Прячем лица в дыме (СИ) - Николаева Лина

Это не Лаэрт. Не Лаэрт.

— Это я! — тон стал жалобным, мужчина попытался протянуть к нему руки и тут же скривился от боли.

Не Лаэрт, не Лаэрт! Он ведь так мечтал разнести его мозги на ошмётки, разложить по молекулам или запереть в больнице, в комнате с мягкими стенами, и вот же, вот, но даже касаться человека с обликом брата теперь было больно, а колючая мысль всё лезла: «А если это правда Лаэрт?»

Что же.

Восемь — семейное число, а семья — одна из главных вещей в жизни каждого человека. Пусть сумасшедшая, пусть с вечным переполохом. За семью не стоит бояться выйти на бой, даже когда противник ты сам.

— Нет, — твёрдо ответил Раз и сжал руки.

Ноги «Лаэрта» выгнулись неестественными дугами, и даже сквозь ткань было видно, что берцовые кости выпали из коленных чашечек. Падая, Ризар попытался дёрнуться в сторону, ближе к Разу, но он уже не мог шевелить ни руками, ни ногами.

Парень подхватил его под подмышки и потащил в подземелье. Тот пытался извиваться, норовил укусить, шипел от боли, но всё равно вертелся. На половине пути подоспел Найдер и помог с Ризаром.

— Черт возьми, — выдохнул оша, и за двумя короткими словами так отчётливо виделись растерянность, перемешанная с яростью.

Они оставили Ризара в первом же кабинете, и Найдер сразу потянул Раза в коридор.

— Всё в порядке, — друг то ли спрашивал, то ли утверждал.

Он тяжело опустил руки на плечи Раза, и на миг тому показалось, что он стоит перед отцом или старшим братом, который хочет дать совет, а может, сказать мудрость.

— Тебе надо идти, а я разберусь с Ризаром. Найди слова, Раз. Найди и поставь весь город на колени.

Но тот совсем не чувствовал в себе уверенности. Мир перестал кутаться в золото и сделался прежним — твёрдые камни да и только. Без магии пришла боль, дрожали руки, дрожали колени, а плечи устало тянулись вниз.

— Давай, Раз, — оша подтолкнул по коридору.

— Найду, — пообещал и зашагал наверх.

Рука снова опустилась в карман, пальцы нащупали игральный кубик. Он решил не доставать его, но прикосновение к гладким граням дало успокоение.

Девять — число судьбы, надежды, самоотверженности. Девятка сильнее всех. На девять пора заканчивать.

Из-за перевёрнутой мебели, разбитых стекол, лежащих тел зал показался меньше, он будто сжался до размеров маленькой комнатки, где каждый виделся как на ладони. Всё вокруг было в крови, и посреди этого хаоса стояли две группы. Дейтван и Марувер с видом перепуганных мышей вылезали из-за завалов мебели, похожих на баррикады, а Ньорд и Филов деловито подсчитывали потери — кроме них, осталось всего шестеро.

Сначала Раз кинулся к Рене и Джо, стоящим в стороне. Обе девушки выглядели целыми, а главное — решительными.

— Вы в порядке? — торопливо спросил Раз и, не сдержавшись, положил руки на плечи нортийки, привлекая к себе.

— Кто много лежит, у того бок болит, — изрекла Джо, улыбаясь. — Всё хорошо, где Найдер, как ты?

— Он внизу, с Ризаром. Помогите ему узнать про бомбы, а я… Я закончу здесь

— Будь осторожен, — Рена одним лишь мизинчиком коснулась его ладони и первой кинулась вниз.

Раз повернулся к оставшимся. Два министра, Филов и Ньорд, Анника, все остальные — воины, успевшие хорошо вооружиться за счёт погибших. Найти слова надо для каждого из них. Вероятность успеха была выше нуля, но уверенности это не слишком-то придало.

Марувер со ссадиной на лице, сложив руки на животе, начал:

— Я требую…

Надо заканчивать. Надо заканчивать. Раз шагнул вперёд:

— Я скажу, — он пытался держать лицо, хотя виски сдавила боль, а коленки по-прежнему предательски дрожали от усталости, и делать голос как можно холоднее.

Лаэрт снова был здесь, сидел на стуле, уже не привязанный, но под дулом одного из людей Ньорда. Но щеке красовался ожог, а бровь была разбита, но надменный вид учёного остался неизменным.

Раз вскинул руки со скрещенными пальцами — сталь медленно потекла, и мужчина отбросил револьвер. Он встал рядом с братом и так посмотрел на министров и королей, будто был хищником, готовым защищать свою добычу любой ценой.

— Кираз, — сказал Лаэрт так тихо, что не смогли услышать другие.

Раз не понял, что это — просьба, угроза, попытка поддержать?

— Итак, даны, — голос звучал хлёстко, как удары плети, и с вызовом. — Всем вам нужен Лаэрт Адван, а драка не многое-то дала, — Раз сложил руки за спиной. — Уважаемые министры, — кончики губ чуть поднялись. — Вы не можете позволить ему работать над магией дальше. Уважаемые короли, — кончики губ снова чуть дёрнулись. — Вы, наоборот, хотите работы над магией.

Двое подручных подняли оружие. Ньорд и Филов не дали приказа стрелять и не дали знака опустить его.

Раз медленно покачал головой. Выражение лицо оставалось холодным, но всё внутри трепетало и могло вот-вот сойти со своего места. Казалось, он даже твёрдых половиц уже не чувствует. Но надо говорить, надо говорить и забрать своё.

Выпрямившись и высоко подняв голову, Раз продолжал:

— У нас есть два варианта. Первый — Лаэрт Адван достанется вам, — он указал на королей, и при этих словах брат дёрнулся, впервые показав, что у него есть нервы, и они могут сдавать. — Вы воспользуетесь разработками, сделаете своих людей магами, получите власть, деньги, влияние. Хотя слухи всё равно будут ползти по городу, и о магии рано или поздно узнают, — Раз многозначительно взглянул на министров. — Может, Лаэрт Адван достаться вам.

Учёный так смотрел, будто не просто вопрошал — орал, что брат творит? «Спасаю тебя», — хотелось ответить, но для этих слов было слишком рано. Надо сплести паутину так, чтобы до Лаэрта не смогли добраться ни короли, ни министры — но ни одна из сторон не отказалась бы от игры добровольно. Ставка была сделана на третью, которая вот-вот должна прийти — придёт ли?

— Вы сможете использовать разработки хоть на благо Киона, хоть для войны с Нортом, или же уничтожить их и его самого, чтобы ничего не поколебало вашу власть.

И министры, и короли были напряжены, они то переглядывались друг с другом, то смотрели на Раза. Слушали, не перебивая, но он был уверен, это не из-за силы его слов — они ждут развязки, чтобы верно оценить каждое предложение, а затем перевернуть в угоду себе.

Раз пошевелил кончиками пальцев, осторожно касаясь магических нитей. Они ответили приятным теплом, но тело уже протестовало против магии, слишком усталое и опустошённое.

Раз почти перешёл на крик:

— Вы знаете, что я хотел продать Лаэрта Адвана, и я это сделаю, — брат так сжал челюсти, что заходили желваки. Раз шагнул к министрам и королям. — Четырнадцатая статья Основного закона гласит, что каждый обладает полной свободой воли и может распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. И я знаю, что Лаэрт Адван хочет провести аукцион на себя. Почему должно быть по-моему?

Выставив указательные и средние пальцы на обеих руках, Раз повёл их друг к другу, двигаясь точно по золотой нити. Ладони оказались рядом, и он резко опустил их. Послышалось несколько вскриков, глухих ударов, шлепков — титан и сталь поплыли, будто превратившись в жидкость, и оставшиеся побросали револьверы, пистолеты и ружья, почувствовав обжигающее прикосновение металла.

Раз пошатнулся от напряжения. Спина и ладони покрылись испариной, но как можно громче и яростнее он выкрикнул:

— А как ещё, если не по-моему?

Шагнув назад, Раз положил руку на плечо Лаэрта. Он должен понять. Пусть скажет. Всего несколько проклятых слов — надо довериться друг другу.

Четырнадцатая статья была придумана не просто так — ею прикрывали рабство. Может, в Кионе не носили цепей и поводков, но все знали, что в городе немало тех, кого похитили с севера или юга. Их заставляли объявить аукцион для «работодателей», на котором любой мог предложить свою цену и получить работника в услужение, подписав с ним практически рабский контракт. Да, они вздумали продать учёного как свиную тушу, а может, как шлюху — и если верный «покупатель» не придёт, так и будет.