Прячем лица в дыме (СИ) - Николаева Лина

— Я, Лаэрт Адван, объявляю аукцион за своё имя.

Раз не сдержал громкого вздоха. Поверил.

— Начальная цена — один миллион линиров, шаг — сто тысяч, блиц-цена — пятьдесят миллионов.

И министры, и короли походили на змей, заворожённых звуками дудочника. Они молчали, но Раз был уверен, что это просто заминка — они вот-вот взорвутся криками. Нужна ещё пара аккордов

Он высоко поднял руки — несколько человек отшатнулись назад — и объявил:

— Да начнём же, уважаемые даны, — подойдя к самому краю подмостков, Раз немного согнулся, чтобы оказаться ближе к королям и министрам, и тихо повторил: — Да начнём же. И если я не услышу первую цену, я буду каждого поочерёдно разрывать на молекулы, пока не получу своё.

— Почему мы должны это делать? — голос Макила Дейтвана прозвучал без должной уверенности. Марувер рядом с ним сидел, словно его мешком по голове ударили, и даже не поднимал взгляда.

— Заткнись, Дейтван, — бросил Филов без всякого акцента и коверканья слов, жёстко и решительно, с видом опытного дельца. — Ты всё понимаешь. Я заберу Адвана, а если вы будете против, я опубликую документы, какие «внешние дела» ты проворачиваешь.

Марувер что-то зашептал Дейтвану на ухо. Тот с неожиданной силой в голосе заговорил:

— Мы готовы принять участие в аукционе, но мы требуем публичности, что является обязательным условием согласно третьей части четырнадцатой статьи!

Раз молчал. Казалось, короли и министры уже готовы — они вот-вот вступят в битву друг против друга.

— Вы спятили? — воскликнул Ньорд. — Какие к черту статьи и законы, речь идёт о магии! Ваша публичность приведёт к тому, что о ней все узнают, и город вспыхнет.

— Её распространение вообще нельзя допустить! — прошипел Марувер. — Если она окажется у одного из вас, это будет началом конца!

Сирейн скрестил руки на груди:

— Как ты заговорил, Ренан. Когда министр торговли устанавливает размер взятки, это тоже начало конца, но почему-то это произошло.

Жирные щеки Марувера покраснели. Он покосился на Макила, но тот даже не обратил внимание на едкие слова Ньорда. Проклятый город с проклятыми людьми и проклятыми законами. Они все всё знали и позволяли этому происходить.

— Публичности? Вы точно этого ждёте? — Раз говорил уже медленнее и тише, с трудом держа руки поднятыми. — Я не хочу, чтобы вы сейчас делили город — я пришёл забрать свои деньги. Если вы не хотите быть покупателями, попробуйте, заберите учёного сами. Кстати, Ризар мёртв, а где спрятаны бомбы, знаю только я.

Раз сжал кулаки, и галстук на шее Дейтван шевельнулся.

— Один миллион сто тысяч! — воскликнул тот.

Раз со вздохом облегчения опустил руки. Сирейн склонил голову и посмотрел на министра долгим, пронзительным взглядом:

— Не надо. Вы все себя подставили. Не давайте нам повода разгласить ваши маленькие тайны.

— Нет, Ньорд, — голос Макила звучал всё твёрже. — Угрожай сколько хочешь, нам тоже есть что сказать против. Я устал от этого шоу, — он резко встал.

— Сколько лет мальчику, которого ты трахаешь? Ему хоть есть пятнадцать?

И также резко Дейтван сел.

Кончики пальцев отозвались покалыванием — магия чувствовала злость, она радовалась ей. Раз опустил руку в карман, сжимая кость и нащупывая грань с тройкой. Его это не касается — он знал, что Кион давно уже проклят и забыт всеми богами. Надо просто закончить дело и уехать.

— Один миллион сто тысяч — раз, один миллион сто тысяч — два… — начал он как можно медленнее, чтобы больше раззадорить министров и королей, чтобы дать время прийти ещё одному покупателю.

— Один миллион четыреста тысяч, — чётко выговорил Ньорд.

Дейтван и Марувер переглядывались. По крепко сжатым рукам, по бегающим взглядам было видно, что они чувствуют себя загнанными в угол — так и так их власть под угрозой. Если магия окажется в руках Ньорда или Филова, они сами превратятся в марионеток, а риск не станет меньше. Если магия перейдёт к министрам, то их грязные секреты всплывут, и город не простит.

— Миллион пятьсот, — выдавил Ренан.

— Вам не нужна война с нами, — угрожающе начал Дейтван. — Нам достаточно подписать законопроект, который закроет все ваши казино и бордели, все пути въезда для ваших товаров.

— В этом есть и ваша доля, — Филов сжал перед собой кончики пальцев, будто сам был магом и хотел пустить силу в ход. — Я тоже знаю кое-что. Не продолжай, Макил.

Пальцы кололо всё сильнее, и уже казалось, к ним подбирается настоящий огонь. Снести головы всем этим ублюдкам и готово. Да, таков был самый простой вариант, самый быстрый, но он не решал проблемы.

Вдруг дверь распахнулась. Сбоку полезли кионцы, но их оттолкнули и сразу закрыли вход. Кирийский черт, тяжело опираясь на трость, прошёл до центра зала под пристальными взглядами и громким, хорошо поставленным голосом произнёс:

— Два миллиона линиров за Лаэрта Адвана.

За ним следовало пятеро мужчин. Руки были пусты, но взгляды, позы выдавали, что они готовы в любую секунду схватиться за оружие, что опыт не подведёт их — они успеют.

— А ты есть кто? — Филов вернул свой акцент, голос прозвучал гнусаво.

Раз не двигался, Лаэрт тоже замер. Они вздумали играть с реальной и тайной властью Киона, с властями другого государства — а достаточно ли сил у них было для этого?

Мужчина повернулся к Эндо и уже тише, с достоинством произнёс:

— Меня зовут Рейн Л-Арджан, и я глава Кирийского Народного собрания.

— Во имя Лаара, — зашептал Марувер.

Лаэрт посмотрел на Раза, и тот был уверен, что он, наконец, всё понял.

Да, ни министры, ни короли не оставили бы учёного — его работа была слишком важна. Она правда стала «революционной» и могла перевернуть жизнь одним щелчком. Нужна была третья сторона, которая окажется сильнее и тех и других. И много аргументов, а ещё больше наглости и самоуверенности, чтобы договориться с ней.

В островном государстве не было настоящего мира. Западный остров уже который год вёл кровавую борьбу за независимость. Глава нуждался в оружии, и магия могла стать им. Однако проклятый кириец не был готов слепо вступить в сражение за Лаэрта Адвана и столкнуться с Кионом, да и опасность изобретения он понимал. Итогом долгого разговора стал простой уговор: несколько образцов, но бесплатно, испорченные отношения с Кионом, но не война, и много лжи.

— Как гласит ваш Основной закон, — также уверенно продолжал Рейн. — Каждый человек, компания или государство имеет право участвовать в аукционе. Кирия претендует на Лаэрта Адвана и называет цену в два миллиона линиров.

— Вы не можете, — выдавил Дейтван. — Если вы будете участвовать, Кион разорвёт все наши договорённости и объявит Кирии войну.

Он напомнил опытного хищника, который хорошо знал эту игру. Сирейн и Эндо пока молчали, но по тому, как они переглядывались, Раз был уверен, они уже понимают, что делать дальше.

— Нет, это мы разорвём договоренности, а о нашей неудавшейся покупке узнают все — и примут ли это другие арлийские города? Если же аукцион удастся… Как вы думаете, дан Дейтван, Норт воспользуется тем, что ваша армия покинула Кион? А Олес? Или может быть Дрион, Квиан? Какой из городов нападёт первым? Так подумайте, нужна ли вам война с Кирией.

— Вы будете угрожать нам? — Дейтван взревел — это больше напоминало агонию умирающего зверя.

— Просто факты, уважаемые даны. Так или иначе, я имею право сделать ставку — моя цена прозвучала.

Раз заметил, что Найдер стоит у лестницы. Оша кивнул и поднял указательный палец. Пора двигаться дальше. Он справился с Ризаром, оставался последний штрих. За спиной Найдера появилась Рена и тоже кивнула.

— Два миллиона пятьсот тысяч, — озвучил Филов.

Раз знал, что угрозы со стороны другого государства их не напугают — для контрабандистов даже война могла стать прибыльным временем. Надежда была лишь на то, что воспитанные Цаем останутся верны себе и поступят так, как поступают всегда.

— Три миллиона, — отчеканил Рейн.