Золотой шут - Робин Хобб

— Когда я разговаривал с Барричем, — добавил Чейд, — у меня сложилось впечатление, что он очень любит и гордится всеми своими детьми.

На мгновение мне показалось, что мальчик не выдержит и расплачется, но он лишь вздохнул и сказал:

— Ну да, конечно, только так было раньше. — Чейд, видимо, удивленно посмотрел на него, потому что мальчик выдавил из себя: — Пока мой порок не открылся. Пока я не узнал, что обладаю Уитом.

Я видел, что королева повернулась к Чейду, и они принялись что-то тихонько обсуждать. Через несколько минут королева ласково проговорила:

— Хорошо, Свифт, сын Баррича, вот что я тебе скажу. Я возьму тебя на службу. Но я считаю, что должна сделать это с согласия твоего отца. Ему необходимо сообщить, где ты находишься. Нельзя заставлять родителей волноваться.

Пока она говорила, в коридоре перед ее гостиной вдруг послышались громкие голоса. В дверь тихонько постучали, но, прежде чем Кетриккен успела ответить, раздался более настойчивый стук. Королева кивнула маленькому пажу, стоявшему рядом с ней, и он направился к двери. Когда она открылась, я увидел стражника, готового передать сообщение. У него за спиной маячил Баррич, который мрачно хмурился, и, несмотря на прошедшие годы, мне стало не по себе от сердитого выражения его глаз. Они метали молнии. Не обращая внимания на стражника, Баррич громко крикнул:

— Чейд, мне нужно с вами поговорить. Пожалуйста.

Однако ответила ему королева Кетриккен.

— Баррич, прошу тебя, входи. Паж, ты можешь идти. И закрой за собой дверь. Нет, стражник Сенна, уверяю тебя, все в порядке. В твоих услугах нет необходимости. Прикрой дверь.

Казалось, спокойные слова и уверенность Кетриккен заставили Баррича немного прийти в себя. Он вошел, слегка припадая на одну ногу, и тут же опустился перед ней на одно колено, несмотря на то, что она сказала:

— О, Баррич, это ни к чему. Пожалуйста, поднимись.

Я видел, что ему стоило огромных усилий снова подняться, но он справился. Когда Баррич посмотрел на королеву, я испытал настоящее потрясение. Его глаза затянула бледная пленка катаракты. Еще только след туманного облака, но уже вполне различимый.

— Моя королева. Лорд Чейд, — официально приветствовал их Баррич. Затем, словно ему было больше нечего сказать, повернулся к Свифту и приказал: — Возвращайся домой, сын. Немедленно.

Паренек посмотрел на королеву в поисках поддержки, и Баррич прорычал:

— Я велел тебе возвращаться домой! Ты забыл, кто твой отец?

— Нет. Не забыл. Но как… как ты меня нашел? — грустно спросил Свифт.

— А что тут трудного? — презрительно фыркнул Баррич. — Ты спросил у кузнеца в Туре, как попасть в Баккип. Я проделал длинный путь, замерз и устал. Ты и так отнял достаточно времени у людей, которым и без тебя хватает дел. Мы возвращаемся домой.

Должен сказать, что я восхитился юношей, который не сдавался перед яростным напором отца.

— Я попросил у королевы убежища. И если она мне его даст, я останусь здесь.

— Ты несешь чушь. Тебе не требуется никакого убежища. Ты довел мать до истерики, а твоя сестра вот уже две ночи напролет рыдает. Ты вернешься домой и будешь исполнять свои обязанности. И я не желаю выслушивать твои жалобы.

— Понятно, — ответил Свифт.

Но это слово вовсе не означало, что он согласен. Свифт молча поднял карие глаза на королеву. У меня же возникло диковинное ощущение, когда я смотрел на постаревшего седого Баррича и его более юную копию, наделенную таким же упрямым взглядом.

— Если мне будет позволено предложить… — начал Чейд, но Кетриккен его перебила.

— Свифт, ты проделал трудный путь. Я знаю, ты промок, замерз и устал. Скажи стражнику, стоящему у дверей, что я прошу проводить тебя на кухню, пусть тебя покормят, а потом постой немного около очага, чтобы просохнуть и согреться. Я хочу поговорить с твоим отцом.

Мальчик колебался, но Баррич хмуро на него посмотрел и рявкнул:

— Делай, что велено, парень. Это твоя королева. Если ты не знаешь, что такое сыновнее уважение к отцу, по крайней мере, не позорь нас с матерью. И покажи, что тебя учили подчиняться твоей королеве. Поклонись и делай, что сказано.

Я видел, как растаяла последняя надежда в глазах мальчика. Он смущенно, но безупречно поклонился и пошел прочь. Однако он не спешил и шагал к двери с достоинством, словно на казнь. Когда дверь за ним закрылась, Баррич посмотрел на Кетриккен.

— Прошу прощения у моей королевы за то, что он морочил вам голову. Он хороший мальчик — обычно. Просто у него… трудный возраст.

— Он не причинил нам никакого беспокойства. По правде говоря, я даже рада его появлению, раз уж оно вынудило тебя навестить нас. Садись, Баррич. — Королева показала на один из стоявших перед ней стульев.

Баррич продолжал стоять.

— Вы очень добры, но у меня нет времени, миледи. Я обещал жене, что вернусь с сыном, как только отыщу его…

— Я должна приказать тебе сесть, мой упрямый друг? Твоя жена простит небольшую задержку. Ты должен немного отдохнуть.

Баррич молчал несколько мгновений, потом, точно собака, которой велели сидеть, подошел к стулу и, не говоря ни слова, опустился на него.

— Мы не виделись столько лет, — предприняла новую попытку Кетриккен. — Тебе не кажется, что встреча получилась не слишком сердечной? Однако я все равно ужасно рада тебя видеть. Твой сын пошел характером в отца. Такой же непреклонный.

Другой человек растаял бы от таких слов, но Баррич лишь опустил глаза и добавил:

— Боюсь, он перенял у своего отца еще и кучу недостатков, миледи.

Кетриккен не стала зря тратить слов.

— Ты имеешь в виду Уит.

Баррич поморщился, как будто она его обидела.

— Свифт все нам рассказал, Баррич. Я не вижу ничего постыдного в том, что человек наделен Уитом. Мальчик говорит, что он пришел сюда, поскольку я запретила преследовать тех, кто обладает Уитом. Он попросился ко мне на службу. И, если честно, я была бы рада, если бы у меня появился паж с таким твердым характером. Но я ответила, что сначала должна получить согласие его отца.

Баррич покачал головой, отказывая ей.

— Я не дам своего согласия, миледи. Свифт еще слишком молод, чтобы жить среди чужих людей. Такое резкое изменение положения в обществе может испортить мальчика. Он должен остаться рядом со мной еще, по крайней мере, на несколько лет. Пусть сначала научится сдерживать свои порывы.

— Пока ты не уничтожишь в нем Уит, — вмешался Чейд.

Баррич задумался, а потом, нахмурившись, ответил:

— Это невозможно. Я много лет пытался избавиться от Уита, но он никуда не делся. Но если его нельзя уничтожить, человек должен, по меньшей мере, научиться им не пользоваться. Так же точно, как он должен уметь противостоять другим порокам.

— И ты уверен, что это порок, который достоин лишь презрения? — мягко спросила Кетриккен. — Если бы ты не обладал Уитом, много лет назад я бы умерла от рук Регала. Если бы не твой Уит, Фитц погиб бы в тюрьме Регала.

Баррич вздохнул, но, казалось, воздух не попал ему в легкие, и он предпринял новую попытку, словно человек, который изо всех сил старается держать себя в руках. Он поднял голову, и я с болью увидел у него на глазах слезы.

— Вы можете произнести его имя, — хрипло проговорил он. — Но не думайте, что именно его судьба заставляет меня так себя вести. Если бы не Уит, Фитц смог бы как следует выучиться Скиллу. Если бы не Уит, он никогда не оказался бы в подземелье Регала. Если бы не Уит, он был бы сейчас жив. Уит стал для него проклятьем, он убил Фитца. А ведь он даже не был в тот момент человеком. Зверем.

Баррич с трудом выдохнул. Голос у него дрожал, но старик держался прямо и не желал сдаваться.

— Каждый прожитый день омрачен моей несостоятельностью. Мой принц Чивэл доверил мне своего единственного сына, приказав вырастить его достойным человеком. Я подвел моего принца. Я подвел Фитца и себя самого. Потому что я был слаб. Потому что мне не хватило силы воли быть с мальчиком достаточно строгим. И он стал жертвой мерзкой магии, которая навлекла на него смерть. Он заплатил высокую цену за любовь, направленную совсем не туда, куда ее следовало направить. Он умер страшной смертью, один, как животное.

Миледи, я любил Фитца, сначала как сына моего друга, затем как своего собственного. И я не отдам еще одного мальчика этой низкой магии. Ни за что на свете.

Только когда Баррич произнес свои последние слова, у него дрогнул голос. Он сжимал и разжимал кулаки и наконец нашел в себе силы посмотреть на Кетриккен и Чейда.

— Баррич, мой старый друг, — глухо сказал Чейд. — Давным-давно ты прислал мне письмо, где говорилось, что Фитц умер. Я тебе тогда не поверил. И продолжаю не верить. Почему ты так уверен в его смерти? Вспомни, что он нам обоим сказал. Что собирается отправиться на юг, в Чалсед, а потом дальше, в неизведанные края. Возможно, он так и сделал и…