Битва за Бога: История фундаментализма - Карен Армстронг

Группа Левингера немедленно перешла в наступление, начав с Пещеры Махпела – «склепа патриархов». После Шестидневной войны израильская военная администрация открыла запертый на время боевых действий склеп для молитвы, приняв организационные меры, чтобы иудеи могли молиться, не мешая арабам. Однако еврейских поселенцев это не устроило, и они потребовали расширить пространственные и временные границы пребывания иудеев в пещере. Они отказывались уходить по пятницам, когда наступало время общей еженедельной молитвы мусульман, – иногда они покидали залы, но блокировали главный вход, не пуская мусульман внутрь. Они устраивали в пещере киддуш – обряд освящения, проводимый в шаббат над чашей вина, зная, что для мусульман это оскорбление, а в День независимости 1968 г. в нарушение правительственных запретов подняли в склепе израильский флаг. Напряженность нарастала. В конце концов – к этому все, видимо, и шло – в группу евреев у мечети кинули палестинскую гранату[673]. Израильское правительство было вынуждено организовать за чертой Хеврона охраняемый силами Армии обороны Израиля анклав для поселенцев. Левингер нарек его Кирьят-Арба (библейское название Хеврона), и он по сей день остается оплотом наиболее экстремистских, жестоких и провокационно настроенных сионистских фундаменталистов. К 1972 г. Кирьят-Арба выросла в небольшой город с населением около 5000 человек. Для кукистов этот анклав означал победу в священной войне, подвинувший границы «враждебного лагеря» и освободивший для Господа важный участок Святой земли.

Однако больше ни в какой области кукисты победами похвастаться не могли. Искупление, к их неудовольствию, забуксовало. Лейбористское правительство не присоединило оккупированные территории и, несмотря на организацию там военных баз, не отказывалось от планов обменять землю на мирный договор. Победа 1967 г. заставила Израиль возгордиться, однако в октябре 1973-го на Иом-Киппур (Судный день), самый торжественный день еврейского календаря, Египет и Сирия пошатнули эту самоуверенность, неожиданно для Израиля заняв Синай и Голанские высоты. На этот раз арабские войска подготовились лучше, и израильская армия оттеснила их с большим трудом. Израильтяне были потрясены, страну охватило уныние и сомнения. Израиль застали врасплох, едва не проигранная битва казалась результатом идеологического разложения. Кукисты считали так же. В 1967 г. Господь ясно явил свою волю, но вместо того, чтобы воспользоваться победой и занять захваченные территории, правительство мешкало и опасалось вызвать гнев гоев, особенно Соединенных Штатов. Иом-Киппурская война выражала господний гнев и напоминание. Теперь, считали кукисты, религиозные евреи должны прийти стране на помощь. Один раввин-кукист сравнил светский Израиль с солдатом, упавшим в пустыне после героической битвы. Правоверные иудеи, которые никогда не предавали религию, должны подхватить его знамя и сражаться дальше[674].

Шестидневная война укрепила кукистов в их мнениях и вдохновила на пару авантюр с поселениями, однако по-настоящему их движение развернулось лишь после потрясшей страну Иом-Киппурской войны. Новую военную доктрину сформулировал в своей статье раввин-кукист Иехуда Амиталь. «Значение Иом-Киппурской войны» Амиталя было проникнуто тем самым глубинным страхом уничтожения, который лежит в основе многих фундаменталистских движений. Октябрьское нападение напомнило всем израильтянам о том, что на Ближнем Востоке они находятся в изоляции и окружены врагами, настроенными на уничтожение израильского государства. Перед глазами вставал призрак холокоста. Амиталь заявил в статье, что прежняя сионистская политика дискредитировала себя. Светское государство не решило еврейскую проблему, антисемитизм разбушевался как никогда. «Государство Израиль единственное в мире, перед которым стоит угроза уничтожения», – утверждал Амиталь. Надеяться, как светские сионисты, на то, что евреи наладят отношения с другими народами и заживут как они, не приходилось. Однако был и другой сионизм, проповедуемый рабби Цви Иехудой Куком и утверждавший, что искупление идет полным ходом. В этом случае война представала не катастрофой, а актом очищения. Светские евреи, чей сионизм показал себя настолько провальным, что поставил страну на грань катастрофы, пытались привить иудаизму эмпирический прагматизм и современную западную демократическую культуру. От иностранного влияния пора было избавляться[675].

Амиталь излагал теорию, имеющую много общего с зарождающимся тогда в Египте и Иране фундаментализмом. Господь допустил Иом-Киппурскую войну как предупреждение, как знак того, что иудеям надлежит вернуться к самим себе. Она была призвана напомнить «зараженному Западом» Израилю об истинных ценностях, выступая частью мессианского процесса, священной войны против западной цивилизации. Однако расклад изменился. Война показала, что за существование борются не только евреи. В этой схватке не на жизнь, а на смерть, считал Амиталь, гои тоже идут на последний бой. Возрождение и расширение еврейского государства продемонстрировало им, что Господь силен, Сатане места нет и что Израиль успешно отражает атаку сил зла. Израиль отвоевал Святую землю, и теперь перед Искуплением остается лишь очистить от последних крупиц западного светского духа сердца иудеев, которые должны вернуться к своей религии. Война прозвучала похоронным звоном по секуляризму. Кукисты приготовились мобилизоваться и перейти к более активной политической борьбе против Запада, который пытается помешать расширению израильских границ, против арабов и против секуляризма, которым заразил израильтян Запад.

Среди протестантских фундаменталистов в Соединенных Штатах наблюдалась схожая готовность. Неразбериха 1960-х со вседозволенностью в молодежной культуре, сексуальной революцией и борьбой за права гомосексуалистов, чернокожих и женщин сотрясала устои общества. Многим казалось, что эти катаклизмы вкупе с событиями на Ближнем Востоке означают только одно: Вознесение уже близко. Со времен Революции американский протестантизм пребывал в расколе на два воинствующих лагеря, и уже 40 лет фундаменталисты строили свой, отдельный мир, отвергавший этос модерна, и секуляристов, и либеральных христиан. Фундаменталисты считали себя изгоями, однако на самом деле за ними стояли достаточно широкие слои населения, возмущенного культурной гегемонией секуляристского большинства восточной части страны и считавшего консервативный фундаментализм более близким по духу. Они еще не были организованы в политическое движение за отвоевывание американского общества, однако к концу 1970-х потенциал уже ощущался, и фундаменталисты начинали чувствовать свою силу. В 1979 г., когда фундаменталисты решили вернуться на арену политической жизни, согласно общенациональному опросу Джорджа Гэллапа, каждый третий взрослый американец-респондент пережил религиозный опыт «второго рождения»; около 50 % считали Библию непогрешимой и свыше 80 % считали Иисуса Богом. Кроме того, в результате опроса обнаружилось около 1300 евангелических теле– и радиостанций, аудитория которых насчитывала примерно 130 млн человек, а прибыль составляла от $500 млн до неопределенных «миллиардов». Как провозгласил во время предвыборной кампании 1980 г. ведущий фундаменталист Пэт Робертсон: «У нас достаточно голосов, чтобы править страной!»[676]

Этому приливу уверенности и росту численности фундаменталистов в 1960–1970-х способствовали три фактора. Во-первых, развитие южных штатов. До тех пор фундаментализм был порождением больших северных городов. Юг оставался преимущественно аграрным. Либеральное христианство обошло южные церкви стороной, поэтому «фундаменталистам» не было нужды бороться с новыми идеями и социальным евангелизмом. Однако в 1960-х модернизация дошла и до Юга. Начался приток людей с Севера, искавших работу в нефтяной отрасли, сфере новых технологий или аэрокосмических проектах, базировавшихся в южных штатах. Юг охватила та же стремительная индустриализация и урбанизация, которую Север пережил столетием ранее. В 1930-х две трети южан жили в сельской местности. К 1960-м сельские жители составляли меньше половины. Повышался государственный престиж Юга. В 1976 г. Джимми Картер первым из южан со времен Гражданской войны был избран президентом, в 1980-м его сменил Рональд Рейган, губернатор Калифорнии. И хотя южан радовал этот подъем, они чувствовали, что их мир кардинально меняется. Переселенцы с Севера приносили с собой либерально-модернистские идеи, и не все иммигранты были протестантами и даже христианами. А значит, ценности и убеждения, которые до этого принимались как данность, теперь приходилось отстаивать. В баптистских и пресвитерианских деноминациях протестанты более других созрели для фундаментализма, как созрели в силу тех же причин их северные единоверцы на рубеже веков[677].