Сумма Теологии. Том VIII - Фома Аквинский

Помощь моя – от Господа, сотворившего небо и землю» (Пс. 120:1, 2), и благодаря этим помыслам человек избавляется от превозношения, препятствующего ему покориться Богу, и он покоряется Его силе.

Ответ на возражение 1. Созерцание тех вещей, которые по самой своей природе пробуждают в нас любовь к Богу, обусловливает набожность, тогда как созерцание чуждых этому предметов, которое отвлекает ум от [созерцания] таких вещей, препятствует набожности.

Ответ на возражение 2. Божественные вопросы сами по себе являются сильнейшим побуждением к любви и, следовательно, к набожности, поскольку Бог неизмеримо больше чем кто бы то ни было достоин любви. Но такова уж слабость человеческого ума, что ему требуется руководительство не только в том, что касается познания, но также и в том, что касается любви к божественным вещам, со стороны некоторых чувственных и познанных им объектов. Одним из таких руководителей является человечество Христа, согласно словам проскомидии о том, что «видимое познание Бога возводит нас к любви к невидимому». Поэтому все, что связано с человечеством Христа, является главным побудителем к набожности, ведя нас к ней, как руководитель, хотя предметом объекта самой набожности является то, что касается Божества.

Ответ на возражение 3. Наука и вообще все, что содействует возвеличиванию, додает человеку самоуверенности, вследствие которого он не до конца покоряется Богу. Поэтому подобного рода вещи подчас препятствуют набожности, в то время как в простодушных и женщинах набожность изобилует и подавляет гордыню. Впрочем, если человек совершенным образом подчиняет свою науку, равно как и любое другое свое совершенство, Богу, то благодаря этому его набожность только возрастает.

Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СЛЕДСТВИЕМ НАБОЖНОСТИ РАДОСТЬ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что радость не является следствием набожности. Так, нами уже было сказано (3) о том, что главным побуждением к набожности являются страсти Христовы. Но помыслы об этом причиняют душе боль, согласно словам [Писания]: «Помысли о моем страдании, …о полыни и желчи» (Плач. 3:19), которые обращены к Страстям, а далее сказано: «Твердо помнит это душа моя и падает во мне» (Плач. 3:20). Следовательно, наслаждение, или радость, не является следствием набожности.

Возражение 2. Далее, набожность в первую очередь состоит во внутренней жертве духа. Но [в Писании] сказано: «Жертва Богу – дух сокрушенный» (Пс. 50:19). Поэтому следствием набожности является, скорее, печаль, а не веселье, или радость.

Возражение 3. Далее, Григорий Нисский говорит, что «как смех возникает из радости, так слезы и стенания свидетельствуют о скорби». Но набожность побуждает людей проливать слезы. Следовательно, веселье, или радость, не является следствием набожности.

Этому противоречат слова краткой молитвы о том, что «мы, претерпевающие в посте, утешаемся святою набожностью».

Отвечаю: непосредственным и главным следствием набожности является духовная радость ума, в то время как печаль – это её вторичное и опосредованное следствие. В самом деле, нами уже было сказано (3) о том, что набожность обусловливается двояким обдумыванием. Главным из них является обдумывание совершенства Бога, поскольку это обдумывание касается предела, так сказать, движения воли к тому, чтобы подчинить себя Богу, а непосредственным следствием этого обдумывания является радость, согласно сказанному [в Писании]: «Я вспомнил о Боге – и восхитился»[450] (Пс. 76:4). А вот акцидентно это обдумывание обусловливает некоторую печаль у тех, кто ещё не в полной мере может насладиться Богом, согласно сказанному [в Писании]: «Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому» (Пс. 41:3), и ниже: «Слезы мои были для меня хлебом» и т. д. (Пс. 41:4). Вторичным же образом, как уже было сказано (3), набожность обусловливается обдумыванием собственного несовершенства, и оно касается того предела, от которого человек удаляется движением своей набожной воли, посредством которой он вверяет себя не себе, а Богу. Это обдумывание направлено навстречу первому, и потому его природа такова, что непосредственно оно обусловливает печаль (когда происходит обдумывание собственного несовершенства), тогда как радость – акцидентно, а именно благодаря надежде на божественную помощь. Отсюда очевидно, что первым и непосредственным следствием набожности является радость, в то время как вторичным и акцидентным следствием – та печаль, которая «ради Бога» (2 Кор. 7:10).

Ответ на возражение 1. При размышлении о страстях Христовых есть то, что причиняет печаль, а именно человеческий изъян, устранение которого и сделало необходимыми страдания Христа, но есть и то, что причиняет радость, а именно даровавшее нам избавление милосердие Бога.

Ответ на возражение 2. Дух, который, с одной стороны, сокрушается по причине несовершенства нынешней жизни, с другой стороны, радуется в созерцании божественного совершенства и в надежде на помощь со стороны Бога.

Ответ на возражение 3. Слезы обусловливаются не только печалью, но и некоторой любовной нежностью, особенно в тех случаях, когда обдумывается то, что сообщает радость с примесью печали. Так, люди, бывает, плачут от избытка чувств, когда к ним возвращаются их дети или дорогие им друзья, которых, как им казалось, они потеряли. И именно так следствием набожности являются слезы.

Вопрос 83. О МОЛИТВЕ

Далее нам надлежит рассмотреть молитву, под каковым заглавием наличествует семнадцать пунктов: 1) является ли молитва актом желающей или познавательной способности; 2) должно ли молиться Богу; 3) является ли молитва актом религии; 4) должно ли молиться одному только Богу; 5) должно ли, молясь, просить о чем-то конкретном; 6) должно ли, молясь, просить о преходящих вещах; 7) должно ли молиться о других; 8) должно ли молиться о врагах; 9) о семи просьбах молитвы Господней; 10) присуща ли молитва только разумной твари; 11) молятся ли о нас святые на небесах; 12) должно ли молиться вслух; 13) насколько необходимо быть сосредоточенным при молитве; 14) должна ли молитва быть продолжительной; 15) является ли молитва заслуживающей награды; 16) могут ли грешники, молясь, что-либо вымолить у Бога; 17) о различных видах молитвы.

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ МОЛИТВА АКТОМ ЖЕЛАЮЩЕЙ СПОСОБНОСТИ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что молитва является актом желающей способности. В самом деле, молитве надлежит быть услышанной. Но быть услышанным Богом является пожеланием, согласно сказанному [в Писании]: «Господи! Ты слышишь желания смиренных» (Пс. 9:38). Таким образом, молитва является пожеланием. Но пожелание – это акт желающей способности и, следовательно, таковым является и молитва.

Возражение 2. Далее, Дионисий говорит: «Всякое дело подобает начинать молитвой, чтобы вручить себя Богу и соединить себя с Ним»[451]. Но соединение с Богом происходит посредством любви, которая принадлежит желающей способности. Следовательно, молитва принадлежит желающей способности.

Возражение 3. Далее, по мнению Философа, умственной части присущи две деятельности. Первой из них является «мышление о неделимом», и благодаря этой деятельности мы схватываем то, какова суть вещь, в то время как второй – «синтез» и «анализ», посредством которых мы схватываем то, что есть и что не есть вещь[452]. К ним можно добавить и третью часть, а именно «рассуждение», посредством которого мы движемся от известного к неизвестному. Но молитва не сводится ни к одной из приведенных деятельностей. Следовательно, она является деятельностью не умственной, а желающей способности.

Этому противоречит сказанное Исидором о том, что «молиться – значит говорить»[453]. Но речь принадлежит уму. Следовательно, молитва является актом не желающей, а умственной способности.

Отвечаю: как говорит Кассиодор, «молитва (oratio) есть говорящий разум (oris ratio)». Затем, созерцательный и практический разум отличаются тем, что созерцательный просто схватывает свой объект, тогда как практический разум не только схватывает, но и обусловливает. Далее, одна вещь может быть причиной другой двояко: во-первых, совершенно, то есть обусловливая свое следствие необходимым образом, и это имеет место тогда, когда следствие полностью подчинено власти своей причины; во-вторых, несовершенно, то есть просто располагая к следствию, поскольку следствие не полностью подчинено власти причины. И точно так же разум может обусловливать некоторые вещи двояко: во-первых, принудительно, и именно так разуму свойственно предписывать не только низшим способностям и телесным членам, но и тем человеческим субъектам, которые обязаны исполнять предписания. Во-вторых, [он может обусловливать] путем приведения к следствию и, так сказать, расположения к нему, и в этом смысле разум просит о том, чтобы нечто было сделано кем-либо из тех, кто, будучи или равным ему, или превосходящим, не является его субъектом. Но то и другое, а именно предписание и просьба, или мольба, подразумевает некоторую упорядоченность, [особенно] если человек намерен обусловить следствие через посредство кого-то еще, поскольку то и другое принадлежит упорядочивающему разуму. Поэтому Философ говорит, что «разум побуждает нас делать то, что является лучшим»[454].