Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido) - Освальдо Сориано

Агент быстро исполнил приказание.

— Скажи им, чтобы сдавались, — заявил Росси.

— Дай мне, — вмешался Суприно, забирая у него аппарат.

Усиливавшийся дождь несколько охладил осаждавших. Агенты в штатском укрылись под машинами, хотя и там к ним подбирались потоки воды, катившейся по мостовой, кое-кому удалось закурить.

Суприно залез в кабину одного из тракторов и принялся вещать через открытую дверцу:

— Матео, Гарсиа, Хуан! Выходите. Вы ни в чем не виноваты!

Сделав небольшую паузу, он продолжал:

— Игнасио мертв! За дерьмо драться не стоит!

Выждав еще немного, он добавил:

— Если выйдете, вам ничего не будет.

Ответа не последовало.

— Гарсиа! Мы признаем твое повышение, теперь ты — капрал!

С усилием разглядев сквозь дождь очертания двери муниципалитета и не обнаружив никакого движения, Суприно крепко выругался.

— Даем пять минут. Если не выйдете, снесем здание бульдозером. А вас, сволочей, расстреляем!

Посмотрел на часы. Прикинул, что ждать больше нечего. Вылез из кабины трактора и подошел к бульдозеру. У машины Суприно наклонился и осмотрел спрятавшихся под ним агентов в штатском.

Прислонившийся к колесу парень, перехватив взгляд Суприно, проговорил:

— Послушайте, дон… это же черт знает что.

— Заткни глотку и вылезай, пока тебя не переехали. Юношу передернуло:

— Ну нет, старый хрен. Поиграли и хватит. Теперь мы командуем. Друг за другом они повылезали из-под бульдозера. Первый из них приставил к груди Суприно ствол карабина.

— Мы их выбьем. В живых не останется ни один. Понятно?

— Не сомневаюсь, — промямлил Суприно. — Зачем нервничать? Я знаю, что делать.

— Дурак. По вашей вине мы схватим тут воспаление легких. Сейчас вы увидите, что с такого рода типами делают.

— Слабоумного за меня приняли, — вполголоса произнес Игнасио.

— Бульдозер запустили! — крикнул Гарсиа. — Нас снести задумали. Уж лучше сдадимся.

— Капрал прав, — сказал Матео.

— Чин мне сохранят, — вставил Гарсиа.

— Ничего тебе не сохранят, — сердито проворчал Игнасио. — А останешься с нами — завтра сержантом будешь.

— А сейчас?

— Давай хоть сейчас, ладно. Пиши, Матео, приказ о повышении! — приказал Игнасио.

Матео сел за машинку.

— Они думают, что меня уже нет в живых, — продолжал Игнасио, — Ну и пусть думают. Говори ты. Скажи им, что сдадитесь, если будут гарантии. И чтобы корреспонденты присутствовали.

— А потом?

— Увидишь, сержант. Мы их обведем вокруг пальца.

— Сержант! За сутки от солдата до сержанта!

— За это и сражаешься.

— Ясное дело. Сейчас передам.

Гарсиа подошел к дверному проему и закричал:

— Младший офицер Росси! Воцарилась минутная пауза.

— Кто говорит? — откликнулся Росси.

— Я, сержант Гарсиа!

— Какой такой сержант Гарсиа?

— Сержант Гарсиа, дружище!

— Выходи, кретин, а то от вас соплей не оставим.

— Хотим гарантий. Пусть корреспонденты будут!

Матео протянул листок бумаги алькальду. Игнасио подписал документ.

— Ну вот ты и сержант.

Обрадованный Гарсиа вытянулся в струнку и отчеканил:

— Благодарю, дон Игнасио. Этого я не забуду. Алькальд продолжал:

— А ты, Матео, пойди на кухню, принеси графин и бутыль с керосином.

— Зачем?

— Увидишь. Молись, чтобы дождь не перестал.

Матео вышел из кухни с графином и большой оплетенной бутылью.

— Гарсиа! Скажи им, что через три минуты начнем выходить. Сержант закричал:

— Дружище Росси!

— Что там еще?

— Через три минуты выходим. Корреспонденты где?

— Здесь они!

Игнасио и Матео нагромоздили у двери нечто вроде баррикады из стульев, папок и бумаг. Алькальд облил все это сооружение керосином и, поставив поверх кучи графин, сказал:

— Можете сдаваться.

— А кто пойдет сдаваться? — спросил Гарсиа.

— Вы.

— Хорошо, — произнес Матео.

— А к чему тогда все это? Чтобы сдаваться? — запротестовал сержант.

— Ничего другого не придумаешь. Если мы все пойдем через черный ход, нас перестреляют.

— Пусть Матео сдается. Ему не выдержать.

— Тебе тоже.

Гарсиа взглянул на алькальда, и горькая усмешка перекосила лицо сержанта. Под губой почти в зверином оскале мелькнули желтые, прокуренные зубы.

— Что с вами? Хотите удрать потихоньку?

— Ты же знаешь, что удирать я не намерен.

— Хорошо. Куда вы, туда и я. Неужели вы думаете, что если я сдамся, они примут меня с распростертыми объятиями?

Игнасио посмотрел на него. Попытался улыбнуться. Рукой сжал плечо полицейского, а потом, взглянув на Матео, произнес:

— Иди.

Тот шагнул было к двери, но тотчас же повернулся:

— Берегите себя, дон Игнасио.

— Конечно, будь спокоен.

Высунувшись в дверь, Матео закричал:

— Это я, Матео! Выхожу.

— Руки вверх! — заорал Росси.

Перепуганный Матео, дрожа, вышел с поднятыми руками на тротуар. Не успев сделать и нескольких шагов, он почувствовал, что промок до нитки. Дождь лил как из ведра. Пришлось перешагнуть через труп Пелаеса, чтобы направиться к площади. Вода доходила до щиколотки. Однако Матео не обращал на это внимания. Сейчас он думал только о дочери.

В свинцовом небе сверкнула молния. Последовал оглушительный раскат грома. Подоспевшие навстречу Матео двое в штатском потащили его за бульдозер к поджидавшему там Суприно.

— Я не хотел оставаться… — начал было муниципальный чиновник.

Ударом правой прямо в лицо, а точнее в нос, Суприно сбил Матео с ног. Потеряв равновесие, тот стукнулся о кабину и сполз к огромному колесу бульдозера. Один из охранников стволом автомата наподдал ему и в живот. Чтобы не захлебнуться, Матео сплюнул. На белых брюках стоявшего перед ним парня чуть выше колена расплылось красное пятно. Матео опустился на землю, голова его бессильно свесилась на грудь.

— Сукин сын! Я из тебя отбивную сделаю! — зарычал парень в выпачканных кровью брюках и ударил чиновника прикладом по голове. На волосах тотчас появилась кровь и струйкой потекла по пиджаку. Суприно протиснулся между Матео и парнем в штатском. Тот поднял автомат и, приставив ствол к самому носу партийного лидера, истошно заорал:

— Вали отсюда! А то пришью!

Суприно пришлось отойти в сторону, но он распорядился, обращаясь к Росси:

— Убери его. В комиссариат.

Заметив, что парень продолжает держать Суприно на прицеле, Росси остановился в нерешительности.

— Ни с места, — прошипел угрожающе парень, — а этого оставишь мне, — сказал он, нагибаясь, чтобы разглядеть лицо Матео.

Глаза у того были закрыты. Парень в штатском достал небольшой автоматически раскладывающийся нож, нажал кнопку и, приставив выскочившее лезвие к горлу Матео, слегка надавил на него. Выступила кровь. Матео втянул воздух и, открыв глаза, залепетал:

— Не надо… не убивайте… И-игна-сио жи…жив…ой.

— Ну как? Что, старина, скажешь теперь? — В вопросе парня Суприно уловил издевку. А парень продолжал:

— Со смеху полопались, не так ли?

Суприно нагнулся и, схватив Матео за лацканы пиджака, тряхнул как следует. Нож, приставленный парнем, вонзился еще глубже.

— Чего молчишь? — истерически заорал Суприно. — Говори, пока голову не оторвали.

Матео опустил веки, тело охватила дрожь, в углу, рта показалась темная пена. Он попытался — еще раз сплюнуть, но сил на это уже не хватило. Сделав над собой невероятное усилие, Матео зашевелил губами:

— О… Он… у… удирает…

— А чей это там труп? — спросил парень в штатском, показав рукой в сторону тротуара.

— Пелаес… слабо… слабо… — чуть слышно проговорил Матео, но произнести слово полностью так и не смог.

— Слабоумный Пелаес, — уточнил Суприно.

Собравшиеся переглянулись. Вышедший из себя Росси с силой ударил ногой по ребрам лежащего. Тело едва шевельнулось. Бросив короткий взгляд на Матео, Рейнальдо озабоченно спросил у Суприно:

— Что делать будем?

— Запусти бульдозер. Разнесем к чертям этот дом.

— А с этим что? — спросил Росси, указывая на Матео.

— Припечатай к асфальту.

— Как это?

— Барельеф оставь на асфальте!

— Ты в своем уме?

— Говорю тебе, черт возьми, ликвидируй. Или хочешь, чтобы он тебя заставил кровью харкать?

Росси уставился в блестевшие на дожде глаза Суприно. Стоявший рядом с ним агент продолжал держать Матео на прицеле.

— Не слишком ли? — усомнился Гусман. — В конце-то концов, не в нем же дело. Его можно оставить в комиссариате.

— Чтобы потом рассказал обо всем? Тут уже рыщет один репортер. А завтра и другие из Буэнос-Айреса понаедут. Влипли мы по уши. На черта мне это нужно. Влипли по уши…

— Если прикончите его, я сматываю удочки. С меня хватит.