Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений

От глиняного пола, потянуло холодом. Виктор заворочался на жалком подобии соломенной циновки, и подоткнул под себя грязную тряпку, которой укрывался. В бараке громко храпели и шумно пускали газы, но Сомов к этому давно привык. Притерпелся настолько, что почти не замечал противную вонь и неприличные звуки. Да и храпели к тому же люди, такие же товарищи по несчастью, как и он сам. Для юноши было немалым облегчением узнать, что мир, в который он попал, населен не только жуткими орками, но и обычными людьми. Жаль только, что их было совсем немного. Большая же часть рабов состояла из существ очень похожих на людей, но которые сами себя людьми не считали. Они гордо именовали себя «первейшими из первых», но учитывая, что все были рабами, звучало это скорее хвастливо, чем гордо. Их раса жила на севере и являлась непримиримым врагом орков. Сейчас между северным народом и орками действовало перемирие, что, впрочем, не мешало обеим сторонам совершать небольшие набеги друг на друга и захватывать пленников, обращая их в рабство. Внешне северяне отличались от людей тем, что были низкорослые, кряжистые, обильно волосатые и имели грубые туповатые лица. За повышенную волосатость, широкую кость и низкий рост Витя, не задумываясь, окрестил их гномами. Раз есть орки пусть будут и гномы. Всего у рабовладельца Вендора насчитывалось более сотни невольников – людей, гномов и даже один чем-то проштрафившийся орк, который сам, будучи рабом, считался старшим над остальными. Работали все с восхода и до захода солнца по принципу – раб должен или работать или спать. Объектов для работы хватало: коровники, свинарники, кошары, конюшня, птицеферма и бескрайние поля. К разведению сельскохозяйственных животных в хозяйстве Ихара подходили с особым вниманием, так как из всех видов пищи орки отдавали предпочтение мясу и ели его много. Однако, несмотря на регулярный убой скота, рабам мясо если и перепадало, то только в виде остатков на костях и сытым Виктор себя еще ни разу не чувствовал, а если говорить более точно, то юноша сильно голодал. Хотя и стыдно в этом признаваться, но за еду среди рабов иногда вспыхивали драки, в которых принял участие и студент. К его горькому разочарованию владение земными единоборствами мало чем помогло в таких потасовках и оказалось, что знание приемов не заменяет силы, с которой их нужно применять.

«Ты кушай студент, кушай, а то неизвестно, когда в следующий раз удастся нормально поесть». Эти пророческие слова разноглазого пассажира Витя вспоминал часто. Кто был тот человек, который заранее знал, что самолет не приземлится? Что за странный артефакт он дал Сомову перед катастрофой? Чего только не передумал Виктор по этому поводу и наконец, пришел к выводу, что его невероятный перенос из одного мира в другой без магии точно не обошелся. Следовательно, чтобы попасть домой, надо было отыскать этого мага с разными глазами. А если разноглазого мага здесь нет, и Сомов обречен, прожить в этом мире всю свою оставшуюся жизнь, то нужно попытаться найти в нем свое место. Найти себя и жить достойно, как подобает свободному человеку, а не влачить жалкое рабское существование. Значит, нужно было бежать при первой возможности, пока оставались хоть какие-то силы.

Стояли жаркие летние дни, и большинство рабов, вооружив деревянными и кожаными ведрами, погнали на орошение полей. Меланхолично таская воду, Сомов осматривался по сторонам и то, что он видел, казалось ему весьма подходящим местом для побега. Поля находились далеко от замка Вендора, не меньше часа пешим ходом, а это уже неплохая фора для беглеца и располагались они удачно к северу от замка, как раз в той стороне, куда и собирался бежать Виктор. К гномам, тьфу ты, то есть к людям, живущим на севере. Охрана рабов состояла всего из одного единственного орка без лошади, да к тому же еще и ленивого, поскольку надсмотрщик весь день валялся на берегу реки в тени маленького домика без окон.

В этот домик, из трубы которого валили, смешиваясь, белый пар и черный дым, Сомов заглянул, вызвавшись занести мешок с углем. В помещении находился другой орк – механик и кочегар в одном лице, который обслуживал механизм для подачи воды в каналы. И этот механизм, хотя был и невелик, сразил Сомова наповал. Это был отлично сделанный паровой насос, отполированный бесконечным трением и блестящий от масла. Вращалось большое чугунное колесо, двигались вперед-назад поршни, поднимались и опускались десятки взаимосвязанных между собой рычагов. Все движения агрегата были неторопливые плавные под звуки щелкающих медных клапанов, скрипящего железа, фыркающего пара и гудения огня в топке. Никакой магии, только вода огонь и металл. Вот тебе и средневековье. Вот тебе и мир меча и магии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На какое-то время, увиденное затмило даже мысли о побеге. Если в деревне есть подобные машины, то что же тогда можно увидеть в городе? Какая-никакая, но здесь все же имелась цивилизация. Бежать! Надо срочно было бежать. Виктор окинул взглядом огромные поля, изрезанные каналами. Здесь было полно воды, которую можно взять в дорогу. В качестве сосуда сгодилось бы кожаное ведро, если его края плотно стянуть и перевязать. Недоставало только веревки для этого. Еще одной проблемой была дряхлая обувь раба. Впрочем, если добыть достаточно большой моток шпагата, то хватит и для ведра, и для разваливающихся старых сандалий. Все посадки не полить и за несколько дней, а значит, рабская мелиорация продолжится еще долго и время на поиски веревки у него есть.

Сомов настолько настроился на свободу и настолько наполнился жаждой деятельности и энергией, что вечером впервые победил в драке за хорошую порцию еды. Он как зверь ринулся в толчею, освобождая себе пространство жесткими короткими ударами локтей в головы, и выхватил самый лучший кусок из чана. Вы у меня узнаете, что такое хиджи атэ, примитивные создания, разошелся студент, жадно вгрызаясь в кость с сочными остатками мяса и свирепо зыркая глазами, чтобы никто не приближался. Рабы поглядывали на Виктора с нескрываемым удивлением и опаской, а один гном все еще сидел возле чана и мотал головой с красным опухшим ухом, не понимая, как это он потерял сознание в такой важный момент, как раздача пищи.

К пострадавшему гному подошла пожилая целительница и осмотрела его ухо. Целительница Ийсма была самым уважаемым человеком среди рабов и обладала уникальной способностью излечивать от любых, даже самых безнадежных болезней. Она, как и все люди в замке Вендора была рабыней, хотя и пользовалась огромными привилегиями. В бараке невольников, у целительницы была своя комнатка с топчаном и нехитрой утварью, ее никогда не привлекали к общим работам, а днем она могла свободно выходить за пределы замка в поисках лечебных трав. А еще Ийсма была единственным человеком, кто доброжелательно общался с бывшим студентом, и даже понемногу учила его языку орков.

Целительница отпустила ухо гнома, не увидев опасности для его здоровья и посмотрев на Виктора строго сказала:

– Плохо, Сангин. Плохо.

Сомов согласно кивнул головой, но абсолютно без раскаяния и пошел следом за целительницей. Если Ийсма не слишком сердится, то возможно позволит ему побыть рядом с собой, а заодно и поучит оркскому языку. В комнатке у Ийсмы было хорошо, уютно и приятно пахло сухими травами. Юношу не прогнали, а вручили каменный пестик со ступкой, в котором твердые кусочки какого-то вещества, требовали доводки до состояния порошка.

– Не надо ухо, – сказала целительница и взялась пальцами за мочку своего уха, – Ухо, – повторила она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Примерно так проходили все их уроки.

– Ухо, – послушно повторил студент незнакомое слово, стараясь его запомнить.

Разглядев пучок трав связанный веревкой, он показал пальцем на искомый предмет:

– Что?

– Веревка, – медленно, чуть ли не по слогам пояснила учительница.

– Веревка, – повторил за нею Виктор на оркском языке и попросил: – Веревка. Надо. Много.

Для объяснения причины, зачем ему понадобилась веревка, он показал на свои расползающиеся сандалии. Ийсма порывшись в вещах, вытащила и протянула ему метровый кусок пеньковой веревки. Виктор приложил руку к сердцу, показывая, как он благодарен и повторил: