так же, как в воздухе, я не могу винить их за такое поведение.

– Вид у него неважный, – сообщил я им.

Майкл покачал головой; взгляд его оставался отрешенным.

– Его час еще не пробил.

Я покосился на него, заломив бровь. Что характерно, Саня посмотрел на него почти с таким же сомнением.

Майкл бросил на меня взгляд и вернулся к созерцанию воды.

– Я спрашивал.

– Ну-ну, – хмыкнул я.

Саня с легкой улыбкой покачал головой.

Я взглянул на него:

– Вы все еще агностик, да?

– Есть вещи, которые я предпочитаю принимать на веру, – пожал плечами Саня.

– Люччо убрала двоих, – сообщил я Майклу. – Так каков счет? – Мне не потребовалось уточнять, что я имею в виду.

Ухмылка Сани сделалась шире.

– Это хорошая новость.

Я повернулся к Сане.

– Эти говнюки только что похитили ребенка, которого рассчитывают пытками превратить в Падшего ангела, – тихо произнес я. – Какие уж тут хорошие новости.

Улыбка исчезла с лица русского.

– Добро там, где ты его находишь, – ответил он.

– Одиннадцать, – тихо сообщил Майкл.

Я уставился на него:

– Что?

– Одиннадцать, – повторил он. – Одиннадцать их пало здесь сегодня. Судя по характеру ранений, Кинкейд убил пятерых. Капитан Люччо уничтожила еще двоих. Мы с Саней перехватили пару на выходе. Один из них нес сумку с монетами тех, кто уже погиб.

– Мы обнаружили монету Урумвиэля. – добавил Саня, – но тела не нашли.

– Этот на моей совести, – признался я. – Он превратился в кучку золы и пепла. Таким образом, выходит десять.

– Еще один утонул, когда лопнуло стекло аквариума, – сказал Майкл. – Они все плавают там, Гарри. Одиннадцать. – Он покачал головой. – Одиннадцать. Вы понимаете, что это значит?

– Что, если мы шандарахнем еще одного, нам причитается бесплатный набор столовых ножей?

Он повернулся ко мне; глаза его возбужденно горели.

– Тесса бежала в сопровождении всего четверых из своей свиты, и Никодимуса так и не нашли. Тринадцать монет уже находились в нашем распоряжении, а сегодня к ним добавилось еще одиннадцать, если исходить из того, что мы нашли их все.

– Только шесть монет осталось, чтобы причинять зло, – сказал Саня. – Только шесть. Эти шесть последние. И они все здесь, в Чикаго. Все вместе.

– Падшие в монетах вели войну за умы и жизни человечества на протяжении двух тысяч лет, Гарри, – сказал Майкл. – А мы бились с ними. Война может окончиться. Все может окончиться. – Он снова повернулся к бассейну и немного ошалело покачал головой. – Я смогу ходить на школьные матчи Алисии. Учить маленького Гарри ездить на велосипеде. Я могу строить дома, Гарри.

Страсть в его голосе звучала так явственно, что я почти физически ощущал ее давление на своем лице.

– Давайте-ка