Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - Давид Симанович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
25 мая. Инструктаж в обкоме: как и о чем говорить в ГДР, о чем не говорить, как себя вести. Читал Гейне. Вертелись строки: "Серебристые старые ели, словно к другу, стучали в окно. Генрих Гейне прикован к постели и не может к ним выйти давно".
26 мая. Праздник 1010-летия города. Парад оркестров (сводный, дирижер Гр. Цейтлин, его длинный нос мог бы заменить дирижерскую палочку) - очень впечатляющее зрелище, а звуки оркестра на меня всегда действуют, чуть ли не доводя до слез сентиментального умиления. Черти, скоморохи, сказочные герои по улицам - карнавал. На Двине - ладья, княгиня Ольга, дружина, факелы, вертолеты с флагами. И надо всем этим звучат с утра в рупорах мои строки из "Молодости древнего Витебска".
27 мая. Готовлюсь к поездке. Читаю Клейста и о Клейсте в "БВЛ": мы ведь едем во Франкфурт-на-Одере, с которым он связан. О "матрацной могиле" Гейне.
31 мая. Франкфурт. Встреча. Когда бы кто-нибудь сказал заранее мне, юному, в году суровом том, что наши песни буду петь в Германии я с немцами за дружеским столом, когда бы… Шла тогда война народная. И кто забыть посмеет о войне? Но вот пою во Франкфурте-на-Одере - и здесь по-русски подпевают мне.
1 июня. Папирфабрик. Обед на берегу озера. Эберсвальд - кабаний лес.
2 июня. Поездка в кооператив. Яблочное вино. Лошади, катание. Праздник газеты. Все на площади стоят, мы сидим. В концертном зале – симфонический оркестр из Токио.
3 июня. На концерте артистов 8 стран. Елена Вондрачкова. И знаменитый Дин Рид. Реагирование зала на мольбу о мире, пламенность певца.
4 июня. Бад Заров. Дом Горького (1922-23), документы о его пребывании, о первом издании романа "Мать" на немецком языке (1907). Памятник у дома в русском народном стиле. Заехали сюда по моей просьбе.
5 июня. Дорога на Берлин. Ливень. Бранденбургские ворота. Ратушкелер. Какой-то эксклюзивный магазин - и кожаная куртка, которую все вместе выбрали мне. Как будто бы нет и в помине войны. И у всех на виду я с милою немкой в Берлине по Унтер-ден-Линден иду. Она мне стихи переводит любимых поэтов моих, и с ними сквозь годы уводит туда, где огонь не затих…
9 июня. Вечером по теле - встреча с Быковым. Мне показалось, что отвечая на вопросы, он как бы вынужден сдерживать себя. А он глубже, интереснее, даже во всех будничных, доверительных разговорах со мной и в Витебске, и в Гродно, Могилеве.
11 июня. По телефону с Быковым, чтобы он посмотрел 13-го по теле наш спектакль по его рассказу.
16 июня. "Русско-еврейский (идиш) словарь". Наконец-то дожили до этого!..
18 июня. Быков - Герой Соц. Труда. Утром послал ему телеграмму; "Ушачи, Витебск, вся великая земля кричит тебе "ура", пусть дни идут под знаком Быкова, под знаком правды и добра".
23 июня. На даче. Снял первый урожай - полбанки клубники с земляникой. Сидел в лесу и думал о жизни.
26 июня. Мой день. Звонки, открытки, телеграммы. А грустно и, может, не от лет, летящих друг за другом вдогонку, а от неписанья, от суетливых дел.
29 июня. И стал я сегодня Ветераном Труда. Даже прицепил медаль.
6 июля. Пакет из Болгарии. Пять экз. газеты "Отечествен зов". Под названием "Лирическое осмысление жизни" - мой портрет, интервью и шесть стихотворений в переводе на болгарский.
8 июля. Звонок Юдина: с успехом прозвучали романсы на мои стихи в концерте в Доме композитора (пришлет программу), готов цикл "Витебск", начиная с Шагала - "Витебск, 1903 год".
25 июля. Сообщение о смерти Володи Короткевича. И сразу столько воспоминаний: первая встреча в Витебске, телеграмма ему, в театре на репетиции "Витебских звонов". (Позвонил мне, я пришел, он в пустом зале, в дреме над режиссерским столиком, поднял голову: "А, Додя!" - обнялись и - снова отключился…). Он ушел совсем молодой… Грустный день над Днепром и Двиной…
3 августа. С Ремом в Тбилиси. Телестудия. Запись. Говорили, представляли передачи, Рем - о белорусско-грузинских литературных связях, я читал много стихов. Все это для "Программы Витебской студии телевидения", которая планируется на 25.08. У Берулавы в журнале "Дроша" - "Знамя", ему на книге: "Слава Тбилиси! И Витебску слава! Знамя в руках у Хута Берулавы". Гуляли по Руставели…
4 августа. Духанчик. Лобио. Кахетинское в кувшинах. Джвари. Мцхета.
5 августа. Дождь. В музее искусства Грузии. Пиросмани.
10 августа. А нужно просто заниматься делом, за правду, коль придется, лечь костьми на этом свете, не таком уж белом и не таком уж черном, черт возьми…
17 августа. Появился 1-й том энциклопедии "Літаратуры і мастацтва Беларусі". В нем наши с Леной "Віцебскае Літаратурнае жыццё", "Віцебскія вокны РОСТА", "Віцебская Тэлестудыя".
18 августа. На крыше городской светло и просто, от милой рощицы своей вдали, вдруг поселилась юная березка, как маленькая странница земли. Какой дорогой шла сюда, откуда? Над бездною, презрев добро и зло, природы зеленеющее чудо под витебскими звездами взошло.
19 августа. Временем замутнено Витьбы зеленое дно.
20 августа. Подбирал страницы для передачи "С Витебском связанные судьбы": Блок, Чуковский, Маршак. Это же - в "Витебский вокзал".
21 августа. Того старого города уже нет. И мало кто помнит, что там, где пролег широкий проспект Фрунзе, была узкая, с ветхими домишками улица Задуновская. Здесь стоял дом, который принадлежал Б. А. Гительсону - деду Самуила Яковлевича Маршака. И осенью 1893 года начался короткий - витебский! – период детства поэта. "Старый дом в старом городе" назвал он через много лет главу автобиографической книги "В начале жизни": "Я был слишком мал, чтобы по-настоящему заметить разницу между Воронежем, где я родился… и этим еще незнакомым городом, в котором жили мамины родители. Но все-таки с первых же дней я почувствовал, что все здесь какое-то другое, особенное: больше старых домов, много узких, кривых, горбатых улиц и совсем тесных переулков. Кое-где высятся старинные башни и церкви… И всюду слышится торопливая и в то же время певучая
