Кто стреляет последним - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рвануло еще раз — бензобак «ауди».
Когда Федоров и поотставший от него Меркулов подбежали к пожарищу, там уже были оперативные машины, подоспевшие с Каширки, две «скорые» и три пожарных машины.
Но ни врачам «скорых», ни пожарникам уже нечего было делать.
Все было кончено.
Известный подмосковный бизнесмен господин Костиков, гражданин России, Израиля и снова России, поднял и возложил свой крест на свою Голгофу. Господь послал ему это испытание и дал силы выполнить его до конца.
И он его выполнил.
Смерть, которую он нес в себе, встретила его за последним порогом жизни, протянула нежную девичью руку и увела из грохота взрывов и всепожирающего огня…
1.40.
Операция завершилась. Но до самого утра сновали по Москве милицейский фургоны, свозя в Лефортово и Бутырку бандитов, вытащенных из постелей, вырванных из машин и сброшенных с высоких табуретов ночных баров.
Империя Марата перестала существовать.
В одночасье.
Как Советский Союз…
Был уже четвертый час ночи, когда черная «Волга» с Меркуловым, Турецким, Яковлевым и Косенковым въехала во двор Генеральной прокуратуры. По пути, у ярко освещенных палаток возле Курского вокзала, Турецкий попросил водителя остановиться и купил бутылку кристалловской водки.
— Двадцать две тысячи, — сказала продавщица.
— Это еще почему? — возмутился Турецкий. — Она же всегда стоила восемнадцать!
— Ночной тариф, — объяснила продавщица. — Ночью всегда все дороже.
Турецкий не стал спорить. Она была права. Да, ночью всегда все дороже.
Кроме человеческой жизни.
Они молча поднялись в кабинет Меркулова. И первое, что сделал Меркулов: распахнул слипшиеся створки окна и вышвырнул во двор настольную лампу. Потом достал из сейфа четыре стакана и разлил водку, всем поровну.
— Помянем наших.
— И Вадима, — сказал Турецкий.
— Конечно, — согласился Меркулов. — Он тоже был наш.
И они выпили.
Помолчали.
Турецкий собрал стаканы и поставил их в сейф. На глаза ему попалась папка, оставленная Меркулову Вадимом.
«Он за ней уже не приедет…»
Турецкий положил папку на стол перед Меркуловым:
— Отправьте ее в израильское посольство. Это была его просьба.
— Это политическое решение, — заметил Меркулов.
— Так и примите его!
Меркулов придвинул блокнот и написал:
«Уважаемый господин посол!
Направляю Вам документы, собранные бывшим гражданином Вашей страны господином Костиковым, а также информацию, полученную Генеральной прокуратурой России.
Не сомневаюсь, что она является для Израиля в высшей степени актуальной.
С уважением — заместитель Генерального прокурора Российской Федерации государственный советник юстиции 2-го класса К. Д. Меркулов».
На следующее утро нарочный отвез папку в посольство.
Израиль, как всегда в таких случаях, реагировал быстро и остро.
Через четыре дня Информационное агентство Латвии сообщило:
«Вчера вечером неизвестными преступниками был расстрелян из автоматов автомобиль сотрудника тунисского посольства, дипломата господина Саида аль-Аббаса. Г-н аль-Аббас и два его телохранителя убиты. Преступникам удалось скрыться».
Еще через неделю все информационные службы мира обошло известие о мощном взрыве, уничтожившем научно-исследовательский центр неподалеку от Триполи…
А к Москве тем временем подступило лето. Оно было неровным, как жизнь. Последние журавлиные клинья тянулись на север. Внизу под ними была иерусалимская Стена плача и рядом с ней — божественный перст калязинской колокольни, возвышавшийся над осиротевшей землей.
«Отпусти ему грехи вольныя и невольныя…»
Совсем недавно все это было.
В апреле и мае 1996 года.
Note1
См. роман Ф. Незнанского «Контрольный выстрел».
Note2
См. роман Ф. Незнанского «Контрольный выстрел».
