Кот - Александр Покровский

Перемахиваю к Лёхе через пригорок, бегу и ору чего-то.

А Лёха, как меня увидел, так побросал все и впереди меня побежал к Михалычу. Бежит и на бегу орет, как беременный кашалот.

Михалыч, как узрел нас, так и сорвался - в момент километр по бездорожью пропахали. Потом остановились - еле дышим.

– Чего бежим? - спрашивает Михалыч.

– А вот… - говорит Леха и на меня кивает.

Я про ворон и рассказал.

– Тьфу, блядь! - говорит Михалыч, - Я думал, росомаха! Вот старый дурак!

И пошли мы назад. Лыжи наши на месте стоят и рыбу не всю вороны растащили. Михалыч на обратном пути молчал, Леха пыхтел, а я - воздухом наслаждался.

А уж солнце-то как жарило - просто невозможная красота…

Непредсказуемый

Утреннее выражение комдива Димы "дать в клюв" послужит нам тезой. Все же последующее повествование некоторое время можно будет считать антитезой - или я чего-то путаю?

Комдив Дима Колокольчиков - в обиходе Колокольчик или просто Пони (один метр с небольшим от поверхности суши), маленький и толстенький, - был профессиональным боксером.

Многие поплатились за лёгкое и даже пренебрежительное отношение к этому существу с глазами кобры и руками ребенка. До конца своей жизни они потом вспоминали о том, как однажды повстречались с вихрем, начиненным столярными молотками.

Пони обожал после первых двух слов, сказанных, скорее всего, в пользу непорочного зачатия, устраивать тарарам.

И еще он обожал женщин. Причем дочь Евы для пробуждения его интереса должна была трижды перекрывать его собственные достижения в росте и в весе.

Дело было в одном ресторане, куда в конце недели вынес Колокольчика водопад повседневных свершений. Вместе с ним за столом восседал флагманский механик Слава Селеванов, по кличке Сильвер, внушительные размеры которого - один метр девяносто пять весом в центнер с хвостиком и кулаки с плоды хлебного дерева - могли внушать уважение разве только в самом начале разговора, но через несколько слов становилось ясно, что этот увалень может изуродовать только ложку.

В ресторане Диме понравилась соседняя блондинка. Она случайно обнажила колено, и в размерах оно оказалось точь-в-точь таким же, как и вдовствующего носорога из Гамбургского зоосада.

А потом она повела плечом, и чудовищная грудь вырвалась и затопила.

Участь Пони была решена: он влюбился и двинулся к ней через стулья.

Дорогу перегородил какой-то хер.

В туалете после солнечного апперкота хера пришлось усадить на унитаз, а спиной привалить в сливному бачку, немедленно же опорожнившемуся.

На улице их уже ждали. Но всех, почему-то интересовал только Слава Сильвер, и это было их большой методологической ошибкой. Пробиваясь к нему, они сталкивались с нечто, что меняло их направление и взгляды.

А Слава только размахивал руками, пытаясь изобразить на лице откровенное зверство.

И вдруг он попал. Единственный раз в жизни. Он попал в Пони.

Видимо, есть у человека на голове точка, прикосновение к которой вызывает немедленный сон. Комдив Пони упал и уснул.

В пять утра, плача, как мать Тереза, Слава Сильвер притащил его в штаб и положил в кабинете.

Устроив беднягу надлежащим образом, он сел в изголовье.

В семь утра Пони открыл глаза.

– Вот это да! - сказал он к невероятной радости Славы.

С тех пор в Славиной характеристике добавилось только одно слово: "Непредсказуем".

Радиола розовая

– У тебя член стоит?

Серега недавно в ковше от экскаватора на службу ехал. У нас пешком идти километров восемь. А тут экскаватор шел по дороге, и ковш у него был сзади.

Серега подбежал к нему с газетой "На страже Заполярья". На бегу жопу ей обернул, чтоб не испачкаться, и в него завалился.

Я почему-то вспомнил эту историю только сейчас, когда он мне про свое недомогание рассказывает:

– А у меня нет.

– Давно?

– Третьи сутки.

Для Сереги это катастрофа. У него, кроме того, что член стоит, никаких других способностей. Он тут недавно сокрушался: ты, мол, рассказы пишешь, Андрюха - тот что угодно починить может. А я? "А у тебя, - говорили мы ему хором, - член стоит в любое время суток!"

Теперь вот не стоит.

– Что делать будем?

– Пойдем к Эдику.

Эдик - корабельный врач. Я ему тут же по секрету сообщил, что Серега на службу в ковше от экскаватора приехал, и теперь у него член не стоит.

– Что ж, ему зуб от ковша в жопу попал?

– Вроде нет.

– Ну, тогда не говори всякую чушь.

Эдик Серегу долго осматривал. Мы с Андрюхой тоже присутствовать хотели - может, советом каким-нибудь можно будет помочь, но он нас выпроводил.

– Знаешь что? - сказал он ему через полчаса, а мы у двери подслушали.

– Что?

– Попробуй настойку радиолы розовой.

Радиола розовая - это корень. Модная в последнее время штука. У нас все уже попробовали - остался один Серега. Замачивается кусочек корня на острие ножа в бутылке водки на сутки, и по десять капель…

Серега замочил весь корень. У него водка стала цвета марганцовки. Потом он ее выпил. За вечер - всю. Ему, дураку, по десять капель мало показалось.

Мы с Эдиком ходили его спасать.

Спасли.

Потом у него член встал.

Фрагменты биографии

Свершилось! Господи! И я действительно получил возможность ощутить, что такое романтика офицерской жизни, что такое океан, увидеть, какой он: тихий и ласковый, гневный и беспощадный. Я увижу этих легендарных людей, узнаю, какие они бывают.

Да. Здорово.

А началось так: пришел я в отдел кадров ТОФ, во Владике.

Толстый капраз мне с порога: "Ты хыто?"

Я ему: "Лейтенант. Математик. Компьютеры".

Капраз другому капразу, откидываясь на стуле: "Палыч! Нам математики нужны?"

Другой капраз: "А на хуй нам математики?"

Тогда первый капраз мне: "Видишь, лейтиинант. Нам математики на хуй не нужны. А ты вот что! Изжай-ка ты на Камчатку. Там вродь какие-то параходы ебанутые с антеннами есть".

Пять дней незабываемого перехода на "Михаиле Шолохове", оттраханные девушки из соседней каюты с зелеными лицами, (попали в небольшой штормик) и "сопочки". Спрашиваю старожилов: "А сопки у вас есть?"

"Да-а-а. Такие… Маненькие…"

Ни хрена себе маненькие!

Напоролся я на начальника штаба, пока, задрав голову, на сопки смотрел, и был отодран за просто так.

А дальше все, как в первый раз:

"Так вот что, лейтенант. Ты нам тут на хуй не нужен. Хотя пожди, уточню. Петрович! Тут у меня лейтенант. Да! Математик. Я его на хуй послал. Да. (Вешает трубку.) Все правильно. Ты нам тут… совершенно на хуй не нужен. Но! В Питере стоит белый пароход "Маршал Крылов", так что пиздуй туда. Повтори приказ!"

"Пиздовать в Питер".

"Молодец!"

За два месяца я намотал 16 тысяч километров.

Мечта же - Питер, белый пароход.

Случилось это, когда мы возвращались от берегов Австралии домой. Был у нас один доктор с забавной древнегреческой фамилией Икар. Петя Икар. Небольшого роста, плотный, крепкий.

Парень хороший, веселый, ну, как и все доктора. Они ж, если что и отрежут лишнее, так хоть с юмором. Резали в походе матросу аппендицит целых восемь часов. Упились всей бригадой, матросика упоили, шоб не так тоскливо было лежать перед лицом возможной смерти с распаханным брюхом, и шутят:

"Может, те хуй отрезать? А? Как считаешь? Болеть трепаком не будешь".

Шутили, шутили, но вроде отрезали только то, что надо.

Так вот через несколько дней Петя пропал. Ну куда человек может пропасть с парохода в Тихом океане?

Ну да, пароход большой, 211 метров в длину, но жрать же что-то надо.

Надо выходить пожрать, пописать, покакать, подышать приятным морским воздухом.

Короче, пропал. Дня три-четыре не вижу, а раньше каждый день заглядывал к нам.

И коллеги его молчат.

Как-то подозрительно молчат, глазки прячут.

Ну, думаю, что-то случилось.

Может, за борт выпал?

И тут… Иду я как-то на ужин. Глядь, а по коридору навстречу мне крадется маленькое, кругленькое безволосое существо, без бровей, все в струпьях и в каких-то лишаях и нашлепках, и лыбится мне ужасной зубастой улыбкой, а потом произносит Петькиным пропитым голоском: "Ну что, червь морской, Крюгера никогда не видел??!!!"

Господи, такого урода я в жизни не видал (прости, Петя)! Стал я допытываться, что ж случилось, но был вежливо послан на три буквы.

Но мой комгруппы, Вад, раскололся. Главное, что мой сосед-каютник, Леша, тоже там был. Но молчал. Не хотел меня расстраивать, что шило без меня исследовали. Сука.

Собрались три брата что-то отметить. (Не помню, то ли 23 февраля, то ли есчо что).

Достал Вад канистру с шилом, отлил в литровую банку. Петя, естественно, выразил сомнение в достаточности количественности. Но был успокоен и остаканен. Ну вот, мирно, чинно, с байками-прибаутками гудела тихо каюта.