Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана» (СИ) - Княжина Елена

– Дяде? Не думал, что у него есть племянница.

– Я ему не племянница. Меня зовут Анна. Ну, так звал папа, – зачем-то вдруг объяснила я, будто вела светскую беседу, а не торчала зареванная в чужом шкафу. – А маме больше нравилось на французский манер…

– Все равно не запомню. Буду звать тебя маленькой пигалицей, – проворчал парень.

Я только сейчас хорошенько его рассмотрела. Высокий, темноволосый, довольно красивый, лет около двадцати пяти. Когда он говорил спокойно, то голос был приятным – низким, густым, с бархатистыми нотками. Но было в его внешности что-то мрачное… и печальное.

– Почему ты говоришь о родителях в прошедшем времени?

– Потому что они оба… в прошедшем времени. Полгода назад… Грабители залезли в дом. Мне повезло, я ночевала у подруги. Теперь за мной приглядывают тетя Аманда и Артур. Но я их знаю мало, чтобы полностью доверять. А вы разве не должны сказать что-то вроде «мне очень жаль»? Обычно все это говорят.

– А ты хочешь жалости? Я не хотел. Людям кажется, что это именно то, что надо. Но их соболезнования… полная чушь. Как они могут жалеть об утрате тех, кого даже не знали? Обычное лицемерие.

На минуту он стал другим. Не холодным и равнодушным, а настоящим, чувствующим.

– Вы тоже кого-то потеряли? И вас все жалели?

– Да, но… я предпочел бы, чтобы меня били, пинали ногами и рвали на куски.

Он сказал это так спокойно, что я содрогнулась. Жуткий все-таки тип…

– Зачем? Вы не были виноваты.

– Откуда тебе знать? – он удивленно поднял на меня глаза. – Пять минут назад ты была уверена, что я собираюсь причинить тебе вред.

– Просто знаю. А… давно?

– Три года назад, – пару минут у него был потерянный вид, но парень быстро взял себя в руки, и лицо снова стало безразличным. – Так, ладно, подвинься – пол холодный.

Он встал, одернул пиджак и перебрался ко мне. Я была несколько шокирована этим перемещением, но возражать не стала – не могла же я выгнать его из собственного шкафа.

– Вам не кажется, что вы для этого староваты?

– Не настолько, чтобы не соображать, что у тебя тут гораздо уютнее. И вид открывается прекрасный. Ну, рассказывай, кто и чем тебя так напугал...

Отчего-то рядом с ним мне стало тепло и спокойно. Как будто вместе с этим парнем в шкаф переместились надежность, безопасность и уверенность в завтрашнем дне.

Чертовски странно. Он прав, несколько минут назад я считала его убийцей... И вдруг это тепло внутри. Зачем, откуда? Я давно привыкла мерзнуть в одиночестве.

Сама не заметила, как рассказала ему все в подробностях. Как надо мной подшутили местные волшебники-старшекурсники. Как заставили кофту летать и обнимать меня рукавами. Как обратили блокнот для эскизов в жабу, а карандаши – в цветных червяков… И в итоге мой блокнот съел мои же карандаши.

И как меня все это напугало, потому что я всего пять дней назад узнала, что тоже волшебница.

– Трусиха, – с неожиданной нежностью в голосе сказал Андрей (так он мне представился). – Мне ты можешь доверять, маленькая пигалица. Я обещаю… Я тебя не обижу. Никогда не обижу, слышишь? – Он смотрел очень внимательно, и его взгляд гипнотизировал. – Я не сделаю тебе больно. Не сделаю ничего, чего ты не хочешь. Ничего против твоей воли. Поняла? Я смогу тебя защитить. От мрака, что прячется за дверью. От негодяев вроде этих ребят. Даже от себя самого, если потребуется. Какие же у тебя глаза…

– Какие?

– Перепуганные. И черные… прямо как мои. Магии не нужно бояться, пигалица. Она сделает тебя сильнее, даст защиту. С ней ты будешь смелой, непобедимой, – он говорил так уверенно, что я начинала этим проникаться.

– Я что, стану ведьмой? Буду колдовать и летать на метле?

– Господи, зачем же на метле? Это, наверное, жутко неудобно, – он поморщился, и я в голос рассмеялась. – Ну вот, ты улыбаешься. Готова вылезать?

– Давай еще побудем тут? – я нечаянно перешла на «ты», но Андрей не стал меня поправлять.

– Ладно. Тебе идет улыбка… Вытри слезы. И давай-ка приведем тебя в порядок.

Он собрал мои волосы в хвост и перевязал их лентой, которая все это время болталась на плече. Прическа совсем растрепалась, когда я от него отбивалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Чувствую себя куклой… – сказала я, отмечая, как неловко он завязывает бант. Готова спорить на что угодно, преподаватель делал это впервые в жизни.

– Ты и есть кукла. Точнее, станешь ей – милой, покладистой, хозяйственной. Артур говорил, ты поедешь учиться в «Эншантель», – сказал он с грустью. – Не самое подходящее место…

– Почему?

– В тебе много ярости, дерзости, упрямства, энергии, силы. Тебе было бы лучше здесь, в Петербургской Академии. Могла бы стать воином, ученым или, к примеру, врачом. В «Эншантели» от этих качеств попробуют избавиться. Но Артур знает, что делает, раз принял такое решение.

– Не хочу быть куклой! – взбрыкнула я и распустила бант, так старательно завязанный молодым мужчиной. Потрясла волосами, лента свалилась на пол и, подгоняемая потоком, улетела под кровать.

Андрей дотронулся рукой до моего лица, повернул к себе и стал рассматривать.

– Ты вырастешь очень привлекательной девушкой. Невероятно красивой. Парни будут сходить с ума. А то, что происходит сейчас, твой страх… Ты все это забудешь.

– Тебя не забуду.

– Обещаешь? – он насмешливо сдвинул брови.

– Слово скаута, – торжественно подтвердила я и рассмеялась над его огорошенным видом.

Смотрела на него, пытаясь запомнить ладные аристократические черты. От сердца по всему телу растекалось тепло. Крестный прав, нельзя судить по первому впечатлению… Я хотела довериться незнакомому мужчине. Именно Этому. Первому человеку за долгое, очень долгое время.

– А когда у меня появится собственная волшебная палочка? – решилась я на главный вопрос, который волновал меня последние пять дней.

– Уверен, перед поездкой в школу Артур купит тебе все необходимое. Хочешь попробовать? – он без колебаний протянул мне свою, и я робко взяла ее. – Правда, именные жезлы слушаются только хозяев. Когда оказываются в чужих руках, чаще всего ничего не происходит. Но иногда они начинают «брыкаться», тогда вылетают красные искры. У меня упрямая, грубая, резкая палочка. Она наверняка заискрит… Попробуй, взмахни.

Я набралась смелости и сделала легкое движение, морально готовясь, что палочка окатит меня какой-нибудь жутью – огнем или электрическим током. Было и страшно, и любопытно. Вместо этого из нее вырвался сноп зеленых искр, а потом пошли золотые всполохи.

– Невероятно! – Андрей сидел с изумленным видом. – Она тебя слушается! Попробуй еще. – Я махнула, и снова вышло золотое свечение. – Фантастика! Давай я тебя научу простому заклинанию… Например, предметной левитации. Видишь на стуле висит шарф? Сейчас мы заставим его летать.

Он взял мою руку в свою и стал показывать, как правильно делать палочкой круговой замах. Выпуклый и ажурный.

***

Нехотя выбравшись из черных простыней с ароматом полыни, я вернула бордовую ленточку в дряхлый том и направилась в нашу девичью спальню. Скоро праздничный банкет, вдруг меня кто-то начнет искать… и, упаси Судьба, найдет в постели профессора.

Я могла долго заниматься самообманом и лукавить... Но я вспомнила его в тот самый миг, когда палочка позорно вывалилась из рук, так и не породив желанную молнию. И не сделав замах. Выпуклый и ажурный.

Помню, как бежала по коридору, догоняя профессора и надеясь, что он по-прежнему согласен на чертовы дополнительные занятия… И не видела перед собой ничего, кроме этого странно освещенного молодого лица.

Короткая вспышка света в потемках шкафа. Острые скулы. Черные глаза. Ехидная ухмылка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда добежала до Карпова и рывком развернула его к себе, во мне не осталось и тени сомнения. Тот же самый человек. Только совсем другой.

Что забыл этот мрачный тип, ненавистный профессор, в самом теплом моем воспоминании за последние шесть с половиной лет? Откуда я могла его знать? Я в тот миг плохо соображала. Чувствовала лишь, что должна согласиться на дурацкие уроки.