Криминология. Общая часть: Конспект лекций - Михаил Хурчак

Причиной политической преступности «антропологи» объявляли существование особой разновидности людей, якобы страдающих «политическим сумасшествием», «политической эпилепсией». Это видно из той оценки, которую дал в свое время Ломброзо участникам Парижской коммуны, утверждая, что они – преступники, сумасшедшие, пьяницы и восстали лишь ради удовлетворения своих аморальных аппетитов.

На первый план в своем объяснении причин политической преступности «антропологи» выдвинули влияние расы, считая, что якобы существуют расы, в силу врожденной неполноценности склонные к политическим преступлениям. В подобном утверждении «антропологической» школы видна все та же линия – отрицание социальных причин политических преступлений за ширмой разговоров об антропологических факторах преступности, о существовании преступных рас и т.п.

Подлинная направленность «антропологической» школы ясно видна в предлагаемых ею мероприятиях по борьбе с политической преступностью. Считая, что известное влияние на преступность имеют климатические, метеорологические, почвенные, географические и другие, так называемые «физические», факторы преступности, «антропологи» давали правительствам советы, как облегчить борьбу с революционным движением. Чтобы смягчить влияние почвы, следует вырубить леса и позаботиться о путях сообщения, что затруднит восстания и даст правительству большую прочность.

Наряду с этими «предупредительными» мероприятиями против революционного движения «антропологи» потребовали проведения самой суровой репрессии в отношении его участников. Смертная казнь, ссылка на необитаемые острова и в болотистые местности – вот те меры, которые они заслуживают. Что касается членов Парижской коммуны, то Ломброзо предлагал заключить их в специальные заведения как душевнобольных, где они содержались бы в тюремных условиях до «выздоровления», т.е. до тех пор, пока правительство не сочтет для себя возможным выпустить их на свободу.

При огромном росте детской преступности в то время Ломброзо первым провел исследование этого вида преступности. Его позиция сводилась к тому, что моральные аномалии, которые создали бы применительно к взрослому преступность, проявляются у детей в гораздо больших размерах и с теми же признаками, особенно благодаря наследственным причинам. В этом отношении ничего не может сделать воспитание: оно дает детям, самое большее, внешний блеск, что является источником всех наших иллюзий. Оно не может изменить тех, кто родился с извращенными инстинктами.

Несмотря на ошибочность положения Ломброзо о существовании прирожденных преступников, нельзя отрицать его вклад в развитие криминологии. Некоторые западные криминологи считают началом становления криминологии как самостоятельной науки работы именно этого ученого. Известный французский криминолог М. Ансель отмечал, что существенной новизной явились не теория прирожденного преступника и не доктрина об атавизме в преступности, значение имел перенос центра тяжести в оценке преступления на человека, совершающего этот акт. Именно Ломброзо начал исследовать фактический материал, поставил вопрос о причинности преступного поведения и о личности преступника. В более поздних работах Ломброзо отказался от своих радикальных взглядов, практически восприняв позицию «социологов»[19,166].

Лекция 4

«Социологическая» теория причин преступности

Учение «антропологической» школы о «прирожденном» преступнике представляло собой слишком грубую попытку объяснить существование преступности, оно противоречило многим очевидным фактам, поэтому не могло выдержать той критики, которой подверглось со стороны ученых-антропологов, врачей, а также юристов классического направления.

Поэтому на смену, а точнее, в дополнение «антропологической» школе возникает новое течение – «социологическая» школа. Ведущими теоретиками новой школы явились немецкий криминалист Лист, бельгийский – Принс, голландский – Ван Гамель. Близко к этой школе примыкал и ряд французских криминалистов во главе с Тардом. В России «социологическая» школа была также представлена значительной группой криминалистов (наиболее крупные из них – Фойницкий, Дриль и Набоков).

С 1881 г. начал выходить журнал социологического направления, издававшийся Листом (Журнал общей уголовно-правовой науки), а в 1889 г. в Брюсселе состоялся I Конгресс Международного союза криминалистов, объединившего «социологов» различных стран.

Необходимо отметить, что «социологическая» школа не была цельным и стройным учением с ясной и четкой программой, а представляла собой течение, в котором сочетались взгляды ортодоксальных социологов и сторонников компромисса с «антропологической» и «классической» школами. В качестве предшественников «социологической» школы обычно называют основателя научной статистики Кетле и его учеников. В результате изучения статистики преступности они одни из первых стали утверждать, что общество в себе самом носит зародыш совершаемых преступлений. Само общество тем или иным путем неизбежно создает преступления, и преступник – лишь преступное орудие в его руках; каждая общественная форма порождает определенное число и определенный род преступлений, с необходимостью совершаемых в ее среде.

Самое существенное в учении Кетле положение о том, что преступность есть порождение общества, прочно вошло уже в общественное сознание к моменту возникновения «социологической» школы.

Сторонники «социологической» школы были убеждены в вечности преступления. Преступление вечно, как смерть и болезни, указывал глава «социологов» Лист. Важнейшим положением их теории было учение о так называемых «факторах преступности», согласно которому преступление представляет собой результат взаимодействия трех групп факторов:

1) индивидуальные факторы (происхождение и воспитание, образование, возраст, пол, семейное положение, физические и психические свойства личности);

2) физические факторы (времена года, климат, почвенные условия и т.п.);

3) социальные факторы (город и деревня, профессия, раса и религия, алкоголь, проституция, безработица, жилищные условия).

В учении о факторах преступности «социологическая» школа шла на компромисс с «антропологами», поскольку она придавала большое значение «индивидуальным», в частности, «антропологическим» факторам. Лист писал, что биологическое и социологическое изучение преступления не только не противоречат, но взаимно дополняют друг друга; только взаимодействие их делает возможным и обеспечивает нам объяснение преступности с точки зрения ее причинности.

В свою очередь, «антропологи», вначале исходившие из положения о том, что личные качества (физические и психические) человека безраздельно определяют его преступное или непреступное поведение, пошли на компромисс со сторонниками «социологической» школы, признав значение «физических» и «социальных» факторов преступности.

Конечно, сторонники «антропологической» и «социологической» школ не придерживались единого мнения: если «антропологи» считали решающими «индивидуальные» факторы преступности, признавая за «социальными» факторами лишь второстепенное значение, то, по утверждению «социологов», наоборот, социальные факторы имеют несравненно большее значение, чем фактор индивидуальный. Они замечают бросающееся в глаза соответствие между колебаниями в статистике преступлений, с одной стороны, и колебаниями в статистике хлебных цен, потребления алкоголя, внебрачных рождений и т.д. – с другой.

Вообще следует заметить, что в вопросе о предупреждении преступлений «социологи» исходили из убеждения о том, что преступность можно лишь ограничить или, самое большее, сократить, но ее нельзя полностью уничтожить. Это было совершенно ясно выражено в заявлениях Листа, в которых он отмечал, что мысль о возможности путем преобразования нашей общественной жизни полностью уничтожить преступность принадлежит к области утопий.

Подобно тому как «антропологическая» школа, исходя из биологической трактовки преступления, постулировала существование «прирожденного преступника», так «социологическая» школа, исходя из теории факторов преступности, выдвинула тезис о лицах, находящихся в «опасном состоянии».

Идея «опасного состояния» заключается в утверждении, будто существуют определенные категории людей, чья личность под влиянием различных «факторов преступности» оказалась в «опасном состоянии». Поскольку эти люди представляют «угрозу для безопасности общества», то общество должно постараться выявить этих лиц до того, как они совершат посягательство на его интересы, и «обезвредить» их.

Различные «социологи» по-разному определяли категории людей, находящихся в «опасном состоянии». Так, профессор Гарро в своем докладе на Копенгагенском съезде (1913 г.) Международного союза криминалистов наметил три группы лиц, находящихся в «опасном состоянии»: