В тени луны. Том 2 - Мэри Кайе

Капитан Рэнделл не остался надолго. Он допил свое вино и извинился, объяснив, что, поскольку он ужинает в резиденции, ему нужно переодеться в более официальную форму.

Винтер поднялась, желтая ткань ее платья зашуршала. Она не смела прямо посмотреть на него в последние десять минут, но теперь взглянула ему в лицо.

— Почему вы вдруг передумали, сначала отказавшись от ужина? — отрывисто спросила она. — Я знаю, вы не любите застолья, а если вы хотели только получить возможность поблагодарить меня, то вы уже сделали это, и вам не обязательно ужинать здесь, если вам этого не хочется. Я передам ваши извинения мистеру Бартону.

— Что заставляет вас думать, что у меня нет желания остаться на ужин?

— Вы… никогда раньше не принимали приглашения.

Алекс иронически поднял одну бровь.

— Разве? Вы должны отнести это за счет моих служебных обязанностей. Смею сказать, я уже приводил подобные основания. Но вы ошибаетесь. Я люблю застолье. Только их последствия иногда кажутся мне утомительными. Кроме того, кажется, я уже был на нескольких в этом сезоне.

— Но ни разу в этом доме.

— Это было невежливо с моей стороны, — мрачно сказал Алекс. — Но сегодня я исправлюсь.

Он поклонился и вышел, оставив ее в недоумении.

Он возвратился примерно через тридцать минут, и Винтер испытала сомнительную радость при виде того, что он совершенно непринужденно чувствовал себя среди близких друзей и знакомых комиссара. Миссис Коттар фамильярно обращалась к нему по имени и большую часть своего внимания посвящала ему, и разговор с ней, казалось, доставлял ему удовольствие. Он так же был необыкновенно обходителен с Делией Гарденен-Смит, и в то же время вежливо отказывался вступать в какой-либо спор с полковником Маулсеном, продолжавшим сверлить его враждебным взглядом.

В заключение трапезы гости вернулись в гостиную, где мебель была раздвинута, чтобы освободить достаточное пространство для длинного стола, покрытого зеленым сукном, на котором уже лежали карты и игральные кости. На таких приемах обычно присутствовало несколько индийских гостей: богатые землевладельцы и дворяне или их сыновья, которые всегда принимали азартное участие в игре и потому находились на дружеской ноге с комиссаром и его более беспутными друзьями. Индусы, чья кастовая принадлежность запрещала употреблять в пищу некоторые продукты, приходили после ужина, а сегодня вечером к ним присоединился Кишан Прасад, которого Винтер не видела с того дня, как приехала в Калькутту.

Она уже хотела извиниться и уйти, сославшись на головную боль, но два обстоятельства заставили ее передумать. Появление Кишана Прасада и нечто, мелькнувшее в лице Алекса в тот момент, когда он увидел его.

Алекс находился в дальнем конце комнаты в кругу шумной группы, обычно собиравшейся у миссис Коттар, и Винтер украдкой за ним наблюдала. Она видела, как его взгляд на мгновение задержался на Кишане Прасаде, и внезапно поняла, что он знал о том, что Рао-сахиб будет присутствовать на этом вечере, и именно по этой причине он принял приглашение ее мужа отужинать с ними. Может быть, он даже пришел в тот самый момент в надежде получить это приглашение, и по каким-то своим причинам сделал вид, что сперва хотел отказаться? Выражение его лица почти не изменилось при виде Кишана Прасада, но Винтер показалось, будто в его глазах блеснуло удовлетворение, как будто он поставил на карту и выиграл. Потом он повернулся к нему спиной и завел разговор с миссис Коттар, а Винтер прошла вперед, чтобы поздороваться с Рао-сахибом.

Кишан Прасад склонился в официальном поклоне по индийскому обычаю и выразил свое удовольствие от того, что снова ее видит. Она никогда не могла избавиться от легкого чувства отвращения по отношению к нему с того самого дня, когда он с усмешкой смотрел на тонущие, полузатопленные останки судна по пути к Адену. Но он сильно отличался от своих соотечественников, частенько бывавших на менее респектабельных вечеринках у комиссара, она не могла представить его пьющим, подобострастным или наглым, или способным дать обмануть себя в картах — а такое было в порядке вещей, когда вечеринки во вторник перерастали в утро среды.

Карточная игра еще не началась, и Кишан Прасад, поприветствовав полковника Маулсена и других знакомых, подвинул стул к дивану, на котором сидела Винтер, и обратился к ней на своем родном языке. Так как ей было прекрасно известно, как хорошо он владеет английским, она оценила его комплимент, вместе с тем он не говорил ей тривиальностей. Речь Кишана Прасада была привычно занимательна и изобиловала восточной образностью, Винтер нашла, что разговаривает с ним с большей непринужденностью и интересом, чем в самом начале ее пребывания в Лунджоре, и лишь почувствовала досаду, когда к ним присоединились полковник Маулсен и Делия Гарденен-Смит и ему пришлось вернуться к английскому языку.

Он вежливо поинтересовался, где миссис Бартон намеревается провести летние месяцы, и, услышав, что она не собирается переезжать в горы, серьезно посоветовал ей сделать это. Он заверил ее, что она найдет Лунджор неприятно жарким уже с середины апреля, пока не начнется сезон дождей. Он сам бывал в Симле не один раз и пространно расписывал ее очарование. Она должна убедить комиссара позволить ей насладиться прохладным воздухом с запахом сосен.

Делия находила удовольствие в кокетстве. Она сообщила Кишану Прасаду, что никакая любящая жена добровольно не позволит разлучить ее с мужем, и если бы она была замужем, она никогда не посмела бы оставить своего мужа даже на неделю. Никакой горный воздух не может возместить таких лишений! Она позволила своему взгляду невинно задержаться на полковнике Маулсене, который подкрутил свои усы и выразил одобрение подобным женским чувствам.

Кишан Прасад сухо заметил, что мисс Гарденен-Смит еще придется на себе испытать знойный климат равнины, и перевел разговор на предстоящую охоту на уток в Хазрат-Баге — это название переводится как «Лес тысячи деревьев» — на озере, которое лежит примерно в пятнадцати милях от военных поселений. В Хазрат-Баге когда-то были охотничьи угодья какого-то забытого царя, но теперь от них ничего не осталось, кроме нескольких небольших прудов и нескольких пересекающихся плотин, на которых среди высокой травы и тростника стоят «тысяча деревьев» — кикар и несколько пипул, — и представляет отличное укрытие для охотников. А так как поблизости от озера нет деревень, водяные птицы слетаются туда тысячами.

Охота устраивается несколькими местными землевладельцами, и гости обеспечиваются едой и загонщиками в достаточной мере. В числе гостей большинство британских офицеров, квартирующих в Лунджоре. Дамы, приглашенные в качестве зрительниц, будут наблюдать за охотой с дамб или из искусственного «убежища» с одной стороны от озера, и несколько сотен сипаев должны будут следить за тем, чтобы птицы не садились на других водоемах и в недоступных местах. Дорога находится в процессе постройки, чтобы дамы могли приехать к назначенному месту в своих экипажах, так как оно находится вдалеке от всех дорог, и в настоящее время до него трудно добраться даже верхом на лошади, настолько плохое состояние дорог.