Лживая птица счастья - Светлана Борисова

— Вот крейд! Ты орёшь как сентано Лим! Полное ощущение, что я нахожусь на сборах в казармах стражи… Мари, перестань! Знаешь же, что я боюсь щекотки.

— Знаю. Вставай, Ник! Хватит валяться! Ты не забыл, какой сегодня день?

— Забудешь тут! — раздалось сонное ворчание.

— Ну, не спи!.. Я не поняла, неужели твоим сержантом была женщина?

— Кто бы пустил её в казармы, если она не рабыня!.. Постой, с чего ты взяла, что сержант это женщина? — открыв глаза, недоумённо произнёс Ник и сердито фыркнул. — Не придуривайся, Мари! — его веки снова сомкнулись. — Подожди минутку, я капельку подремлю.

— Э, нет! Знаю я твои штучки! Ты проспишь, а я окажусь виноватой, — мне надоело его уговаривать. — Ладно, ты как знаешь, а лично у меня подъём…

Сработало. Ник немедленно оказался сверху и ласково улыбнулся.

— Постой! Поскольку у нас сегодня напряженное утро, не возражаешь, если мы начнем его с самого приятного? — произнес он хрипловатым спросонья голосом. Ха, кто бы возражал!

Каждый раз я поражаюсь шелковистости волос Ника. Вот и сейчас, скрутив, я убрала их за спину, но они тут же свалились обратно, хлестнув меня по глазам. Вот спасибо! Интересно, у меня будут такие же волосы, когда отрастут? Судя по всему, да. Замечательно!

— Эй, мистер Совершенство, а тебе не надоела традиционная миссионерская поза, или так проявляется твоя любовь к главенству во всём?

— А что в ней плохого? — искренне удивился Ник. — Или ты изучаешь «Камасутру» и хочешь опробовать её на практике? Не стоит, ерунда всё это.

— Конечно, хотелось бы заглянуть в интересную книженцию, но ты не оставил мне ни минуты свободного времени… — обиделась я.

— И это правильно, моя алин. Безделье само по себе развращает малолетний ум, тем более женский. Вас обязательно нужно занимать каким-либо делом, отвлекая от глупостей, — назидательно произнёс он и насмешливо прищурился. — Считаешь, что костер любви поугас и ему не мешает добавить огоньку? Нет проблем!

Ментальный сексуальный посыл оказался настолько силен, что я, завопив, выгнулась дугой. А этот паршивец только засмеялся, вжимая меня обратно в кровать.

— Демонстрируешь завидный пыл, дорогая! Правильно! Меньше слов, больше дела. Теперь-то, надеюсь, у тебя нет претензий к позе?..

Совместное принятие душа завершило череду приятных утренних событий, а потом начался полнейший ужас с избиением младенцев, со мной в главной роли. Горько сознавать, но я потерпела полнейшее фиаско на иметис. Во время занятий Ник в два счета выбил из меня уверенность в своих силах, не дав мне продержаться и пары минут. Только теперь я осознала, что в первый день он еще щадил меня. Как дура я опять разрыдалась и больше от уязвленного самолюбия, чем от боли. В принципе четыре несильных удара — это полная ерунда для меня как для вампирки. Пара секунд регенерации и следы от криты тут же пропали, хуже с обидой, та никак не хотела уходить из сердца. Мне не верилось, что я столь быстро и позорно проиграла.

Оказалось, это были ещё цветочки.

Мрачно посмотрев на мою склонённую голову, Ник приказал мне прекратить реветь и начал объяснять мои ошибки, но я почти не слушала его, находясь в растрёпанных чувствах. Тот не выдержал.

— Мари, когда я говорю, ты слушаешь, а не бьешься в истерике. Хорошо?

Его призыв не встретил взаимопонимания, и я поплатилась за свою невнимательность. Жало криты обожгло мне спину, точнее местечко немного пониже и я немедленно взвилась на дыбы.

— Иди к чёрту! Не смей меня бить вне тренировок!

— Молчать! Не смей мне никогда указывать, что я должен делать! — прошипел Ник и дополнительно вытянул меня критой. — На колени, алин!

В его глазах вспыхнули зеленые искры, но я тоже остервенела.

— Фиг тебе! Не смей распускать руки!

В ярости я попыталась вырвать у него криту, и тогда на меня обрушился град расчетливых болезненных ударов. Злющая, и при этом, как ни странно чувствуя себя виноватой, я с рыданиями упала на колени. И мало мне этого унижения, как Ник тут же приказал:

— Встань, моя алин! Объясняю. Ты не валишься, как куль на пол, а изящно встаешь на колени, как и полагается райдиэль из знатного дома в присутствии ее райделина.

— Ненавижу! Я тебе не собака, чтобы подпрыгивать по указке! Когда-нибудь я убью тебя за такое издевательство надо мной!

— Я только «за», — презрительно сказал он и издевательски добавил: — Когда будешь со мной на равных, тогда и будешь диктовать мне свои условия, а пока тебе до этого, как до луны. Поэтому незачем разбрасываться пустыми угрозами. Встать! — и свою команду он сопроводил выразительным щелчком криты.

Несмотря на то, что в тот момент я всеми фибрами души ненавидела его, во мне что-то надломилось, и я неохотно подчинилась. И это было только началом жесткой дрессуры. Ко мне не сразу пришло осознание, что Ник уже давно взялся за меня всерьёз. Все его ленивые и вроде бы невинные на первый взгляд «принеси и подай, сделай то и сделай это» исподволь вылились в привычку подчиняться ему и в решающий момент сыграли со мной злую шутку.

Со временем к занятиям на иметис добавились изматывающие тренировки с менталом. Если я плохо справлялась, Ник с изощренной изобретательностью садиста придумывал мне мелкие, но унизительные наказания. Не понимая, почему он вёдет себя как последняя сволочь, я столько плакала в это время, что куда там чертовой царевне Несмеяне! Слезы служили мне эмоциональной разрядкой и не имели никакого видимого воздействия на Ника, тот по-прежнему был безжалостен и подавлял на корню мои многочисленные бунтарские выступления. Выйдя из себя, я несколько раз на полном серьезе собиралась придушить его во сне. По дурости однажды я взяла с собой нож в кровать, но это было больше жестом отчаяния. Я ни за что не решилась бы на смертоубийство, да и не думаю, что мне удалось бы причинить ему какой-либо вред. Сила Ника в ментале и просто физически, превосходила многократно всё то, что я видела у других. Я уж не говорю о скорости его движений и выдержке характера.

Н-да, с ножом в постели вышло совсем уж глупо. Как-то во сне я сама же сильно порезалась, забыв, что он валяется у меня под подушкой. Залечивая мой порез, Ник со смешком посоветовал мне употребить его на дело, или прекратить разбрасываться в кровати колюще-режущим инструментом. Самое обидное, что при всех получаемых побоях, я ни разу не могла пожаловаться на то, что они были чрезмерными или я была наказана не за дело. Если, конечно, считать нормальным такой подход к выработке соответствующих умений и навыков. Правда, было и несколько очень тяжелых моментов. Например, внезапно я стала получать удовольствие от ударов плетью. Ник, когда это заметил, страшно разозлился и хорошенько отходил меня критой, приговаривая, что раз и навсегда выбьет из меня мазохистские наклонности. Действительно, удовольствие напрочь исчезло, и остался только страх перед наказанием.