Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений

– Надо много.

С лица умной женщины сбежала улыбка, и оно стало обеспокоенным. Наверное, решительный вид Виктора сказал целительнице больше, чем дырявые сандалии.  Она даже руку вскинула к губам, словно боялась произнести вслух то, о чем подумала.

– Не надо, – испуганно сказала она.

– Надо, – упрямо повторил Виктор.

Какое-то время Ийсма отрицательно качала головой и умоляюще смотрела на молодого человека. Она была убеждена, что шансов сбежать отсюда, нет. Однако Сомов не собирался отступать от поставленной цели и уже тихо, как бы извиняясь, повторил:

– Надо.

Ийсма молча и печально протянула ему весь моток веревки. Виктор также молча обмотал колючую пеньковую веревку вокруг своего худого торса, пряча ее под бесформенным грубым рубищем со швами наружу. В порыве благодарности, он наклонился и поцеловал холодные руки доброй женщины.

– Глупый Вик, – погладила она его по голове, – Сангин.

Виктором Сомова никто не называл, потому что окончание имени на «ор» означало у орков принадлежность к знати и имя студента сократилось до Вика. Но почему-то и орки, и рабы чаще назвали его Сангин, даже те, которых он видел в первый раз, словно его представили всем заочно. До этого вечера он не задумывался, почему именно так его называют, а тут вдруг разыгралось любопытство.

– Почему Сангин? – спросил он.

– Потому что ты сангин, – несколько недоуменно ответила целительница.

– А почему сангин?

– Не знаю, – пожала плечами женщина и начала говорить так много и так быстро, что оказалось безнадежным что-либо разобрать.

– Не понимаю, – вздохнул Сомов.

Тогда целительница достала потертый кожаный саквояж, где у нее хранилось самое ценное имущество, и минуту перебирала в нем какие-то предметы. Наконец, она выудила маленькое, меньше ладони, зеркальце с тусклой отслоившейся местами амальгамой и оправленное в медную позеленевшую от времени рамку. Зажгла огарок свечи магическим способом, по-хитрому щелкнув пальцами, и пододвинула свечу ближе к юноше.

– Смотреть.

Виктор взял зеркало. Свое отражение он не видел несколько месяцев. Сейчас на него глядел сильно исхудавший молодой человек с впалыми щеками, глубоко запавшими беспокойными и настороженными глазами, под которыми образовались огромные темные круги. Сомов с трудом узнавал самого себя. Словно панда какая-то, пришло на ум грустное сравнение. Виктор повернул зеркало выше и увидел свои волосы. Перекрывая дыхание, в горле встал ком, и заныло сердце – он был совершенно, абсолютно седой.

Глава 4. Попытки к бегству

Утром колонна понурых рабов, бредущих на работу столкнулась у ворот замка с веселыми орками. Хозяин и его родственники рассаживались по коляскам, собираясь отправиться в один из оркских городов. Из скудной информации об этом мире, Виктор уже знал, что от замка в одном дне пути верхом, находится портовый город Эсгабар, а еще в нескольких днях морем город Макабр – одноименная столица государства орков. Когда впервые он услышал это название, то даже не удивился, настолько это было символично. Макабр – танец смерти. Загребая пыль дырявыми сандалиями и низко кланяясь хозяину, Сомов с неприятным удивлением увидел знакомые белые кроссовки. В единственной в этом мире паре спортивной обуви щеголяла маленькая орчанка, дочь Вендора.

Однако вид украденных кроссовок ненадолго омрачил настроение студента, поскольку все складывалось на редкость благоприятно для побега. Хозяин уезжал, а с ним и большая часть орков, которых не будет несколько дней, а может и целую неделю. Лучшее время для побега вряд ли когда еще представится.

До полудня Витя, как и все рабы, трудился на поливе, особо не усердствуя и экономя силы, а после обеда, не то чтобы насытившего, но притупившего чувство голода, занялся приготовлениями. Уединившись от посторонних глаз в кустах, он снял с тела колючую веревку и пару минут с облегчением чесался. Потом перемотал, как смог тюрбан, спасая голову от палящего солнца, и крепко стянул сандалии, надеясь, что пенька достаточно прочный материал и что теперь обувь выдержит многокилометровый забег. Туго завязал кожаное ведро с водой, чтобы не расплескалось, и пристроил его через плечо. Выглянул из кустов, оценивая обстановку. Орков поблизости не наблюдалось и лишь двое рабов, уныло сгорбившись, плелись в его сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну, – выдохнул студент, пытаясь унять начавшуюся нервную дрожь, – Пора!

И рванул. Но не успел отбежать и ста метров, как услышал за спиной громкие крики:

– Сбежал! Сбежал!

Сомов вздрогнул и испугано обернулся. Его товарищи по несчастью, такие же рабы, как и он, бросив ведра и крича во все горло, неслись по полю к домику, где находился надсмотрщик орк. Такого предательства Сомов совершенно не ожидал. Злоба вспыхнула в нем и придала дополнительный импульс, заставляя непроизвольно ускориться. С самого начала все пошло не по плану. Форы, на которую он рассчитывал, теперь у него не было. Внутри поднялась легкая паника, но он продолжал бежать. Если успеет добраться до ближайшего леса, появится шанс на свободу. А если нет… Витя с ужасом представил, что будет, если его поймают орки. Адреналин забурлил в крови и погнал еще быстрее. Когда бежать становилось невмоготу, Сомов переходил на быстрый шаг, а затем превозмогая себя снова на бег. Примерно через час такого выматывающего марафона, когда легкие уже просто разрывались от боли, юноша сделал короткий отдых. Надсадно хрипя, отдышался и трясущимися руками перевязал разболтавшиеся веревки на сандалиях. Расплескивая воду и захлебываясь вдоволь напился, окатил себя с ног до головы и выбросил ведро, которое сильно мешало при беге. Сейчас главное было уйти от погони, а о воде он подумает потом. С трудом поднялся на дрожащие ноги и опять побежал.

Преследователей пока не было видно и до спасительного леса, по прикидкам Виктора, оставалось не больше часа нормального бега. Вот только бежать сил уже совсем не осталось. Расстояния между передышками становились все короче, а время отдыха увеличивалось. А когда в очередной раз он упал на землю, пытаясь отдышаться и оглянулся, то увидел пыль, поднятую всадниками. Виктор закрыл глаза. Ну, вот и все. Отбегался. Минуту он лежал неподвижно, а затем последний взрыв энергии заставил его вновь прийти в движение. Сомов пригибаясь, добежал до небольшого кустарника и с разбегу нырнул в его заросли. Он забурился между веток вниз к самым корням, чувствуя, как тело сдавливают часто растущие ветви кустарника и как стрелами впиваются в него обломанные сучья. Студент втянул голову в плечи, подтянул голые исцарапанные ноги и испуганно замер.

Вскоре поблизости послышался топот копыт, ржание лошадей, и раздался полный сарказма голос орка Геора одного из первых помощников хозяина:

– Перестань паясничать, Сангин. Вылезай, пока я тебя оттуда не выдул.

Дружный хохот орков показал, что шутка им понравилась. О чем шла речь, Витя не понял, но так он впервые познакомился с действием боевого магического амулета «воздушный удар». Раздался громкий хлопок воздуха и юношу в прямом смысле этого слова выдуло из кустарника. Кувыркаясь и ломая ветви, он пролетел несколько метров и упал, а тело его покрылось рваными ранами от сучьев и ссадинами от ударов о камни. На одежде раба появились быстро увеличивающиеся пятна крови, тут же припорошенные свежесорванными зелеными листья. Несколько раз, основательно приложившись головой о землю, Виктор потерял ориентацию в пространстве и таращил бессмысленные глаза, в которых расплывались, двоились силуэты приближающихся орков. Со всех сторон на раба посыпались страшные удары, и перед тем как он потерял сознание, мелькнула последняя мысль, что его, наверное, так и забьют до смерти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пришел в себя студент от ведра холодной воды, которое ему вылили на голову. Он успел понять, что сейчас ночь, а сам он висит с вывернутыми руками на позорном столбе в замке Вендора, после чего снова потерял сознание от невыносимой боли. Еще одно ведро воды привело его в чувство утром. Глазами, заплывшими от побоев, Виктор разглядел напротив себя огромную каменную статую языческого бога орков с черным блестящим жертвенником у подножья. Бог орков грозно взирал на человека, истекающего кровью и словно ожидал, когда несчастного раба отвяжут от позорного столба и перенесут к нему на жертвенник.