Победитель, или В плену любви - Элизабет Чедвик

— Тогда зачем вообще упоминать о женитьбе?

Он пожал плечами.

— Чтобы сказать, что ты можешь на меня рассчитывать, когда я тебе понадоблюсь. Я бы хотел, чтобы ты искала меня, а не убегала прочь. Именно поэтому я подарил тебе эти перья — это, можно сказать, символ.

Манди кусала нижнюю губу.

— Я не убегу, — через какое-то время сказала она.

— Обещаешь? — Он оглянулся, и она заметила вспышку страсти в его глазах прежде, чем он успел потупить взор.

— Обещаю, — сказала она.

Как бы хотелось знать, что это на самом деле — мудрость или просто ей не хватило сил отказать, хотя причин для отказа было достаточно. Вспышка страсти в его глазах, безумная и яркая, пробуждала сильные чувства и воспоминания…

Он кивнул.

— Тогда это все, что я позволю себе в этот вечер.

Он дотянулся до простого серебряного креста на своей груди и покрутил его на кожаном шнурке.

— Что случилось с крестом твоей матери? — спросила она, переводя разговор в менее опасное русло.

Он посмотрел на одну из своих рук, пробежал по ней большим пальцем и отпустил.

— Я проиграл его Удо ле Буше в ту ночь, когда Харви был ранен. Мы сражались, и я проиграл.

— Жаль, я знаю, что реликвия значила для тебя.

— В конце концов, я вышел из схватки живым. С тех пор я не видел ле Буше, но слышал, что он присоединился к свите Уильяма де Броза. Каков господин, таков и слуга. — Он скорчил выразительную мину. — Де Броз продаст собственную бабушку, если посчитает это прибыльным. Я ношу простой крест не как напоминание того, что я потерял.

— А почему?

Александр не ответил, спросив:

— Ты не возражаешь, если я напишу Харви в Пон л’Арк о том, что ты нашлась?

— Нет, я…

Она замолчала, потому что Александр вдруг отшатнулся от окна, но потом так же неожиданно подскочил.

— Хью?

В отверстии появился его оруженосец, влажные волосы прилипли ко лбу, а черты напряглись от возбуждения и беспокойства.

— Я шел к двери, сэр, но тут увидел раскрытые ставни и вас, там стоящего. Лорд Уильям зовет вас в замок, немедленно. Король. Ричард умер, только что прибыло известие, и лорду Уильяму нужны гонцы.

— Хорошо, Хью, иди к двери, я сейчас выйду.

— Сэр.

Лицо оруженосца исчезло, и Александр отвернулся от окна.

— Я все слышала, — сказала Манди, освобождая его от необходимости рассказывать. Она уже встала и принесла ему плащ, который сушился у огня.

Новость не была неожиданной, но слышать это вот так — все еще шокировало, как и знать, что ее любовник теперь не только наследник Анжуйской империи, но и правитель.

Александр принял плащ из ее рук и, накинув его на плечи, застегнул застежку.

— Нет покоя грешным, — сказал он с искренним вздохом. — Несколько следующих дней все будет кувырком. Хорошо, что мы смогли сначала поговорить. Мне пора. Спасибо за вечер.

Он взял ее за руки и поцеловал ее, сначала в одну щеку, потом в другую, но она могла сказать, что мысли его занимали новости, принесенные его оруженосцем.

— Да хранит тебя Бог, береги себя, — сказала она.

— Да хранит тебя Бог. — Он сжал ее руки, отпустил и умчался в дождливую апрельскую ночь.

Манди закрыла за ним дверь, но оставила ставни широко растворенными и долгое время еще стояла у окна, всматриваясь в темноту.

ГЛАВА 28

ЛОНДОН, МАЙ 1199 ГОДА

— Мне, мне! — прокричал Александр.

В ответ на его призыв по воздуху пролетел большой, плотно набитый сеном кожаный шар и шлепнулся у ног, залив чулок грязью и забрызгав льняную сорочку. Туника его валялась на земле в куче с другими туниками, образовывавшими линию ворот, а за портупеей присматривал чей-то оруженосец, исключенный из шумной игры из-за вывихнутой лодыжки.

Молодые люди двора Уильяма Маршалла бросили вызов рыцарям епископа и теперь боролись за победу в игре, напоминающей примитивный, но уже азартный футбол на участке дерна в пределах лондонского Тауэра. Для этого вида спорта обычно использовалось более широкое поле, чем то, на котором сейчас шла игра — целая деревенская улица, как правило, — но молодые люди довольствовались и этим, включая чей-то бурдючок, только воду заменили сеном.

Александр бежал по полю к куче туник, пиная мяч на бегу. Сбоку на него летел рыцарь-громила из команды противника. В последнее мгновение перед столкновением Александр бешено ударил по бурдюку в направлении Хью Сэндфорда и упал, тяжело дыша. Парень, сваливший его, закружился в погоне за мячом.

Правил не было, кроме того что нельзя было брать мяч руками. Единственным законом была сила. Игра была менее жестокой, чем турниры, но, конечно же, не излишне галантной.

Все еще задыхаясь, Александр перевернулся и еле-еле встал на ноги. Если бы он остался лежать, вероятнее всего, его бы затоптали.

Группа зрителей с оживленными лицами наблюдала, улюлюкала и поддерживала команды. Александр показал нападавшему грубый жест и, прижав руку к ребрам, побежал за неуловимым бурдючком.

На краю поля шла борьба, сплетенье пихающих, пинающих и бьющих рук и ног. Александр держался на периферии, не пытаясь ввязываться в эту свалку, и был вознагражден. В какой-то момент все держались друг за друга, а не за кожаный шар. Александр изловчился, сбил с ног рыцаря, выбил из-под него мяч и был таков.

— Монруа! — с триумфом выкрикнул голос из толпы, Александр промчался с бурдючком мимо туник, тем самым зарабатывая очко для своей команды и временные привилегии для себя.

— Ублюдок! — проревел кто-то из команды противника. Александр не обиделся, только ухмыльнулся и вытер лоб о предплечье.

В ноздри ударил запах пота, напоминавший ему, что не мешало бы принять ванну, прежде чем поступить в распоряжение лорда Уильяма. Не то чтобы он был нужен лорду Уильяму в данный момент. Маршалл с королем Иоанном и со всеми остальными магнатами в королевских палатах в башне обсуждали политику правления, которое началось вчера с коронации Иоанна в Вестминстерском аббатстве. Александр знал, что эта кратковременная передышка, если можно так назвать царивший переполох, скоро сменится большим количеством приказов, которые, несомненно, повлекут за собой беготню с рескриптами и запросами.

Подняв бурдючок, он затрусил назад к оговоренной стартовой точке, вбросил и со всей силы ударил его по направлению к туникам. Весь ад вырвался на свободу; на кону была большая бочка вина. И опять, когда игра устремилась то вверх, то вниз по полю, над толпой зрителей прозвучал боевой клич: «Монруа!»

Александр обернулся и увидел фигуру человека в сутане с капюшоном, тяжело опирающегося на палку.