Башмаки на флагах. Том 4. Элеонора Августа фон Эшбахт - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А после спросила:
— Когда вы, господин мой, недостойную женщину от дома проводите?
«Не даёт ей Бригитт жить спокойно. А та тоже хороша, оказывается, груба быть может. Она, что, невесту Господню по мордасам охаживала? Впрочем, она зла бывала не раз на слуг, от неё им доставалось, он сам видел, она и монахине могла дать оплеуху».
Утром, не выспавшийся, как только услыхал, что в доме уже гремят вёдра, встал тихо, чтобы не разбудить жену, и спустился вниз.
А завтрак уже готов, стол накрыт, ванна уже стоит рядом, Петер в дверях ждёт команды наливать горячую воду. Госпожа Бригитт…
— Доброго вам утра, господин, — красавица садится в глубоком книксене, склоняет головку.
Слуги за нею тоже кланяются. Но он на них и не взглянул, он смотрит на Бригитт. Хоть вечером на неё глянь, хоть на заре — всегда чиста, всегда опрятна, всегда хороша. Передник на заметном животе белоснежен, рыжие волосы собраны под кружевную заколку. Так и хочется её за волосы эти схватить. Если стоит рядом, так рука сама тянется. Он садится в кресло, а она тут же становится, вместо служанки кофе ему наливает, пироги режет, сливки подвигает.
Кавалер не сдержался, пока слуги вроде не видят, он трогает её ногу и поднимает руку по ноге до её крепкого зада. Жаль, что рука чувствует её тело через юбки. Руке хочется нырнуть под подол к этой красивой женщине. Она же вовсе не против, и Бог с ними, со слугами. Бригитт чуть краснеет, улыбается и стоит рядом с ним, ей нравится, что господин к ней прикасается, и она того вовсе не стесняется. Напротив, может, ей даже хочется, чтобы слуги видели, к кому расположен хозяин этого дома, кого ласкает прославленный на всю округу человек.
— Садитесь наконец со мной, — говорит он, ему сейчас, пока жена ещё спит и в доме тихо, хочется поговорить с ней. Хоть немножко.
— Не могу, — отвечает она. — По утрам тошнота меня изводит. От запахов. А днём мне уже лучше. Но я скучала по вам. Отчего вы не пришли ночью? Госпожа Эшбахт спит крепко, а я вас ждала. Видно, вы устали сильно. Или, может, брюхо моё меня не красит?
— Что за глупости, живот ваш совсем вас не портит, — говорит он; наверное, нужно было действительно к ней зайти ночью. — Вы всё так же прекрасны.
— Так приходите ко мне хоть будущей ночью.
— Может, я и до ночи не дотерплю…, — он сжимает её зад крепко.
И тут раздаётся крик сверху:
— Господин мой! Вы никак встали уже? Где вы?
Бригитт меняется в лице:
— Проснулась ваша госпожа. Что-то рано она сегодня, боится, что вы со мной пребудете, тревожится.
Волков убирает руку с её зада, Бригитт отходит от него на шаг. А на лестнице появляется Элеонора Августа. Всё так же неопрятна, всё в той же несвежей рубахе, в том же чепце. Она тяжело спускается вниз, крепко держась за перила:
— А вы уже встали, мой господин? И чего вам не спится? Отдохнули бы, выспались, полежали бы со своей женой, а вы всё в делах да в делах. Я из окна глядела, у нас уже полон двор людей, к вам, поди, пришли.
Волков смотрит на Бригитт, та и говорит:
— Ещё до зори пришли, я велела их во двор пустить.
— И что это за люди?
— Всякие. Видно, прознали, что вы вернулись, просить вас будут.
— Просить? О чём? — удивляется кавалер.
— Да кто о чём, одни хотят тут поселиться, другие лавки открыть. Тут вас добиваются и те мужики, которых вы недавно пригнали.
— И у них ко мне дела есть? — продолжает удивляться Волков.
— Да, был позавчера один такой, говорит, гончар, говорит, что к мужицкому делу непривычен, говорит, что ежели вы позволите, то он мастерскую поставит гончарную, обещает доход лучше, чем с мужика.
— Раз так, то и вы могли ему добро дать, — сказал Волков госпоже Ланге, — зачем меня ждать было? Такие дела и без меня я вам дозволяю решать.
Но эти его слова отчего-то разозлили Элеонору Августу, которая с трудом уселась рядом с мужем и сказала:
— Ни к чему ей здесь распоряжаться. Пусть у вас все дозволения спрашивают. Кто она здесь? Никто! Что это она тут решать будет?
Волков поморщился и прежде, чем успела ответить Бригитт, сказал жене, сказал чуть резче, чем хотел:
— Помолчите вы, госпожа моя, без вас я решу, кому в моей земле чем распоряжаться.
А госпожа Эшбахт сразу всхлипнула, скуксилась, начала плакать:
— Отчего же вы, господин мой, с утра на меня кричите, едва я встала? Я же ничего вам худого не сказала.
Вроде бы и пустяк, а жена тут вскочила обиженная и сразу в крик:
— А всё эта беспутная виновата, всё она. Везде лезет, а вы ко мне злы из-за неё.
И кинулась по лестнице вверх в покои.
— Подождите вы, стойте, госпожа Эшбахт!
А жена на лестнице вдруг остановилась, лицо распухшее и всё в слезах к нему поворотила и крикнула:
— Недобры вы ко мне, и всё из-за этой беспутной женщины! — Элеонора Августа грубо, словно простолюдинка на базаре, указала на Бригитт пальцем. — Прикажите ей быть от дома, пусть уезжает! Пусть уезжает!
Бригитт же, наглая, стояла подбоченясь и лишь победно улыбалась ей в ответ. Улыбалась высокомерно и с удовольствием, как улыбается самодовольный победитель стенаниям и проклятиям поверженного врага.
Глава 46
А людей и вправду было много. Чтобы не терять времени, дел-то было по горло, он сразу после еды сел в ванну и велел Бригитт пускать к нему людей, а кого вперёд, пусть она сама и решит. В первую очередь госпожа Ланге пригласила Ёгана и Эрнста Кахельбаума. С
