Ненавижу игрушки - Прялухин Александр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что теперь?
Роб отстраняется от меня, растерянно смотрит по сторонам.
– Там еще один, – отвечаю я, показывая на лежащего в луже охотника, – Наверное, хозяина придавило, он не может сам выбраться.
– Да и черт с ним! Вереника, оставь это дерьмо, давай уже уходить!
– Вероника, – поправляю я.
Несколько секунд молчу, глядя ему в лицо.
– Хочешь вздрагивать по ночам, опасаясь, что тварь выбралась, пошла по нашим следам, и теперь прижимает к твоему горлу когти?
Он опускает взгляд, отходит на пару шагов. Я проверяю обойму – пусто.
– Тьфу! Ладно, справимся так.
– Справимся? Нет уж, уволь! Я не…
– Иди сюда. Ты же не трус, я знаю.
Пересилив страх, Роб подходит ближе.
– Я не смогу поднять охотника, у меня слабые руки. Да левая еще и повреждена. Так что хватай его за одежду и медленно тащи, переворачивая на бок. Если вдруг крикну – сразу отпускай. Понял?
Он кивает. Цепляется за ворот и пояс мужчины, тянет на себя. Медленно, преодолевая ужас перед находящимся в глубине лужи существом. Я внимательно заглядываю под широкую спину безжизненного тела. Наконец появляется эйнер. Он жив. Шевелится, испачканный в грязи. Поворачивает ко мне металлическую мордочку с двумя светящимися искорками глаз. Я чуть было не вскрикиваю, но сдерживаюсь, замечаю, что тварь запуталась одной конечностью в проводах, не может выбраться.
– Ладно, отпускай. Нам нужно подтащить его к трясине и спихнуть туда. Будем толкать палками, чтобы затянуло. Охотник тяжелый, должен придавить эйнера.
Мы исполняем задуманное, несмотря на протесты Роба, который опасается, что хозяин в любой момент может освободится и выскочить из случайного капкана. Вдвоем толкаем тело, длинными палками прижимаем его, окуная в воду, заставляя провалиться в илистое дно, исчезнуть навсегда. Мне кажется, что из глубины трясины я слышу пронзительный визг, приглушенный толщей воды, но это, наверное, лишь игра воображения.
* * *
– Нужно идти в монастырь.
Мы устали – позади целый день изнурительного, пешего марш-броска, подальше от города, от других охотников, которые, если эйнеры окажутся достаточно упрямыми, могут быть отправлены за мной.
– Что еще за монастырь? – я пытаюсь оттереть грязь с пистолета, бесполезного без семнадцати сгустков свинца, но внушающего уважение даже с пустым магазином, тем более, когда враг об этом не знает.
– Поселение. Километрах в десяти, если повернуть на восход солнца, – объясняет Роб.
– И что там, в поселении?
Он пожимает плечами.
– Люди. Разные. Отец Кирилл всех принимает. Меня, правда, выгнал, – Роб горько усмехается.
– За что выгнал? – я останавливаюсь, изучаю лес в том направлении, куда мы двигались, потом поворачиваюсь направо, туда, где восходит солнце.
– А-а…
Он машет рукой, не хочет отвечать, но, заметив немой укор на моем лице, все-таки бормочет:
– За пьянство, распутство. Нежелание работать. Да ну их к лешему!
– Зачем же нам туда идти?
– Так ведь… больше некуда.
– В другое поселение.
Роберт смотрит на меня как-то странно.
– Других нет.
Старая каменная кладка, некогда окружавшая монастырь, бывшая прочной стеной, а теперь постепенно разваливающаяся под воздействием природных сил и людей, разбирающих ее на строительные материалы, показалась на холме почти в сумерках, после заката. Никаких зданий за стеной видно не было, лишь колокольня возвышалась над поселением, указывая в небо позеленевшим шпилем.
– Ошибка наведения, – поясняет Роб, когда мы пересекаем руины монастыря, территорию, испещренную воронками, – Там, чуть подальше, был гарнизон. Личный состав перебросили на оборону города, но эйнеры этого не знали и накрыли его с орбиты бомбардировкой. Чуть-чуть промахнулись, раздолбали вместо гарнизона монастырь.
Я оглядываюсь по сторонам, поджав губы. Ненависть к захватчикам не прорывается наружу, она бурлит в глубине души, настаивается, обретает необходимые вкус и крепость, чтобы выплеснуться лишь тогда, когда придет время.
Спускаемся с холма. Среди перелеска с трудом можно разглядеть приземистые верхушки бункеров, разбросанные по обширной территории, укрытые полинялыми, но все еще выполняющими свою функцию маскировочными сетками. Среди вкопанных в землю бетонных укреплений тут и там заметно движение: мы действительно вышли к обитаемому поселению.
– Стой!
Навстречу выходят двое мужчин, один из которых вооружен автоматом, другой эйнерским импульсатором. Первый, завидев мой горб, скидывает оружие с плеча.
– Тихо, тихо! – Роб выставляет руки, заслоняя меня, – Она без хозяина. Сбежала из города. Можете сами убедиться.
Пока тот, что с автоматом, держит меня на прицеле, другой обходит вокруг, внимательно осматривая энергоблок. Бесцеремонно обшаривает, забирает пистолет.
– Он пустой.
Но патрульный не обращает на мое возражение никакого внимания, сует пистолет себе за пояс.
– Если все в порядке, потом верну. Идем!
Нас сопровождают к центру поселения; по дороге попадаются люди, встречающие Роберта кто с ухмылкой, а кто и с неприязнью. По мне скользят любопытные взгляды, натыкающиеся на горб, который заставляет зевак в страхе шарахаться в сторону.
Спускаемся по узкой лестнице вниз – один пролет, другой, третий. Пожалуй, даже если бы эйнеры не промахнулись, они бы не пробили эту защиту. Коптящие светильники тускло мерцают в длинном коридоре, после которого следует один поворот за другим. У массивной железной двери нас еще раз обыскивают, потом вталкивают внутрь.
– Вот, отец Кирилл, поймали двоих. Шли сюда от леса, через развалины.
На нас поднимает глаза еще не старый, но изможденный жизнью мужчина. На носу у него очки, одна дужка замотана скотчем. Он смотрит поверх стекол – видимо, носит их только для работы с бумагами, которые ворохом рассыпаны на столе.
– Она с горбом, отец…
– Вижу.
Он встает, подходит к нам ближе. Мягким движением отталкивает Роберта, бросив на него мимолетный взгляд – мол, с тобой позже разберемся.
– Как зовут?
– Вероника.
– Из города?
Киваю утвердительно.
– Беглянка, значит… Давненько оттуда никто не прорывался. Садись! – пододвигает мне стул, – Этого шалопая в изолятор пока.
Протестующего Роба патрульный выводит из комнаты.
– Информации у нас оттуда почти никакой, так что
