Битва за Бога: История фундаментализма - Карен Армстронг

Если Кук-старший полагал, что евреи не должны принимать участия в политике, поскольку в неискупленном мире любая политика порочна, Кук-младший верил, что мессианская эра уже началась, а значит, участие в политике, как и мистическое путешествие каббалиста, представляет собой подъем к вершинам святости. Его воззрения отличались буквалистской холистичностью[664]. Святая земля, народ и Тора образовывали неделимую триаду. Отказаться от одного значит отказаться от всех трех. Пока евреи не освоят всю израильскую землю, как сказано в Библии, Искупления не будет, поэтому объединение всей Святой земли, включая территорию, принадлежащую в данный момент арабам, становится высшим священным долгом[665]. Однако, когда «Гахелет» в конце 1950-х познакомились с Куком, о воссоединении нельзя было и мечтать. Определенные в 1948 г. границы государства Израиль охватывали только Галилею, пустыню Негев и приморскую равнину. Библейские земли на Западном берегу Иордана принадлежали Иорданскому Хашимитскому королевству. Но Кук был непреклонен, считая, что все идет в соответствии с предопределенным замыслом. Даже холокост приближал Искупление, заставив евреев покинуть диаспору и вернуться на Святую землю. Евреи «настолько приросли к нечистым иностранным землям, что с приближением Конца Света их приходится отделять насильно, проливая море крови», – объяснял Кук в проповеди на День памяти холокоста в 1973 г. За историческими фактами крылось божественное вмешательство, вызвавшее «возрождение Торы и всего святого». Таким образом, сама история подталкивала человека «ко встрече с Владыкой Вселенной»[666].

Превращение мифа в реальность наконец свершилось. В премодернистском мире мифология и политика принадлежали к разным областям. Государственное строительство, военные кампании, сельское хозяйство и экономика были прерогативой рациональных дисциплин логоса. Миф сдерживал эту прагматичную деятельность и наполнял ее смыслом, а кроме того, вносил коррективы, напоминая людям о таких ценностях, как сострадание, превосходящих прагматичные рассудочные соображения. Земная действительность могла быть символом божественного, но сама по себе она никогда святой не считалась; она лишь указывала вовне, за пределы себя, куда не было пути разуму. Однако Кук преодолел это разделение и создал то, что иные назвали бы идолопоклонством. Может ли армия быть «святой», если она часто принуждала совершать ужасные вещи, когда по долгу службы бойцам приходится вместе с врагами убивать и невинных? Мессианизм традиционно побуждал людей критиковать статус-кво, но Кук, напротив, с его помощью выражал безоговорочное одобрение израильской политики. Подобная установка грозила привести к нигилизму, отрицающему ключевые ценности. Объявив государство Израиль святым, а его территориальные притязания – высшей целью, Кук поддался тому же искушению, которое крылось за страшными бесчинствами националистов XX в. Миролюбие Кука-старшего, готового принять и другие религии, и светский мир, было утрачено. Кук-младший испытывал жгучую ненависть к христианам, гоям, мешавшим осуществлению израильского замысла, и к арабам[667]. Прежние представления мудро разводили миф и разум по разным, хотя и взаимодополняющим областям. Теперь же Кук-младший пытался стереть границу, и это было опасно.

Члены «Гахелет», однако, так не считали. Холистическая идеология рабби Кука превращала сионизм в религию, полностью отвечая их замыслам. Они поступили в Мерказ ха-Рав, и забытая иешива вновь обрела известность. Кук стал кем-то вроде еврейского папы римского, чьи указы были непогрешимы и подлежали неукоснительному исполнению. Моше Левингер, Яков Ариэль, Шломо Авинер, Хаим Друкман, Дов Лиор, Залман Меламед, Авраам Шапира и Элиэзер Вальдман образовали войско Кука и возглавили новый фундаменталистский сионизм. В 1960-х они разрабатывали в Мерказ ха-Рав планы наступления с целью вернуть страну Господу и заставить светское государство реализовать свой религиозный потенциал. Отказавшись от диалектического синтеза светского и религиозного, описанного Куком-старшим, рабби Цви Иехуда надеялся на неизбежную победу божественного над светским.

Однако при всем своем энтузиазме члены «Гахелет» не могли пойти дальше разработки планов. Перейти к делу и заселить всю Святую землю целиком или изменить сознание народа они не могли. Однако в 1967 г. история распорядилась развитием событий по своему усмотрению.

В День независимости 1967-го, за три недели до Шестидневной войны, рабби Кук выступал с традиционной проповедью в иешиве Мерказ ха-Рав. Внезапно плавную речь прервало рыдание, и раввин воскликнул: «Где наш Хеврон, Сихем, Иерихон, Анатот, оторванные от страны в 1948 г., когда мы, изувеченные, истекали кровью?»[668] Три недели спустя израильская армия заняла эти библейские города, прежде принадлежавшие арабам, и ученики рабби Кука уверились, что это Господь пророчествовал на проповеди его устами. К концу короткой войны Израиль отвоевал у Египта сектор Газа, у Иордании – Западный берег, а у Сирии – Голанские высоты. Священный город Иерусалим, поделенный между Израилем и Иорданией с 1948 г., был аннексирован Израилем и объявлен вечной столицей еврейского государства. Иудеи снова смогли молиться у Западной стены Храма. Страну охватила экзальтация и почти мистическая эйфория. До войны израильтяне слушали по радио, как Насер клянется скинуть их всех в море, а теперь они вдруг стали хозяевами священных для еврейской памяти городов. Даже среди самых несгибаемых секуляристов многие воспринимали войну как религиозное событие, напоминающее переход через Красное море[669].

Однако для кукистов война имела еще более важное значение. Она убедительно доказывала, что Искупление действительно не за горами и что Господь подталкивает историю к финалу. То, что Мессия пока не появлялся, членов «Гахелет» не смущало – как истинные модернисты, они готовы были назвать Мессией не человека, а процесс[670]. Не обескураживало их и то, что «чудесный исход» войны объяснялся вполне естественными причинами: победу Израиля обеспечила мощь израильской армии и слабость арабских войск. Философ XII в. Маймонид предсказывал, что в Искуплении не будет ничего сверхъестественного: пророческие описания космических чудес и всеобщего мира относились, по его словам, к Царствию Божию на том свете, а не на этом[671]. Победа в Шестидневной войне убедила кукистов, что пора мобилизоваться всерьез.

Через несколько месяцев после победы раввины и учащиеся собрались на импровизированную конференцию в Мерказ ха-Рав, чтобы обсудить, как расстроить планы лейбористского правительства, собирающегося сдать часть отвоеванных территорий в обмен на мир с арабскими соседями. Для кукистов возврат хотя бы одной пяди священной земли означал торжество сил зла. К удивлению самих кукистов, у них нашлись светские единомышленники. Почти сразу после войны группа выдающихся израильских поэтов, профессоров, отставных политиков и кадровых военных организовала движение «Земля Израиля» с целью предотвратить территориальные уступки со стороны правительства. Много лет это движение оказывало кукистам финансовую и моральную поддержку, а также помогало формулировать идеологию так, чтобы она вызывала отклик в массах. Кукисты постепенно встраивались в доминирующее направление развития.

В апреле 1968 г. Моше Левингер во главе небольшой группы кукистов с родными отправился праздновать Песах в Хеврон, город, где, по преданию, покоились останки Авраама, Исаака и Иакова. Поскольку мусульмане почитают этих еврейских патриархов как своих великих пророков, для них этот город тоже священный. У палестинцев Хеврон столетиями носил название Аль-Халиль, знаменуя этим священную связь с Авраамом, «другом» Господа. Однако с Хевроном были связаны и более мрачные воспоминания. 24 августа 1929 г., в период большой напряженности отношений между арабами и палестинскими сионистами, в Хевроне были убиты 59 евреев – мужчин, женщин и детей. Левингер с компанией поселились в «Парк-отеле» под видом швейцарских туристов, однако после Песаха они отказались выселяться и остались в качестве сквоттеров. На израильское правительство это бросало тень, поскольку Женевская конвенция запрещала поселение на оккупированной во время боевых действий территории, и ООН требовала, чтобы Израиль вывел войска с завоеванных земель. Однако своей хуцпа (дерзостью) кукисты напомнили правительственной Партии труда их собственных первопоселенцев золотого века, поэтому правительство не торопилось выселять самовольных захватчиков[672].

Группа Левингера немедленно перешла в наступление, начав с Пещеры Махпела – «склепа патриархов». После Шестидневной войны израильская военная администрация открыла запертый на время боевых действий склеп для молитвы, приняв организационные меры, чтобы иудеи могли молиться, не мешая арабам. Однако еврейских поселенцев это не устроило, и они потребовали расширить пространственные и временные границы пребывания иудеев в пещере. Они отказывались уходить по пятницам, когда наступало время общей еженедельной молитвы мусульман, – иногда они покидали залы, но блокировали главный вход, не пуская мусульман внутрь. Они устраивали в пещере киддуш – обряд освящения, проводимый в шаббат над чашей вина, зная, что для мусульман это оскорбление, а в День независимости 1968 г. в нарушение правительственных запретов подняли в склепе израильский флаг. Напряженность нарастала. В конце концов – к этому все, видимо, и шло – в группу евреев у мечети кинули палестинскую гранату[673]. Израильское правительство было вынуждено организовать за чертой Хеврона охраняемый силами Армии обороны Израиля анклав для поселенцев. Левингер нарек его Кирьят-Арба (библейское название Хеврона), и он по сей день остается оплотом наиболее экстремистских, жестоких и провокационно настроенных сионистских фундаменталистов. К 1972 г. Кирьят-Арба выросла в небольшой город с населением около 5000 человек. Для кукистов этот анклав означал победу в священной войне, подвинувший границы «враждебного лагеря» и освободивший для Господа важный участок Святой земли.