Услада душ, или Бахтияр-наме - Дакаики

Трудно расстаться с детьми, с домом, с любимым инструментом. Если у кого-либо дела на чужбине даже пойдут в гору, если даже он достигнет своих желаний и цели, но не получает известий со своей родины, то его радости – все равно что разведенная жена. Родной дом и друзей невозможно покинуть навеки, нельзя отторгнуть сердца от родины, от братьев, от места, где рос.

Родная та земля, чья пыльК моей впервые прикоснулась коже.

Когда Аммар Ясир бежал из Мекки в Медину, то господин всех людей – да будет мир ему и да благословит его Аллах! – после первых приветствий спросил о Мекке:

– В каком состоянии ты покинул Мекку и ее долины.

– Деревья в Мекке зазеленели, – отвечал Аммар Ясир, – воды прозрачны и воздух чист.

– Да успокоятся сердца! – сказал пророк. – Не говори больше о красотах Мекки, ибо огонь в моем сердце еще № улегся.

Одним словом, ювелир решил: «Я подожду еще несколько дней. Может быть, шах сжалится над моими детьми, смилуется над моим сердцем и душой и разрешит мне вернуться к семье и детям».

Ювелир пробыл у шаха еще два года. Жена его в разлуке проливала слезы, дни и ночи рыдала в смирении и покорное!

О удод! Ты отсутствовал долго средь нас,Принеси же нам добрую весть из Сабеи.

Ювелиру стало стыдно перед далекой женой, а сыновьям, росшим без отца, уже исполнилось по три года, и отцу стало невмоготу выносить разлуку. Он вновь обратился письменно к падишаху, рассказывая о своих горестях. Шах ответил:

– Ни за что не разрешу тебе уехать! Отныне всю жизнь тебе надлежит исполнять мои поручения и жить под сенью нашего благоволения.

И бедный ювелир пробыл у падишаха еще три года в почете и уважении. Он проводил время, словно Якуб, в доме горестей и разлуки и, словно Аййуб, сеял семена терпения, насколько это было в его силах.

Еще три года прошло, и от коловращения судьбы чаша с ядом разлуки переполнилась, и страдания от жизни на чужбине лишили птицу радости крыльев. Сыновья его меж тем уже научились читать Коран и каждую неделю отправляли отцу письма, полные скорби, словно послания влюбленных, описывая страдания сыновней любви и огорчения от разлуки.

Написал я ему, что разлука легла между намиИ страдает в разлуке душа.Недоступный для взора, живешь тыСреди горестных вздохов моих.

У ювелира иссякло терпение, и он написал жене: «О любезная подруга! О супруга моя! О исцеление превратностей жизни! Тебе следует оставить наши владения и имущество и выехать с сыновьями ко мне, ибо я не предвижу утра этой ночи разлуки, не могу дождаться вечера для того дня, опаляющего мое сердце. Сердце мое изнемогает в разлуке, а терпение не может ничему научиться в школе разума.

Прекрасны пределы земные, но нетБез друга мне счастия даже в раю.О ветер-гонец! Отнеси мой приветПечальному сердцу в родимом краю.

Молодость гибнет от рук разлуки, а свежесть щек вянет от насилия судьбы.

Меня про молодость спросили, и я ответил так:«Мукой сомнений побелило время мою главу».

Жена ювелира взяла мальчиков и с радостным сердцем пустилась через обширную пустыню. Пройдя половину пути, они остановились у большой реки. Воды ее были солеными, а перебраться на другой берег можно было только на корабле с кормчим. День клонился к концу, солнце уже облачилось в одеяние ухода, лучи его побледнели, словно лицо Вамика, а Дыхание времени напоминало вздохи влюбленного. Им сказали:

– Уже поздно. Проведите ночь на берегу реки, а завтра переправитесь через реку.

Когда паланкин сняли с верблюдов, дети бросились к реке, стали резвиться на лужайке у самого берега.

Отец меж тем уже получил весть, что прибывает жена с детьми, он выехал навстречу им и расположился на другое берегу реки. Еще не настала пора вечерней молитвы и мир еще не облачился в ночные одеяния, но солнце уже пожелтело а дыхание времени стало холодным. Ювелир подошел к реке чтобы совершить ритуальное омовение и обязательный намаз. С ним был кошелек золота, он положил его рядом и начал намаз. От прославления Аллаху он перешел к изъявлению покорности всевышнему, завершил молитву, вернулся к своей стоянке и снял накидку с паланкина. Не успел он, как говорится, проглотить первый кусок и слова «Во имя Аллаха» [11] еще не успели слететь с его уст, как он вспомнил, что оставил на берегу реки золото и все, что заработал за долгую жизнь.

Вернувшись на берег реки, он из-за густой травы и кустов, а так же из-за нахлынувших мыслей не смог найти место, где совершил омовение и намаз. Больше часа бегал он по берегу, рыская меж деревьев. Но сколько он ни искал, ничего не нашел. И тут набрел на двух мальчиков, игравших друг с другом и ласкавшихся, как братья. Ювелир схватил их и закричал:

– Верните мой кошелек с золотом, а не то несдобровать вам! Здесь ни одной души живой не было, кроме вас.

Но дети не были повинны в грехе, а укоры и угрозы не помогли делу. Тогда ювелир исторг из сердца жалость и бросил обоих детей в воду.

Видя, что Рузбех и Бехруз задержались с возвращением, что белый сокол востока повис в когтях ворона запада, черный мускус ночи смешался с белой камфорой дня, а снопы лучей скатились с гор, что черный ночной локон спустился на уши холмов, – словом, что стало темно и пришла пора вечерней молитвы, мать при лунном свете побежала по берегу и стала кричать:

– Эй, Бехруз! Эй, Рузбех! Где вы? Вернитесь к матери!

Ювелир узнал голос своей супруги. Тут же погнал коня в реку, переплыл ее и обнял жену.

После того, как счастье вновь соединило их, когда были обретены вновь их прежние отношения, муж сказал жене:

– Ты звала Рузбеха и Бехруза. Где же они? Сердце мое жаждет видеть их, глаза мои хотят лицезреть их красоту.

– О господин мой! – отвечала жена, – дети пошли поиграть. Но день кончился и настала ночь, а их все еще нет.

Отцу не терпелось увидеть детей, и он в тоске воскликнул:

– В какую сторону пошли дети?

– Они пошли по обе стороны реки, – ответила жена. – Они хотели посмотреть прозрачную текущую воду и увидеть, как ветер разгоняет волны, чтобы отдохнуть сердцем и полнее вздохнуть грудью.

Как только ювелир услышал ее слова, он стал бить себя по лицу и рвать на себе одежду.

– О жена! – воскликнул он. – Наши дети стали пищей небосвода-насильника, погрузившись в пучину гибели. Я поступил необдуманно и бросил своих детей в воду.

Всю ночь напролет искали детей, надеясь найти их хоть полуживыми или даже мертвыми. Но так ничего и не нашли. Отец и мать остались ни с чем, они раздирали траурные одеяния рукой печали.

Под какой звездой я родился, о боже, что рокТак лелеет меня для беды, где б она ни была?

Отец и мать пребывали в отчаянии и скорби, но божественная милость и безмерное милосердие божие не дали детям утонуть: каждого господь спас из пучин, снисхождение всевышнего представило им место в паланкине спасения, чтобы отринуть от них гибель. Река выбросила мальчиков на берег в разных местах. Каждый недоумевал, что за беда на него обрушилась, что это за губительная молния попала в него.

По воле случая к тем берегам прибыл на охоту некий шах, чтобы отдохнуть немного на лужайках и сыграть в нарды наслаждения. И вдруг он увидел мальчика, горестного и скорбного, спаленного пламенем превратностей, сожженного искрами напастей. От горя цветник его лица завял, вихри невзгод погасили светильник его радостей.

– Кто ты и откуда? – спросил шах мальчика, и тот рассказал ему, что с ним случилось. От жалости и сочувствия на глазах шаха навернулись слезы, а потом он спросил:

– Как тебя зовут?

– Рузбех, – ответил мальчик.

– Твое имя звучит как хорошее предзнаменование, – сказал шах, – я усыновляю тебя. Ликуй же, ибо счастье будет сопутствовать тебе, радость всегда будет с тобой рядом.

Второго же брата выбросило на берег волной в другом месте. Его подобрала шайка разбойников и айяров. Они решили: «Продадим его в рабство, выручим немного денег и попируем на славу несколько дней!»

Но ни одна тварь не ведает тайн божественной воли, ни Чин человек не знает о том, что предрешил господь. Ювелир от бед потерял рассудок, лишился сознания под ударами коловращения дней и ночей.

– Отныне мы не будем знать покоя, не будет для нас и Радости, эта рана никогда не заживет, нет нам спасения. Давай Пойдем по свету, полному скорби, по этому миру, полному горестей, чтобы испытать, что нам уготовила судьба, что содержится в чаше виночерпия – рока, – сказал он жене.

Ювелир и жена пустились по свету и прибыли в какой-то незнакомый город. У них с собой было много денег и всякого добра. И вот однажды ювелир проходил мимо невольничьего рынка и вдруг видит: продают мальчика, ладного собой, хорощо сложенного. Он внимательно осмотрел мальчика и подумал: «Этот мальчик, несомненно, благородного происхождения, или на худой конец, он родился у раба в доме богатого хозяина». Ювелиру ребенок понравился, и он принял решение: «Я куплю и усыновлю этого мальчика. В моей тяжкой доле он поможет мне пережить горести». Ювелир уплатил за мальчика деньги и вместе с ним пришел домой.