У каждого свое проклятье - Светлана Демидова

Отец Михаил наотрез отказался брать деньги, которые ему после обрядов пытался всунуть Борис.

— Плата за венчание должна пойти в пользу церкви, — сказал он и показал на сундучок с крестом на крышке и прорезью для денег, которую уже давно и прочно заткал паутиной толстый паук с черной головой и противным белым брюшком.

Борис, испортив без всякой жалости паучье ткачество, затолкал в прорезь чуть ли не всю свою месячную зарплату.

* * *

— Не понимаю, почему он все-таки согласился венчать нас без бумаги из ЗАГСа… — задумчиво проговорил Борис, когда они с Нонной уже ехали обратно в электричке.

— Ты имеешь в виду отца Михаила? — шепотом отозвалась она.

— Да. Почему он не отказался венчать? Мне как-то не по себе…

— Ты уже жалеешь?

— Нет… то есть… тут другое… Я скрыл от него, что вообще-то уже женат, а он не допросил с пристрастием, хотя не мог не видеть моего беспокойства. Почему?

— Во-первых, он наверняка был уверен, что мы оба не женаты или… ввиду не слишком юного возраста… разведены. А во-вторых, с точки зрения церкви, свидетельства о браке из ЗАГСа — действительно всего лишь жалкие никчемные бумажки. Церковь отделена от государства, но кое в чем вынуждена ему подчиняться. Ты же видел, что таинство венчания не содержит каких-то клятв и присяг. Я читала, что венчание, в сущности, — это крещение и миропомазание Христом в Святом Духе человеческой любви! Так-то вот! Браки совершаются на небесах… Ты теперь мой муж… пред небесами…

Нонна тесно, насколько позволяли приличия, придвинулась к Борису и уткнулась носом ему в шею. Он невесомо поцеловал ее в висок и шепнул:

— Я и без этих… небес… твой… Люблю тебя… страшно… Только вот перед Надей все равно чувствую себя скотиной. И перед Аленкой…

— Аленку никто не отменял. Она навсегда останется твоей дочерью. Тут уже не имеет значения вообще ничто: ни свидетельство о рождении, ни даже отсутствие его. Она твоя дочь.

— Слушай, Нонна, а может быть, ее тоже окрестить… на всякий случай…

— Аленку? Как ты себе это представляешь? Выкрадешь ее у Нади?

— Почему обязательно «выкрадешь»? Надя — неглупая женщина. Не думаю, что она запретит мне видеться с дочерью.

— Может, и не запретит, но не везти же малышку в такую даль.

— Да-а-а… — протянул Борис. — Слишком далеко для пятилетней девочки… да еще на перекладных… Но ведь, наверно, можно это сделать где-нибудь и поближе.

— Опасно, Боря. Действительно могут донести, и тогда без резолюции общего собрания твоей конторы дело точно не обойдется.

* * *

То, что происходило ночью с этими людьми после поездки в Малые Сельцы, уже было освящено церковью. Так они считали оба. На шеях Нонны и Бориса тускло поблескивали дешевые крестики из нержавейки, которые им надел на шеи отец Михаил. Обручальных колец не было. Только эти крестики, которые они всю жизнь потом будут считать обручальными. О таинствах крещения Нонны и венчании не знал никто, и это добавляло остроты их и без того сильным чувствам друг к другу. Остроты и почему-то… боли. Нонна, целуя любимого, то и дело смахивала непрошеные слезинки.

Борис морщил нос, коря себя за бабскую сентиментальность, и все равно ощущал сильное теснение в груди, когда прижимал к ней свою… настоящую жену. С Надей надо срочно развестись. Развестись… да… Срочно… но, по сравнению с настоящим, это все-таки будет потом… А сейчас в этом мире существуют только они: Борис и Нонна, их горячие, свившиеся в тесный клубок тела. Маленькие легкие крестики смешно клацают друг о друга. Простые хлопковые шнурки путаются, и уже не понять, где крестик Нонны, где Бориса… где сам Борис, а где Нонна…

* * *

— Этого не может быть! — крикнул в телефонную трубку Борис, оторвавшись от Нонны, и глаза его налились кровью. — Это ты специально мне говоришь, чтобы я вернулся! Лучше сразу признайся, что ты говоришь это мне назло!.. Нет! Не верю!.. Да потому что этого не может быть, и все! Конечно же я сейчас приеду! Но если ты все сочинила, я… я… убью тебя, Надя!

— Что случилось, Боря? — встревожилась Нонна, когда ее венчанный муж положил телефонную трубку. — Почему ты кричал, что… убьешь Надю?

Борис обернулся к Нонне с таким перекошенным лицом, что она испугалась, резко отпрянула и даже свалила на пол стул.

— Она сказала… она посмела сказать, что Аленка… что с Аленкой… — Борис бросился в коридор и стал натягивать куртку.

— Да что с Аленкой, Боря?!! — крикнула Нонна, выбежав вслед за ним в коридор.

— Понимаешь… эта женщина… в общем, Надежда… Она специально… чтобы меня достать… сказала, что с девочкой… это… несчастье… Я даже не стал расспрашивать какое, потому что она врет! С Аленкой ничего не должно случиться!!!

Борис наконец справился с курткой и, не глядя на Нонну, вылетел из квартиры.

— Боря! Возьми такси!! — крикнула она ему вслед, захлопнула дверь и бросилась к телефону.

Та-а-ак… Кому ж позвонить? Галина Павловна, скорее всего, пошлет ее подальше и, в общем-то, будет права. Маринка! Да! Сеструха может знать, что там у них стряслось! Нонна набрала номер Марины и без всяких дежурных приветствий прокричала:

— Маришка! Что там с Аленкой?! Надя звонила… Борис умчался сам не свой, а я ничего не поняла! Ты ей дала мой номер телефона?

— Да… я дала… Потому что… нечего было затевать венчание, пока не…

— Не твое дело! — грубо прервала сестру Нонна. — Ты мне лучше скажи, что случилось.

— Да уж случилось… Аленушка… она… В общем, девочка сломала позвоночник…

— Как?!

— Упала с качелей. Хотела встать, а тяжелое деревянное сиденье, пролетая над ней, стукнуло ее по спине.

— Какой ужас!! А Надя-то где была?! Аленка же маленькая еще… Неужели одну отпустила гулять?

— Надя сейчас в невменяемом состоянии, чтобы внятно рассказывать, но думаю, там дело шло на секунды. Она могла и не успеть помочь дочке, если та неожиданно соскочила с качелей.

— И что теперь?

— Откуда же я знаю!

Сестры помолчали, потом Нонна деревянным голосом спросила:

— И ты, конечно, считаешь, что все это случилось из-за меня?

— Я, Нонка, действительно не могу понять, зачем вы с Борисом это сделали! Зная тебя, я прекрасно понимаю, чья была инициатива. Неужели нельзя было подождать, пока он разведется?

— Тебе, Маринка, не понять… В общем, не могла я больше ждать! Я и так его всю жизнь ждала… ждала… дождалась, а тут Надя между нами… А он порядочный, терзается… Дочку любит… Я не могла позволить, чтобы он от меня обратно к Надежде вернулся!

— А как ты сумела его в церковь-то затащить? Он хоть знал, зачем ехал, или ты его обманом?..