Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана» (СИ) - Княжина Елена
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом, стоило мне остаться в коридоре одной, плотину прорвало. Пятиметровой волной, смывающей все на своем пути, вернулись голоса, ощущения, звуки… Горячая ладонь на моем запястье. Густой, бархатный смех. Шуршание черных рубашек.
Я вспомнила все.
В тот день мы проболтали до темноты, сидя в шкафу. Андрей рассказывал о магии, о жезлах, о фантастических существах, живущих в заповедниках, о чудесном Эстер-Хазе, о вредных морфах и глупых дриадах, болтающих с деревьями. Мое любопытство разгоралось, а страх уходил.
Я то и дело пихала соседа в бок и выхватывала у него палочку, чтобы снова попробовать «предметную левитацию». Она получалась с переменным успехом и грозила кабинету серьезными разрушениями. Но мужчина реагировал на удивление спокойно, когда очередной не долетевший до тумбочки стакан с предательским хрустом разбивался о пол…
А наутро крестный перенес меня из Академии в «Эншантель». Я даже проститься не успела с новым знакомым.
Я долго не понимала, как умудрилась забыть это лицо. Ведь запомнила же его в мельчайших чертах. Каждую линию, каждый изгиб… Накрепко выгравировала в памяти, и вот… Забыла.
После слов Артура все встало на свои места.
Демон сильно изменился за эти годы. Его печаль преобразовалась в мрачность и холодность. Маска равнодушия намертво прикипела к коже. Как я и думала: тот искренне улыбающийся парень, готовый залезть в шкаф к зареванной девочке, если и не умер, то погребен где-то глубоко внутри. И вряд ли помнил меня… Девочку с лентой в волосах, которою едва знал.
Но его слова в больничном отделении… Не приснились же мне они?!
Он помнил.
Интересно, как давно.
Вспомнил ли он меня раньше… Или позже? И имело ли для него это такое же значение, как для меня?
***
В нашей комнате было не слишком уютно. Соседки разбежались кто куда. Многие уехали к родным на рождественские каникулы, так что в Академии было уныло и пусто.
– Пит? Ты что тут делаешь? – я застала рыжего болтуна у своей кровати.
– Работаю посыльным! – недовольно буркнул Кавендиш и сунул мне в руки конверт. – Хотел положить на подушку, но раз ты здесь…
Пит выглядел растерянным и сердитым, и, взглянув на подпись, догадалась, почему. С момента нашего нелепого поцелуя прошла целая вечность, но интерес старшего брата, кажется, уязвил его самолюбие.
– Киван – индюк, – прошипел Кавендиш-младший и насупился так, что круглые щеки грозили треснуть. Еще минуту посмотрел на меня с нескрываемым сожалением и вышел вон.
Я вскрыла конверт. На ладонь выпали две изящные сережки с гранатами и короткое письмо, написанное от руки, почерком с кучей премилых завитушек.
«Мисс Дэлориан!
Анна…
Не могу до сих пор себе простить тот малодушный поступок на балу. Раньше подобного не случалось. То есть, я никогда не ронял девушек во время танца. Честно!
Испугался? Растерялся? Сказалась суровая муштра дядюшки о том, как важно Кавендишам держать лицо?
Как мог я выпустить вас из рук? Как можно вообще отпустить такую девушку, как вы?
Бессонные ночи, искусанные губы… Простите, что признаюсь вот так: я совершенно вами очарован.
Надеюсь ли на взаимность? Увы, почти нет, особенно после случившегося. Но если бы вы только дали мне шанс! Я совсем не такой, каким кажусь со стороны.
P.S. Ваша тетушка ежегодно устраивает Рождественский бал дебютанток в галерее Доусона. Уверен, вы там всегда желанная гостья. Я тоже туда заскочу, хотя не могу обещать, что надолго – протокол обязывает посетить несколько других официальных мероприятий. Надеюсь на личную встречу и возможность загладить вину перед прекрасной леди.
P.P.S. Скромный подарок вас ни к чему не обязывает»
Вот и я думала: как можно отпустить такую девушку, как я. Бросить тут одну, умчаться к златокудрой ведьме…
Аманда, действительно, каждый год устраивала рождественские приемы, на паре последних я бывала. Приглашение она прислала и в этом году. То ли Артур не сказал ей, что я под «домашним арестом», то ли сказал, но легкомысленная тетушка тут же выкинула лишний хлам из головы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Внутри клокотала злоба. Нет, не на Кивана – письмо было милым. Он меня удивил, показав себя растерянным и ранимым. Не думала, что надменный, самоуверенный франт на такое способен.
Ледяными колючими иглами ревность снова впилась в самое сердце. Да может Карпов сам сейчас готовится к рождественскому балу в компании «синеглазой Джинки»!
Я прикрыла глаза и представила, как красиво смотрится их пара. Он, конечно, оденется в черное. Она распустит золотые локоны и предпочтет что-нибудь искрящееся, голубое. Истинно Ангел с Демоном. Оба породистые, знатные, первокровные до костного мозга. Будто созданные друг для друга.
Я сплюнула горечь прямо на пол в спальне. Аврора едва не фыркнула на витраже, осуждая неприличный жест. Лучше бы подсказала, как справилась с Высшим магом. Я бы взяла пару приемов на вооружение.
Злоба и ревность сделали свое дело, полностью заглушив голос разума. Я подошла к зеркалу, яростно воткнула гранатовые серьги в уши и взбила волосы. И, между прочим, красиво!
Вытащив из-под кровати коробку с атласным красным платьем, – соседки всей комнатой помогали привести его в порядок после перепалки с Джорджиной, – я вышла в пустой коридор и прокралась в больничное отделение.
Глава 26. Под рождественской звездой
Я была почти уверена в успехе.
А также разъярена, измучена ревностью и скукой, истерзана страхом и томительным ожиданием…
Я не хотела жить в ужасе. Не желала бояться предсказанной незавидной участи. Я уже слишком взрослая, чтобы прятаться в чужом шкафу. А еще…
…я хотела танцевать.
Быть может, в последний раз, если у Демона ничего не вышло, и пророчество Дорохова все-таки сбудется.
В Академии из преподавателей осталась только Карамзина. Та была занята подготовкой к скучнейшему банкету для учеников – с торжественными речами и компотом вместо вина. Крестный вместе с Ромулом на собрании. Артур вернется поздним вечером, чтобы поздравить учащихся, но до этого было не меньше трех часов. А мне хватит и полутора.
Уговаривая себя, что все будет в порядке и никто не заметит моего отсутствия, я вынырнула в холодную мраморную пустоту парадного коридора. Оставалось добраться до входной двери, выйти на порог и прочитать портационное заклинание. А дальше меня ждал Рождественский бал дебютанток с изысканными коктейлями, деликатесами, танцами и юным лордом Кавендишем, пытающимся загладить свою вину. Идеальный набор предсмертных праздничных развлечений.
С этими занятными мыслями я открыла дверь и жадно вдохнула морозный воздух. Зажмурилась, ощутив, как сотня ледяных иголочек защекотала ноздри, чихнула… И со всего маху влепилась замерзшим носом в чей-то меховой воротник.
Знакомый такой… Настолько крепко пахнущий полынью и неприятностями, что даже отбитое морозом обоняние резко вернулось.
Я разлепила ресницы, отяжелевшие под несколькими слоями туши (бал дебютанток, как никак!). Передо мной во плоти, угрюмый и злой, стоял Карпов. Живой. Я подалась вперед, в неосознанном порыве кинуться ему на шею. Но тут же нервно отшатнулась назад – такой пугающий у него был вид.
Дело во мне? Или что-то случилось… там? С той?
Рождество…
Нет, ни Святой Николас, ни Пер-Ноэль не услышали мои мольбы. К счастью, на Демоне хотя бы не был надет свитер с оленем. Вместо него на Карпове красовалось невероятной мрачности лицо, дополненное десятком воспаленных ссадин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Это не то, что вы…
Слова с глухим бульканьем застряли в горле – и ни туда, ни сюда.
Вспыхнув под его тяжелым, изучающим взглядом, я поплотнее запахнула длинный зимний плащ. Правда, особого смысла в этом не было. Карпову хватило пары секунд, чтобы верно оценить ситуацию. Подол красного атласного платья торчал снизу. В ушах позвякивали массивные серьги из серебра с россыпью гранатов. Броский вечерний макияж и уложенные «голливудскими» волнами волосы тоже свидетельствовали не в мою пользу.
