Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер

Шестое, что должно подвигнуть человека к раскаянию, есть троякая надежда, именно, на прощение грехов, на дар благодати и на Царство Небесное, которым Господь наградит человека за благие дела. И поскольку дает нам Христос дары сии по своей щедрости и милости неизреченной, постольку зовут его Jhesu Nasarenus rex Iudaeorum.1330 Иисус значит спаситель или спасение,1331 от которого мы надеемся получить отпущение грехов, каковое по сути есть спасение от грехов. И потому сказал ангел Иосифу: «Наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей своих от грехов их».1332 И на это сказал святой Петр, что «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись»,1333 но только Иисус. Назорей1334 же значит то же самое, что расцвет; и да надеется человек, что тот, кто дарует ему отпущение грехов, ниспошлет и благодать. Ибо в цветке заключается надежда на будущий плод, а в прощении грехов — на благодатную участь. «Се, стою у двери сердца твоего, — говорит Иисус, — и прошусь войти; кто отворит Мне, получит отпущение грехов; Я войду к нему с благодатью и преломлю с ним хлеб добрых дел, какие он должен был сделать, ибо сии дела — пища для Господа; и он преломит хлеб со Мною в великой радости, которую Я ему пошлю».1335 Так надлежит человеку надеяться, что за труд покаяния дарует ему Господь Царство Свое, как Он в Евангелии обещает.

Теперь следует разобраться, каким образом происходить должно наше покаяние. Говорю вам, что надлежит ему быть полным и охватывать все, то есть должен человек раскаяться во всех своих грехах, какие сотворил он с мысленным наслаждением, ибо наслаждение весьма опасно. Ведь путь к греху двоякий: один зовется путем попустительства или сознательного на грех согласия, то есть когда человек склоняется к греху и долго с наслаждением о нем думает; и разум его прекрасно понимает, что сие есть грех против закона Божия; и всё же разум не хочет сдержать гнусного вожделения и похоти, хотя и видит прекрасно, что это против Бога; хотя разум и не допускает согрешить делом, но говорят некоторые ученые люди, что слишком длительное наслаждение опасно, сколь ни будь оно само по себе незначительно. И еще должен скорбеть человек, особенно о том, что были у него желания, противные уставам Божьим, при полном согласии сердца с разумом; ибо нет сомнения, что в этом согласии грех смертный. Ибо, безусловно, нет смертельного греха, что не был бы сначала человеческой мыслью, потом наслаждением и так далее — к попустительству разума и делам греховным. Потому я и говорю, что многие люди никогда не раскаиваются в таких мыслях и наслаждениях и никогда в них не исповедуются, но только в грехах, уже совершенных. Потому я и говорю, что сии греховные восторги и греховные мысли суть искусные совратители тех, кому суждено проклятие. Более того, человек должен скорбеть о своих дурных словах так же, как и о дурных делах, ибо, разумеется, если покаяться в одном каком-нибудь грехе, а в остальных не раскаяться, или раскаяться во всех грехах, а в одном каком-нибудь не раскаяться, то нет от этого толку. Ибо, несомненно, Бог всемогущий вседобр, и потому всё простит, — или же совсем ничего. И потому говорит блаженный Августин: я верно знаю, что Бог — враг всякого грешника; так что же — тот, кто замечает один грех, простит все остальные? Нет. И далее: каяться надо с такой скорбью и мукой, чтобы даровал Господь полное прощение. И потому, лишь когда вся душа во мне мучилась, — тогда только молитва моя до Бога доходила. И далее, раскаяние должно быть постоянным, и постоянно надлежит человеку стремиться к исповеди и к исправлению. Поистине, покуда есть раскаяние, может человек и на прощение надеяться. А от сего происходит ненависть к греху, что уничтожает грех как в самом человеке, так и в тех, кто ему подчинен. А посему говорит Давид: «Любящие Господа, ненавидьте зло!»1336 Ибо, поверьте, любить Господа значит любить, что он любит, и ненавидеть, что он ненавидит.

И последнее, что о раскаянии следует знать, — а какая от него польза? Говорю вам, что порой раскаяние избавляет человека от греха, о чем Давид говорит: «Но я открыл тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: «исповедаю Господу преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего».1337 И так же, как раскаяние не даст плодов, если не решишься признаться и раскаяться по возможности во всех грехах, столь же малого стоят исповедь и искупление грехов без раскаяния. И более того, раскаяние сокрушает темницу преисподней и обессиливает бесов; с ним вновь обретают люди дар Духа Святого и всех добродетелей; оно очищает душу от греха и спасает ее от адских мук, от общества дьявола, от греховного рабства, и дарует ей восприимчивость к дарам духовным и приводит в общество святой Церкви. И далее, того, кто был сыном гнева, делает сыном благодати; и все сие подтверждается Святым Писанием. Так что весьма мудро было бы всем сердцем этой цели предаться. Ибо, воистину, тогда человек во всю свою жизнь не осмелится согрешить, но отдаст свое тело и все сердце свое на служение Христу, и таким образом окажет ему надлежащее почтение и честь воздаст.1338 Ибо, несомненно, милый Господь наш Иисус Христос столь снисходителен к нашим глупостям, что ежели б не имел Он жалости к человеческой душе, — уж тут бы мы совсем по-другому запели.

Explicit prima pars penitentiae; et incipit secunda pars ejusque1339

Вторая часть покаяния есть исповедь, то есть зримый признак раскаяния. Теперь нужно вам объяснить, что такое исповедь; и необходима она или же нет; и чему полагается быть в настоящей исповеди. Во-первых, следует понять, что исповедь есть правдивое открытие грехов своих священнику,1340 то есть нужно показать и открыть ему все условия, кои сопутствуют твоим грехам, столь полно, как только возможно; все нужно сказать и ничего не скрывать, не смягчать и не оправдывать, и добрыми делами своими отнюдь не хвалиться. И более того, необходимо понять, откуда грехи происходят, и как они возникают, и каковы они есть.

О возникновении грехов говорит апостол Павел таким образом: «Одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили».1341 Человек тот был Адам, через которого грех вошел в мир, когда он нарушил Божье повеление. А посему тот, кому исходно дано было столько сил, чтобы жить вечно, сделался таким, что обязательно умирает, хочет он того или нет; и все его потомство в этом мире умирает, если подобным образом согрешит. Посмотрите, ведь когда нагие Адам и Ева были в раю1342 и не стыдились наготы своей, ибо пребывали в неведении и невинности, тогда змей, который был хитрей всех других зверей, сотворенных Господом, сказал женщине: почему Бог повелел вам, чтобы вы ели не от всякого древа в раю? Женщина же ответила: плодами, молвила она, кормимся мы ото всех деревьев рая, но, воистину, плоды от дерева, что стоит в середине рая, Бог запретил нам есть, даже трогать, ибо можем мы умереть. Змей же ответил женщине: нет, нет; смертию вы не умрете; ибо воистину знает Бог, что в тот день, когда вы от него вкусите, откроются глаза ваши и станете вы как боги, и познаете добро и зло. И увидела женщина, что дерево хорошо для пищи, и приятно для глаз, и восхитительно для зрения; и взяла она плод от древа и съела его, и дала своему мужу, и он ел его, и тут же открылись у них обоих глаза; и увидели они, что наги, и сшили фиговые листья на манер штанов, чтобы скрыть члены свои. Здесь видите вы, что грех смертный начинается с предложения врага рода человеческого, в данном случае, змея; а после идет плотское наслаждение, как здесь показывает пример Евы; а потом овладевает и разумом, как видно на примере Адама. Ибо поверьте, что хотя враг искушал одну Еву, то есть плоть, и именно плоть получила наслаждение от красоты запретного плода, однако, несомненно, пока разум, то есть Адам, не согласился съесть плод, пребывал он в состоянии невинности. От Адама унаследовали мы сей первородный грех; ибо по плоти все мы происходим от него и от всякой падшей и испорченной материи; и в тот момент, когда душа входит в наше тело, совершается первородный грех, а то, что раньше было всего лишь мукой вожделения, становится и мукой, и грехом; потому все мы с рождения были бы детьми гнева и вечного проклятия, ежели бы не крещение, что смывает всякую вину. Но, воистину, мука искушения всегда с нами, и мука эта называется вожделением.1343 Вожделение, если вовремя его не обуздать, будит в человеке желание плотского греха, — когда глядят глаза его на земные блага, — а также стремление возвыситься, по гордыне сердца.

Теперь, если говорить о первом из этих желаний, то есть о вожделении тела нашего, созданного по закону и рассуждению Божьему, скажу, что насколько человек не повинуется Богу, Который его господин, настолько плоть не повинуется ему самому из-за вожделения, именуемого пищей греха и его причиною. Посему, покамест человек в муках вожделения, невозможно ему порой не искуситься и плотью к греху не подвигнуться. И, пока он жив, иначе не будет. Сие можно ослабить и пересилить крещением и уничтожить благодатью при покаянии, но вполне это никогда не прекратится, ибо порой человек сам собою на то подвигнется, если не лишит его силы болезнь, чародейство или прохладительное питье. Ибо что говорит апостол Павел? «плоть желает противного духу, а дух противного плоти»:1344 они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы. Тот же святой Павел, после того, как принес покаяние на море и на суше,1345 на море — днем и ночью, в опасности великой, на суше — в голоде и в жажде, в холоде и в наготе, будучи однажды чуть не до смерти камнями забит, — и все же сказал он: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти»?1346 А святой Иероним, когда жил он долго в пустыне,1347 где не было ему другой компании, кроме диких зверей, другой пищи, кроме травы, и вода была ему питьем, а постелью — голая земля, отчего стала плоть его темной, как у эфиопа, от жары, а от холода он едва не погиб; и однако говорил он, что жар похоти кипел во всем его теле. Вот откуда я точно знаю, что те обманываются, кто говорит, что не знают искушения плоти. Свидетель святой апостол Иаков, говорящий, что «каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью»,1348 то есть каждому из нас придется претерпеть искушение от греха, живущего в нашей плоти. А потому сказал евангелист Иоанн, что «если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас».1349