Большая Засада - Жоржи Амаду

Когда они прошли мимо фермы Алтамиранду, внучка спросила:

— Бабушка, а ты не хочешь поговорить с сеньорой Кларой?

— Сначала мы поговорим с Ванже, а потом с другими. Если она захочет, это будет общий рейзаду — наш и ее.

Это суматошное время — ведь не прошло еще и года, с тех пор как они приехали из Эштансии в Большую Засаду, — показалось целым веком. Сиа Леокадия с высоты своей мудрости подводила итоги: они получили все лучшее, но и пострадали от самого худшего. Здесь земля свободная, девственная, плодородная, а в Эштансии — истощенная, к тому же, принадлежащая хозяину. Здесь им покровительствует богатый родственник, помогают добрые соседи — земляки из Сержипи; много здесь хорошего. Но за это короткое время на них обрушилось несчастье, к ним пришла смерть.

Несчастье принесло наводнение, уничтожив все, что было построено невероятными усилиями, в тот самый момент, когда они готовились пожинать первые плоды. Они лишились крова, а цветущие плантации превратились в грязь. Они еще не до конца пришли в себя, и вот лихорадка, то есть смерть, поселилась в Большой Засаде.

Она предпочитала в основном выходцев из Сержипи. Грапиуна оказались более устойчивыми к заразе. Были даже такие, кто похвалялся, будто неуязвим, и, пожалуй, это могло сойти за правду. Из десяти жертв лихорадки — девять были похоронены в Большой Засаде, и одна — в Такараше, — шестеро родом из Сержипи, а Клементина приехала из Алагоаса — местечка, расположенного недалеко, на другом берегу реки Сан-Франсиску. Двое из семьи Ванже — муж Амброзиу и дочь Дива, которая жила с Тисау, двое из клана сии Леокадии — парнишка Танкреду и мальчик Мариозинью. Из четырех проституток, что отдали Богу душу, одна-единственная — Динаир — родилась и выросла на плантациях какао. Каэтана была родом из Букима, Глория Мария — из Итапоранги.

Сия Леокадия привыкла жить бок о бок со смертью. Из всех своих сыновей и дочерей, зятьев и невесток, внуков и правнуков она уже помолилась за упокой четырнадцати душ. Вместе с двумя умершими в Большой Засаде их стало шестнадцать. Эти двое умирали и вправду страшно — в таком отсталом местечке, от болезни, у которой не было даже названия, — говорили только, что она даже обезьян не щадит. Юноша и мальчик — Господи ты Боже мой! — отдавали жизнь ртом и кишками — ужас брал на это смотреть.

Рейзаду не был отменен, даже когда умер Фортунату — муж сеньоры Леокадии, глава семьи. Он отошел в мир иной, работая в поле, даже ахнуть не успел, ни секунды больным не казался. Многие годы он выступал в роли Кабоклу Гоштозинью, и, по мнению жителей Эштансии, никто, даже сам сеньор Леонарду из рейзаду Аленкаров, не читал речитатив о разделе быка лучше, чем он:

Ай, мой бык мычащий,Умер ты от порчи.

После смерти Фортунату роль Кабоклу Гоштозинью потеряла постоянного исполнителя. Каждый год сиа Леокадия выбирала одного из мужчин семейства, и он читал речитатив. Почти дойдя до дома Ванже, Аракати осмелилась спросить:

— А как вы думаете, бабушка, кто на этот раз будет танцевать Кабоклу?

Забавно — сиа Леокадия как раз размышляла над этой проблемой:

— Я сделаю все, чтобы это был сеу Тисау. А то кажется, будто он похоронил себя вместе с женой.

— А по мне, красиво — такие чувства! Вы не согласны?

— Молодой парень в таком трауре хуже, чем престарелая вдова, — ничего красивого.

Траур — это просто фигура речи. Одеться в черное с головы до ног — это привилегия богачей в городах и особняках на фазендах. Траур бедняков — это кручина и боль, жгущая сердце, он не в костюме выражается, это просто тоска, и длится она недолго. В тяготах жизни где найти время и покой для печали и рыданий?

Сеу Карлиньюш Силва изменил склад какао снаружи и внутри и даже добавил к нему две новые постройки. Одна служила ему домом и конторой, а в другой расположились наемники — раньше они спали на циновках рядом с нагромождениями какао, мылись в реке и ходили по нужде в кусты. После перестройки у них появились парусиновые лежаки и нужник. Правильно говорили, что у сеу Карлиньюша было что-то от гринго, — он был человек с претензиями: построил сразу два отхожих места — для наемников и для себя, для своего личного пользования, и всегда запирал его на ключ.

Некоторые удивились, увидав его однажды на складе вместе с Лупишсиниу и Зинью. Он чертил схемы, нанимал работников, отдавал приказания. Но вскоре распространилась новость: полковник Робуштиану де Араужу уступил склад фирме «Койфман и Сиу». Мотивы такого решения полковника стоит искать в смерти Жерину, который пал жертвой лихорадки, не посчитавшейся с тем, что он был урожденным грапиуна.

Похорон за короткое время было очень много, и поэтому ничего не было сказано о том, какими могли бы стать поминки Жерину, способные оставить позади тризну по Сау и сеу Сисеру Моуре и сравниться с поминками Меренсии, — но их не было во всех четырех случаях. Жестокая лихорадка не просто убивала, она не позволяла даже помянуть покойного как следует.

Полковник построил склад, когда, рассорившись со швейцарцами из фирмы «Велтман и Шерман», которым он продавал свой урожай, перешел к немцам, «Койфману и Сиу». Последние пошли ему навстречу и предложили забирать какао в Большой Засаде, на полпути между фазендой Санта-Мариана и станцией в Такараше. Он поручил сторожить склад Жерину — проверенному наемнику, человеку серьезному и верному, который работал с ним во время усобиц, стрелял хорошо, но в земледелии и разведении скота толку от него не было никакого.

Фирмы-экспортеры были почти все немецкие или швейцарские. Только одна бразильская — самая маленькая и самая жульническая, если верить злым языкам. Экспортеры развязали настоящую войну за господство в регионе какао и с помощью различных ухищрений завоевывали и закрепляли за собой клиентов-фазендейру. Мелким производителям они платили заранее в счет будущего какао, крупным предоставляли различные преимущества и привилегии. Благодаря сеу Сисеру Моуре и в особенности сеу Карлиньюшу Силве «Койфман и Сиу» расширили зону влияния в долине Змеиной реки, застолбив за собой значительную часть продукции в этих местах. Чтобы облегчить жизнь производителям какао, в особенности мелким, освободив их от обязанности доставлять товар в главную контору в Ильеусе или в филиал в Итабуне и тем самым уменьшив движение караванов и сократив затраты, сеу Карлиньюш предложил Курту Койфману, хозяину и бывшему родственнику, устроить склад в Большой Засаде — место удобно расположено, у него есть будущее — и там принимать какао по примеру того, как они поступают с урожаем полковника Робуштиану де Араужу.

Фазендейру, потрясенный смертью незаменимого Жерину — столь же верным наемником был только его брат Назарену, не отходивший от полковника, благодарение Господу! — узнав о проекте, предложил уступить фирме собственный склад. Сделка была выгодной для обеих сторон. Так и сделали, вследствие чего сеу Карлиньюш обосновался в Большой Засаде со всеми своими пожитками. Решение удобное и практичное — он ездил в Ильеус раз в месяц, чтобы предоставить отчет.

Помимо двуспальной кровати, он привез из города письменный стол и полку с книгами — большинство было на языке гринго. Тем, кто дивился, увидев двуспальную кровать в доме холостяка, он отвечал одновременно любезно и развязно: «Я, конечно, холостяк, но не рукоблудник». Он отличался общительностью и сердечностью, и когда не бывал в разъездах, связанных с закупками какао, любил поболтать с народом, интересуясь всякого рода пустяками: рецептами зелий и отваров, заклятиями от астмы и туберкулеза, суевериями, пословицами и поговорками, мелкими и глупыми случаями. Огрызком карандаша он делал заметки в блокнотике — чего только в жизни не бывает! На все это Браулиу, один из охранников склада, говорил, что сеу Карлиньюш человек интересный. Браулиу услыхал это слово в одном из борделей в Итабуне и присовокупил к своему скудному словарному запасу, употребляя экономно, только для того, чтобы объяснить необъяснимое: интересно!

Услышав, что сиа Леокадия решила устроить рейзаду, сеу Карлиньюш с энтузиазмом поддержал эту идею и выразил готовность помочь: чем он может быть полезен? Сиа Леокадия воспользовалась случаем, чтобы поведать о серьезных проблемах с барабаном, — без барабана рейзаду уже не тот. Сеу Карлиньюш обязался подарить им инструмент от имени фирмы «Койфман и Сиу» — не волнуйтесь, не останется рейзаду без барабана, — а взамен попросил об одолжении: он хотел бы присутствовать на репетициях, это возможно? Конечно, да, нужно только приходить в сарай — там они будут репетировать три раза в неделю. В Эштансии каждая репетиция превращалась в праздник с влюбленностями, песнями и танцами. Иногда дело кончалось свадьбой.