Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так будет с каждым, кто вздумает бунтовать! — сказал он.
— А эти выстрелы нас не выдадут? — опасливо спросил другой.
— Болваном будет тот, кто посмеет выступить против нас!
Вождь апачей хорошо понимал смесь испанского с индейским, на которой говорили в приграничной местности, но эти люди изъяснялись на чистом испанском, которого он не понимал. Он принял этих людей за группу охотников, среди которых произошла ссора, закончившаяся роковыми выстрелами. В Мексике подобное случается довольно часто, так что никто не обращает на это особого внимания. Поэтому он бесшумно отступил обратно за кустарник и, спустившись с холма, сел на коня и поскакал на асиенду.
Графа не было видно на протяжении всего дня. Он теперь знал то, что так стремился узнать, и велел обоим своим слугам паковать вещи. После ужина он отправился к Арбельесу и объявил ему о своем отъезде. Каким бы странным ни казалось подобное решение графа, асьендеро не стал расспрашивать его о причинах столь внезапного отъезда и тем более — удерживать его. Возвращаясь в свою комнату, Родриганда повстречал Карью. Будучи абсолютно уверенным в том, что цель близка, и пребывая поэтому в несколько игривом расположении духа, граф допустил непростительное легкомыслие, сказав индеанке:
— Я только что сказал Арбельесу, что уезжаю.
— Куда? — спросила она.
— В Мехико-Сити.
— А сокровища?
— Разумеется, я предварительно заберу их. Я уже нанял погонщиков с мулами и сейчас отправлюсь с ними к горе Эль-Репаро, чтобы погрузить сокровища. А оттуда — прямиком в Мехико.
— И когда же ты вернешься?
— Никогда.
— Никогда? — удивленно повторила ода. — Значит, ты пришлешь за мной своих людей?
— Нет.
— Тоже нет? Значит, я должна буду найти тебя в столице?
— Этого еще не хватало! Неужели ты действительно думала, что станешь графиней де Родриганда? Неужели ты считала меня безумцем, который возьмет в жены индеанку, краснокожую?
Она посмотрела на графа с испугом и сказала, с трудом выговаривая слова:
— Зна… значит, ты… меня обманул?
— Ну нет, подобного определения я принять не могу. Граф не может быть обманщиком, просто я тебя немножечко перехитрил. Сокровища теперь у меня в руках, а если тебе нужен муж, то ищи его среди себе подобных!
И после этих издевательских слов граф как ни в чем не бывало удалился. Карья еще какое-то время стояла на месте молча и неподвижно, а затем в полной растерянности побрела в свою комнату. Прошло еще немало времени, прежде чем к ней вернулась способность ясно мыслить. Он обманул ее и теперь отправился за сокровищами! Он не должен их получить! Нет, нет, нет! Она обязана помешать ему — но как? Надо бы рассказать обо всем брату, чтобы тот немедленно отправился к пещере и предотвратил кражу сокровищ. Каким бы тяжелым ни было для нее это признание, медлить нельзя. Граф оказался подлецом и прохвостом, который обманным путем выведал у нее тайну. Сокровища необходимо спасти и сохранить, а это возможно только в случае его смерти. Да, он должен умереть! Теперь она была всего лишь индеанкой, обманутой индеанкой, которая навеки заставит замолчать свое сердце и забудет обо всем, кроме мести. С горящими от гнева глазами она вскочила со стула и выбежала из комнаты, чтобы немедленно разыскать брата. Она искала его в саду и на лугу, обегала все доступные ей помещения в доме — все тщетно. Ее вдруг охватил безумный страх, и она бегом вернулась в столовую, где находились Арбельес, Эмма и вождь апачей. На ее взволнованный вопрос асьендеро ответил:
— Я не знаю, где он сейчас. Но что с тобой, что случилось? Ты просто сама не своя!
— Может случиться несчастье, большое несчастье! Мой брат должен сейчас же отправляться в путь!
— Куда?
— К горе Эль-Репаро!
— Зачем?
— Граф отправился туда, чтобы украсть!
— Украсть? — с тревогой переспросила Эмма. — Уж не королевские ли сокровища?
— Да! — ответила Карья, совершенно не думая о том, что тем самым выдает тайну.
— О Боже, теперь несчастья не избежать, ведь твой брат вместе с Хельмерсом отправился туда же! Он хочет показать ему сокровища и позволил ему поставить меня об этом в известность.
— Силы небесные! Что теперь будет! — воскликнул Арбельес.
Среди всеобщего возбуждения только вождь апачей сохранил хладнокровие. Он припомнил подробности своей сегодняшней прогулки и сказал:
— Я видел сегодня людей с мешками и ящиками. Может быть, это имеет отношение к сокровищам? Наверное, они должны погрузить сокровища для графа! Но как он узнал тайну сокровищ?
— Я выдала ее! — призналась Карья в приступе страха. — Тех людей, которых ты видел, их было много?
— Да.
— Сколько?
— Два раза по пять и восемь.
— Они были вооружены?
— Да. И они пускали оружие в ход, потому что двое из них лежали на земле мертвые.
— Беда! Будет беда! — в отчаянии воскликнула индеанка. — Граф, этот лжец и предатель, хочет украсть сокровища королей! Он встретит там сеньора Хельмерса с моим братом и убьет их. Сеньор Арбельес, трубите в рог! Собирайте ваших вакерос и сиболерос. Пусть поспешат к пещере и спасут обоих!
Посыпались вопросы, и снова один только вождь апачей не терял хладнокровия. Выслушав несколько фраз, он спросил:
— Кому известно место, где находится пещера?
— Мне! — ответила Карья. — Я отведу вас!
— Туда можно добраться верхом?
— Да.
— Тогда отпустите со мной эту девушку и еще десять, ваших пастухов и охотников.
— Я с вами! — сказал Арбельес.
— Нет, — решительно ответил индеец. — Нельзя бросать асиенду. Неизвестно, что может произойти дальше. Созовите всех ваших и дайте мне десятерых из них. Другие останутся защищать дом!
Так и порешили. Асьендеро затрубил в рог, и на этот зов быстро собрались пастухи, охранявшие стада, и вся остальная прислуга. Вождь апачей отобрал из их числа десять человек, которым после этого было роздано оружие.
Карья села на лошадь и повела за собой этот небольшой отряд. Оставшихся же распределили для несения караула и охраны асиенды…
Вскоре после ужина Бизоний Лоб вошел в комнату немца.
— Ты не забыл наш разговор? — спросил он.
— Нет, — ответил Хельмерс.
— Едешь со мной?
— Да.
— Тогда вперед!
Хельмерс взял оружие и последовал за
индейцем. Внизу стояли три заранее подготовленные вождем апачей лошади, у одной из которых на спине было вьючное седло.
— А это еще зачем? —
