Золотой шут - Робин Хобб

Рори Хартшорну, видимо, окончательно отказал здравый смысл, и он отчаянно сопротивлялся стражнице, пытавшейся поставить его на ноги. В результате ей пришлось пустить в ход дубинку. Успокоился он, только когда его заставили встать на колени. Подбородок у него был измазан кровью, которая капала на воротник, но он продолжал бросать в мою сторону злобные взгляды.

— Штраф за драку в таверне шесть серебряных монет. С каждого. Заплатите прямо сейчас и мирно разойдитесь или отправляйтесь в тюрьму, и тогда вам придется отдать в два раза больше, чтобы вас оттуда выпустили. Хозяин, они что-нибудь поломали внутри?

Я не слышал, что ответил хозяин, потому что Нед неожиданно зашипел прямо мне в ухо:

— Том Баджерлок, как ты мог?

Я только посмотрел на него, но он испуганно отшатнулся. И неудивительно. Стоял холодный зимний день, но щеки у меня пылали огнем, и я чувствовал, как одна из них начинает распухать.

— Он первый начал, — ответил я, чтобы объяснить, что произошло, но мой ответ прозвучал как-то уж слишком несерьезно.

Стражник, который держал меня за руки, крикнул:

— Эй! Ты что, не слышишь? Капитан спрашивает, у тебя есть шесть монет? Есть?

— У меня есть шесть монет. Руку отпусти, иначе я не смогу достать кошелек.

Я заметил, что хозяин таверны не стал предъявлять нам счет за нанесенный заведению урон. Вот что значит быть постоянным посетителем.

Стражник отпустил мои руки, но предупредил:

— Никаких глупостей. Ты понял?

— На сегодня я уже натворил достаточно глупостей, — пробормотал я, и он в ответ фыркнул.

Руки у меня тоже начали опухать, и я с трудом развязал кошелек. Да уж, здорово я трачу деньги моей королевы. Стражник взял у меня монеты и отнес сержанту, который старательно их пересчитал, а затем убрал в специальный мешочек, висевший у него на поясе. Рори Хартшорн, которого по-прежнему держали два стражника, мрачно покачал головой.

— У меня нет денег, — проворчал он. Один из стражников насмешливо фыркнул.

— Если посчитать, сколько ты потратил на выпивку за последние несколько дней, удивительно, что тебе хватило на пиво.

— В тюрьму его, — спокойно приказал сержант.

— У меня есть, — неожиданно вмешался Нед.

Я совершенно о нем забыл, пока не увидел, как он дергает за рукав сержанта.

— Что у тебя есть? — удивленно спросил он.

— Его штраф. Я заплачу за Хартшорна. Пожалуйста, не отправляйте его в тюрьму.

— Мне не нужны его деньги! Мне ничего от него не нужно! — Рори Хартшорн безвольно оседал в руках стражников. Он начал успокаиваться, и на него накатила волна боли. И вдруг, к моему ужасу, он заплакал. — Погубил мою дочь… И нашу семью… Я не возьму его грязные деньги…

Нед побледнел, а сержант холодно оглядел его с головы до ног. Голос Неда дрогнул, когда он взмолился:

— Прошу вас, не нужно его забирать. Все и так плохо, хуже некуда. — На кошельке, который он достал, я заметил печать мастера Гиндаста. Нед отсчитал деньги и протянул сержанту. — Пожалуйста, возьмите.

Сержант от него отвернулся и сказал:

— Отведите Хартшорна домой. Штраф снят.

Мой мальчик пошатнулся, словно его ударили, и стал пунцовым от стыда. Два стражника, держа Хартшорна под руки, повели его в сторону дома, но я сразу понял, что они не помогают ему идти, а пытаются удержать от дальнейших глупостей. Остальные стражники разошлись по своим постам, и мы с Недом вдруг остались одни посреди холодной улицы.

Я поморщился от боли: давали знать о себе боевые увечья, полученные в сражении с Хартшорном. Хуже всего дело обстояло со скулой, в которую угодила пивная кружка. Глаз заплыл. На миг меня охватила глупая отцовская гордость, что Нед прибежал, чтобы мне помочь. Но когда он ко мне повернулся, я понял, что он меня не видит.

— Все пропало, — проговорил он беспомощно. — Мне никогда ничего не исправить. Никогда. — Он повернулся вслед уходящему Хартшорну, но тут же перевел глаза на меня. — Почему, Том? — с горечью в голосе спросил он. — За что ты так со мной поступил? Ты велел мне жить с Гиндастом, и я сделал так, как ты хотел. У меня все начало налаживаться, а ты взял и испортил. — Он снова взглянул вслед Хартшорну. — Мне теперь никогда не удастся помириться с родными Сваньи.

— Хартшорн первым полез в драку, — повторил я и тут же выругал себя за столь жалкий довод.

— А ты разве не мог просто уйти? — с чувством собственной правоты спросил Нед. — Ты всегда меня учил, что это самое лучшее, что можно сделать в драке. Уйти, если можешь.

— Он не дал мне ни одного шанса, — ответил я, чувствуя, как меня охватывает гнев. Я подошел к краю тротуара, собрал относительно чистого снега и приложил к лицу. — Знаешь, приятель, что-то я не понимаю, почему ты винишь меня в случившемся, — мрачно проговорил я. — Ты же заварил эту кашу. Ты затащил девчонку в постель.

У Неда сделался такой вид, будто я влепил ему пощечину, но, прежде чем я успел пожалеть о своих словах, он вдруг разозлился.

— Ты говоришь так, будто у меня был выбор, — холодно заявил он. — Впрочем, полагаю, другого и не стоит ждать от человека, который никогда в жизни никого по-настоящему не любил. Ты думаешь, будто все женщины похожи на Старлинг. Так вот, ты ошибаешься. Я буду вечно любить Сванью, она моя истинная любовь, а истинную любовь нельзя заставлять ждать всю жизнь. Ты и ее родители считаете, что мы не имеем права отдаться друг другу до конца, как будто завтра покажет нам что-то новое. Но любовь требует, чтобы мы брали все и сейчас.

Услышав слова Неда, я пришел в ярость, потому что понимал: они не его, какой-то менестрель в захудалой таверне преподнес их ему как вселенскую мудрость, а мальчик теперь повторяет.

— Если ты думаешь, что я никогда не любил, то ты ничего обо мне не знаешь, — сердито ответил я. — Что же до тебя и Сваньи, она первая девушка, с которой ты сказал больше двух слов, а потом забрался к ней в постель и стал рассуждать о великой любви. Любовь — это больше чем постель, мальчик. Если любовь не приходит вначале и не остается надолго потом, если она не может ждать и вынести боль разочарования и разлуку, значит, это не любовь. Любовь не требует постельных утех в качестве доказательства, что она истинная. Она даже не нуждается в ежедневных свиданиях. Я это знаю, потому что мне посчастливилось любить — много и по-разному. Кстати и тебя я тоже люблю.

— Том! — выкрикнул Нед и оглянулся через плечо на проходившую мимо пару.

— Ты боишься, что они неправильно поймут мои слова? — проревел я, и мужчина, схватив женщину за руку, быстро увел ее прочь. Наверное, я походил на буйного сумасшедшего. Мне было все равно. — Боюсь, ты с самого начала все неправильно понимал. Ты приехал в город и забыл все, чему я тебя учил. Мне даже стало трудно с тобой разговаривать.

Я снова подошел к краю тротуара и взял новую пригоршню снега. Но, оглянувшись на Неда, обнаружил, что он тупо смотрит куда-то вдаль. Именно в это мгновение мое сердце сдалось, и я его отпустил. Мой мальчик от меня ушел, он выбрал свой собственный путь, и я уже ничего не мог изменить. Наш разговор так же бесполезен, как все увещевания, с которыми обращались ко мне Баррич и Пейшенс. Нед пойдет своей дорогой, совершит свои ошибки, и, может быть, когда ему будет столько же лет, сколько сейчас мне, сделает из них выводы. Разве я сам вел себя иначе?

— Я буду продолжать платить за твое обучение, — спокойно сказал я, обращаясь скорее к самому себе, нежели к нему, объясняя себе, что потом наступит конец.

Что он уже наступил, если не считать того, что я считал себя обязанным сдержать свое обещание.

Я отвернулся от Неда и зашагал в сторону замка. От холодного воздуха начали болеть сломанные давным-давно ребра, но тут я был бессилен. Мне пришлось вспомнить, как ноют распухающие костяшки пальцев, и мне стало интересно, когда я стану достаточно старым и мудрым, чтобы больше не ввязываться в драки. А еще я почувствовал странную пустоту в груди — там, где только что был Нед. Рана казалась мне смертельной.

Когда я услышал за спиной топот, я быстро развернулся, опасаясь нового нападения. Нед резко затормозил, увидев, что я приготовился к бою. Одно короткое мгновение мы просто стояли и смотрели друг на друга. Затем он потянулся ко мне и схватил за рукав куртки.

— Том, мне так худо… Я изо всех сил стараюсь, но почему-то постоянно делаю и говорю не то. Родители Сваньи все время ругают ее. А когда я сказал, что мне, наверное, нужно с ними встретиться и пообещать, что мы немножко умерим пыл, она разозлилась на меня. А еще она ужасно недовольна тем, что я живу у Гиндаста и большую часть ночей вынужден оставаться в доме.

Но я ведь пошел к Гиндасту, сам пошел и попросил, чтобы он позволил мне к нему перебраться. Он, конечно же, вытер об меня ноги, но я все вытерпел и теперь живу в его доме и делаю то, что он требует, — как ты велел. Мне ужасно не нравится рано вставать, не нравится, что он постоянно ограничивает количество свечей, которые мы можем жечь ночью, не нравится, что мне редко удается встречаться со Сваньей. Но я терплю.