Последняя девочка - Вадим Юрятин

Мы постарались максимально восстановить завалы, созданные для защиты Бункера. Наши оборонительные сооружения были основательно потрёпаны временем и снегом. Закончив с этим, мы осторожно вышли наружу.

Профессор, Мясник и Электрик начинают свой поход за девочкой

Наши кратковременные вылазки мы осуществляли исключительно вечером, ближе к ночи. Теперь же, учитывая дальность похода, мы должны были выйти утром, чтобы успеть вернуться до темноты. Хорошо, что у нас были солнечные очки, иначе я бы, наверное, ослеп.

Плотник был прав в том, что определённые изменения климата уже произошли. По крайней мере, стало ощутимо теплее, бесконечный декабрь сменился каким-то полумартом-полуапрелем. Тяжёлые чёрные тучи начали рассасываться. Небо, кажется, вновь походило на то небо, которое я помню из детства, с белыми облаками, синими просветами, сквозь которые проглядывает солнце. Раньше, когда я был маленьким, а это ещё тогда, когда бюст дедушки Ленина с благодарностью принимал от пионеров цветы на 22 апреля (представляете, какой я старый!), мне нравилось лежать на спине и наблюдать за перетеканием белых облачных фигур из одной в другую. Сейчас мне было немного не до того, да и солнце то появлялось, то пропадало, а облака были слишком плотными и немного грязноватыми.

Сначала мы двигались по направлению к тому, что раньше было центром города, ориентируясь по проложенной отрядом Плотника дороге. Снега стало меньше, теперь он был серый и твёрдый, словно слипся в комок, превратившись в льдистую пористую субстанцию. Идти по такому снегу было куда лучше, чем по пушистым, вечно проваливающимся под тяжестью тела сугробам. Так что мы были немного приободрены таким началом.

Я предложил первым делом направиться в здание телецентра, которое приткнулось у подножия ретрансляционной башни, возвышавшейся над всей округой своим железным каркасом. Башня пережила всё это время после «взрывов», устояла, несмотря на дикие ветра и тонны выпавшего снега.

В первые месяцы после «взрывов» где-то здесь ютились умельцы, пытавшиеся организовать радиостанцию. Для тех, кто не в курсе, поясню: радиостанция – это такое забытое устройство, с помощью которого можно получать радиосигналы и слушать то, что передавали в эфире. Так вот, радиостанция действительно какое-то время существовала, передавая своим слушателям последние известия, получаемые, надо полагать, от таких же энтузиастов из других частей планеты. Передачи эти, впрочем, становились со временем всё более редкими, пока, наконец, не прекратились совсем: то ли радиолюбителей съели, то ли они не смогли больше работать в таких экстремальных условиях. В любом случае для приёма сигнала нужно было оборудование, которого у нас, выживших представителей человечества, было мало. В Бункере мы пользовались радиоприёмниками, которые нашли в совсем старых «допотопных» автомобилях. Какое-то время мы могли получать новости из внешнего мира, но наша радость от этого была, как вы понимаете, совсем недолгой.

В былые времена в здание телецентра мы не заходили. Нашей целью в первую очередь были помещения магазинов, аптек, различных хранилищ, а во вторую – квартиры. Все поиски в прошлом носили характер вполне утилитарный. Мы старались найти вещи, которые могли бы помочь продлить процесс существования белковых тел. Теперь же меня занимали совсем другие мысли: я надеялся найти «автономов», которые прячутся в укромных уголках бывшего Юрятина, скрываясь от «охотников».

Товарищи сначала слегка удивились моему желанию посетить заброшенное здание телецентра. Но спорить не стали, поскольку привыкли подчиняться мне буквально во всём, и послушно поплелись в указанном направлении. Мы свернули с проторённой Плотником тропы и повернули направо. Теперь наши следы отходили от широкой дороги, проложенной десятками ног, тонкой перпендикулярной ниточкой. В тот момент мне подумалось, что больше наши с Плотником пути никогда не пересекутся. Однако я был неправ.

Профессор, Мясник и Электрик находят Девочку и её отца

Я отлично изучил все окрестные дома, мне кажется, я обошёл все квартиры в округе, залез во все подвалы. Я не был только здесь, в этом холодном и пустынном телецентре, не был именно из-за того, что тут «нечего ловить», как говорили в моё время. Однако потому-то я и настоял на том, что нам надо идти именно сюда, а не куда-то ещё. Я рассуждал так: если мы уже облазили все дома в округе и никого там не нашли, то вряд ли там кто-то снова появился. Городская квартира в постъядерном мире – это хорошее место для самоубийства, но не для жизни. Если где-то и есть ещё пара «автономов», то они прячутся от «охотников» вот в таких больших, но заброшенных помещениях. В них можно неплохо обустроиться и найти что-то, что поможет выжить в первое время. В них можно выучить все входы и выходы на случай внезапной эвакуации. Если бы я хотел спрятаться, я пошёл бы только сюда.

Перед входом в телецентр следов на снегу не было, но это ничего не значило. Во-первых, следы могло замести, во-вторых, где-то наверняка существовал свой особый вход для «знающих».

Мы достаточно долго бродили по заброшенному и совершенно разграбленному зданию телецентра. Популярная во времена моей молодости присказка о том, что «тут брать нечего, всё уже украдено до нас», в данном случае была абсолютно уместна. Брать здесь действительно было совершенно нечего, кроме остатков кабелей, столов, стульев, компьютеров, камер, мониторов, микрофонов и прочей ерунды, которая наверняка очень ценилась в прошлой жизни, но сейчас была ни к чему. Я подозреваю, что не только здесь, но и во всей округе, по всему «Трудовому району» брать было уже нечего. За время моего президентства в Бункере мы совершали большие вылазки, как минимум, два раза в неделю. Однако уже по окончании первого года нашего пребывания в подземелье стало понятно, что запасы всего, что могло быть нам полезным, неумолимо уменьшаются, и скоро ничего ценного совсем не останется.

Ну и ладно, забудем про припасы, мне нужны были вовсе не протухшие консервы, шубы или какие-нибудь банки с клеем, мне нужна была девочка, а её тут не было! Мы потратили несколько часов впустую. Тогда я подумал, что, наверное, прав был Мясник, предлагая направиться вглубь города. Тогда бы нам пришлось значительно удалиться от Бункера, и, возможно, заночевать в чьей-то заброшенной квартире или в каком-либо ином месте. Но мы исследовали бы новые участки территории, и, кто знает, вдруг нашли бы кого-нибудь живого. Я слишком опасался уходить далеко от нашего надёжного убежища, которое верой и правдой служило нам домом на протяжении целых двух лет. Но теперь настало время рисковать, а не отсиживаться. Даже если по возвращении «домой» мы застанем наш Бункер опустошённым, повод ли сожалеть об этом? Об исчезновении Последнего Мальчика я бы переживал, причём, думается, даже больше, чем его биологический отец. Но и Мальчик один, сам по себе, в нынешней ситуации значил очень мало. Мне нужна была гендерная пара.

Устав от бесплодных поисков, мы решили покинуть телецентр. Свет, с утра похожий на настоящий, солнечный, ближе к вечеру стал более тусклым. Значит, скоро ночь, и нам надо было решить: возвращаться обратно в Бункер или отправиться в центр с ночёвкой. Мы собрались обсудить наш дальнейший план, рассевшись на поломанных стульях в одной из комнат на первом этаже. Однако не успел я толком обнять своими уставшими ногами ножки стула, словно в далёкие времена своей преподавательской карьеры, как внезапно вскочил, почувствовав в стороне какое-то шевеление.

Я давно уже не просто слышу и вижу, а чувствую, как будто сканирую какими-то неизвестными рецепторами всё пространство вокруг себя. Мои внутренние локаторы явно засекли движение, и я тут же метнулся в сторону, откуда оно шло. Мои спутники без слов меня поняли и с оружием наготове бросились вслед за мной. Наш путь лежал внутрь небольшого двухэтажного здания. Мы заходили с южной стороны, поэтому вся территория перед входом уже протаяла, можно было, как раньше, шагать по асфальту. О, это забытое ощущение хруста мелких камешков под подошвами ботинок!

Мы уже бегло осматривали это здание, как только проникли в телецентр, но ничего там не нашли. Если здесь кто-то и прятался, то делал это очень ловко. Впрочем, как бы иначе он выжил посреди всего этого ожившего «сай-фая», превосходящего своими спецэффектами любые фантазии голливудских скриптрайтеров?! После разразившегося на весь мир Апокалипсиса?!

Я доверял своим чувствам. Там точно кто-то был, и этот кто-то мог быть вооружён, поэтому надо было быть предельно осторожными. Мы шли вдоль коридора на первом этаже, распахивая одну за другой все двери и обнюхивая все углы.

Они попытались улизнуть, когда поняли, что я их увидел. Два тела, большое и маленькое, бросились от нас прочь вверх по лестнице. Мы бежали за ними по этим гулким холодным коридорам, по этим обледенелым ступеням, отбрасывая в стороны остатки мебели, выбивая двери и крича вдогонку беглецам. Мы, наконец, загнали их в угол, в комнату на втором этаже, без окон и запасных выходов. Возможно, когда-то здесь делались телепередачи или что-то в этом роде, поскольку тут было очень темно, и повсюду валялась какая-то странная техника. К темноте нам, детям подземелья, было не привыкать.