На веки вечные - Кэтрин Андерсон

На вопрос девочки ответил Хит:

— Да, Сэмми, мой отец сказал много нехороших слов. И я тоже. Извини. А когда мы придем домой, можешь вымыть мне губы. Но если вырвется еще, пожалуйста, считай.

— Ладно. — Сэмми внимательно посмотрела на мужчин; с ладонью на коленке и оттопыренным маленьким пальчиком она очень напоминала судью-лилипута, который следит за нарушениями при игре в мяч. — Только учти, Хит, мыло совсем невкусное!

Шериф уже снова окунулся в ссору, но последнее замечание девочки, казалось, выбило его из колеи. Он посмотрел на отца, перевел взгляд на Сэмми — уголки губ поползли вверх, глаза заискрились нежностью, и он улыбнулся.

— Знаешь, малышка, ты, пожалуй, права. Не стоит есть мыло. — И повернулся к Мередит: — Извини, Мерри, я не должен был тебя сюда приводить. — И протянул ей руку. — Цена слишком высока. Пошли.

В этот миг Ян с такой яростью посмотрел на Мередит, что она снова рухнула в кресло. Несколько страшных секунд даже казалось, что отец Хита вот-вот бросится на нее. Но Ян Мастерс просто подошел.

— Что ж там у тебя такое между ног — чистое золото? Этот влюбленный дурак окончательно потерял голову. А ты! Ох, ты вела себя превосходно! Робкая маленькая бабенка, которой требуется большой тупоголовый мужчина, чтобы биться за тебя. Знаю я ваш тип. Хладнокровная сучонка, вот ты кто!

Голиаф поднял голову и зарычал. Ян запнулся и замолк.

— Хит, приструни свою собаку.

— Она под контролем, отец. Это ты бесишься. Ты их даже не замечаешь. Правда. Ты настолько привык выносить категоричные суждения и взвешивать доказательства, что воспринимаешь их в качестве пары физических лиц. Посмотри им в глаза, просто посмотри. Мередит боится тебя до смерти, а Сэмми ты кажешься грубым. Большинство людей, за исключением разве что самых маленьких детей, предложили бы порисовать или выпить молока с печеньем — только бы дать понять, что они не среди врагов. А ты, как водится у взрослых при встрече с ребенком, даже не спросил, как Сэмми зовут или сколько ей лет. Я этому не удивляюсь. Понимаю, что ты смотришь в ее огромные голубые глаза и тебе наплевать, что с ней случилось и что случится. Только хочешь, чтобы я принес ее вместе с матерью на алтарь закона. Пошел ты! И забудь, я тебя ни о чем не просил. Найдем другой способ спасти наши шкуры.

Сэмми внимательно следила за его языком и оттопырила еще два пальца. Таким образом счет стал три-ноль не в пользу Хита.

— Я считаю, — сообщила она Яну, потом озадаченно дотронулась пальцем до лба. — Хочешь, буду считать и тебе? Ты сказал много нехороших, гадких, отвратительных слов, а Хит говорит, что надо избавляться от этой кавычки.

Старший Мастерс посмотрел на Сэмми так, будто девочка упала с другой планеты, и спросил тоном, каким говорил в зале суда:

— Извините?

— Ты пукнул? — сморщилась девочка.

— Что?

— Ну, из попки… — Сэмми немного придвинулась к нему. — Мама говорит, что это невежливо и, если получилось, надо говорить «извините».

Глаза старика потемнели, а щеки вспыхнули. Точно как сын, он запустил пятерню в приглаженные волосы и, отбросив утонченный профессиональный стиль, нелепо моргнул:

— Нет, юная дама, я не пукал!

Сэмми сразу погрустнела.

— Твоя мама, наверное, умерла, когда ты был совсем маленьким. Как у Хита. И тебя некому было учить хорошим манерам. Так?

Ян оглядел комнату и так взъерошил волосы, словно внезапно обнаружил, что в них завелись вши.

— А вы, миссис Кэньон, обучая дочь манерам, могли бы привить ей уважение к взрослым. Мне не очень приятно, когда мое поведение критикует четырехлетний ребенок.

Мередит снова вскочила на ноги и слегка шлепнула Сэмми по попке.

— До того как мы встретили Хита, никто из старших вокруг, за исключением меня самой, не заслуживал уважения Сэмми. Прошу прощения, если она вас обидела. Но и вы должны признать, что наш визит нельзя назвать приятным.

Хит взял девочку на руки и потянул Мередит за локоть к выходу.

— Пошли, дорогая. Извини, что подверг тебя и Сэмми такому испытанию. Я думал… ну ладно, не важно, что я думал. Голиаф, ко мне!

— Подожди, Хит! — окликнул его отец. — Что ты имел в виду, когда говорил, что твоя жизнь тоже поставлена на карту? Это преувеличение или вам действительно грозит опасность?

Шериф, не останавливаясь, шел к дверям кабинета.

— Черт побери, Хит, я задал тебе вопрос! Если ситуация настолько серьезна, я, конечно, тебе помогу. В конце концов, ты мой сын.

Хит задержался и передал малышку Мередит.

— Подождите меня на крыльце. Я вас догоню. — Он повернулся к отцу, и в глазах его появился нехороший блеск. — Я не твой сын. Я был для тебя чем угодно. Помехой. Неприятным испытанием. Крестом, который необходимо нести. Но сыном — никогда.

Она понимала, что Сэмми надо уводить. Но дошла только до порога, дальше ноги отказывались идти. Хит думал, что Мередит уже на улице. Но она не могла его покинуть. Только не теперь, когда видела и понимала, как тяжело ему дается ссора с отцом. Надо остаться с Хитом. И дочь останется тоже. Потому что он остался с Мередит и с Сэмми.

Глава 25

«Я не твой сын». Слова повисли в воздухе. Ян выглядел так, словно Хит его ударил.

— Вдумайся в это! — возбужденно выкрикивал Хит. — Девятнадцать лет! Да, я совершил такое, что не дай Бог! Но я был еще мальчишкой. А ты отыгрался на мне. Помнишь? Назвал убийцей! Дал пощечину! Заявил, чтобы я не поганил твой дом своим присутствием! А у меня в кармане было всего пять долларов. Ты даже не разрешил мне взять хоть какую-то одежду. Просто выставил за дверь в шесть утра и умыл руки!

— Ты виноват в ее смерти, и ты был пьян, а я только что приехал из морга. Думаешь, я мог тогда здраво рассуждать? Да, в тот момент я был готов разорвать тебя на части!

— Не представляешь, сколько раз я жалел, что ты этого не сделал, потому что ты был прав: это я убил мою сестренку. С тех пор как ты отдалился от нас, Лейни была единственным близким мне человеком. И уж кому-кому, а ей я никогда не хотел причинить зла. Я нашел Лейни под машиной. Я пытался ее вытащить. А когда копы достали ее оттуда, хотел оживить. У нее была раздавлена голова. Только представь: искусственное дыхание рот в рот. Вот почему на мне было столько ее крови, черт побери!

Ян закрыл глаза, его лицо стало пепельно-серым. От жалости к нему сердце Мередит обливалось кровью. Великий Ян Мастерс не справился с ролью отца. В этом не было никаких сомнений. Но Мередит видела, как сильно он любил своих детей.

— О Боже, Хит, не надо, — прошептал он. — Я не вынесу. Не рассказывай никаких деталей, пожалуйста, не надо.

— Не надо? А как насчет меня? Ты что со мной тогда сделал? Считал, что я пьян? Явился из Чикаго через несколько часов после аварии и даже не понял, что меня накачати транквилизаторами?