Горькая кровь - Рэйчел Кейн

— Тогда я закончила, — сказала она и постучала пальцами по древесине стола, отбивая какой-то музыкальный ритм. — Майкл. Встань.

Я подчинился. Я хотел ринуться на нее, убить, разорвать на части, но я знал, что ничего из этого не проявилось на моем лице или в движениях. Как и у Ханны. Это не Ханна подвергла Еву смертельному риску, это не ее выбор. Решение приняла Наоми — все сходилось на Наоми. И было слишком поздно, чтобы я мог что-либо поделать с этим. Я даже не мог попытаться предупредить людей.

— Вот что ты сделаешь, Майкл, — сказала Наоми. — Ты вернешься, чтобы увидеться со своей любимой женой и сказать ей, что передумал. Ты будешь делать все необходимое, чтобы уничтожить все доверие между вами. Тогда ты соберешь свои вещи и вернешься сюда, ко мне. Ты будешь отличным солдатом. Лучше того, тебя даже никто подозревать не станет. Кровный ребенок Амелии? Ты идеальный маленький убийца.

— Да, — сказал я. Нет, нет, нет, кричал я, но ничего не мог сделать, чтобы остановить себя. — Что мне делать с Шейном? И Клэр?

— Шейн не имеет никакого значения, как и девушка, кроме как инструмента, который может использоваться. Я вывела Мирнина из игры; без защиты своего черного рыцаря она не более чем пешка. Но… — Она постучала бледными пальцами по губам, на мгновение выглядя задумчивой. — Ты задал правильный вопрос. Что с Клэр? Даже пешка может стать королевой, если правильно сыграть…

Она поднялась на ноги и какое-то время шагала по комнате, сложив руки на груди и опустив голову. Ханна и я смотрели друг на друга. Ее сердце стучало, и я понял, что теперь это был не страх — она чувствовала ярость. Она была в ловушке, как и я. Если Мирнин черный рыцарь (прим. пер.: конь) на шахматной доске, то Ханна была белой ладьей Наоми, хранящей секреты. Что тогда я?

— Ах, — сказала Наоми и повернулась ко мне, глаза блестели жутким восторгом. — Я знаю, как сыграть Клэр. Итак, вот что ты будешь делать и говорить ей…

Я слушал. Я ненавидел ее каждой клеточкой себя и каждой крошечной частью моей души.

Но я знал, что буду делать то, что она говорит, пусть это и уничтожит все хорошее в моей жизни.

Потому что у меня не было выбора.

Глава 17

Клэр

Майкл был похож на ходячего мертвеца, когда вернулся в зал ожидания, где Клэр в одинадцатимиллионный раз брала кофе из автомата; он съел её четвертак, снова, но она узнала от одной из медсестёр — не той, что угрожала Еве, слава Богу — в какое правильное место надо пнуть, чтобы заставить контейнер произвести половину чашки маслянистого, отвратительного на вкус напитка, похожего на кофе.

Это было лучше, чем ничего. Но не намного лучше.

Она чуть не выронила чашку, когда увидела мальчиков. У Шейна было осторожное и серьезное выражение лица, но Майкл выглядел так, будто прошел через врата ада и вернулся без сувенирной футболки.

— Она спит, — сказала Клэр прежде, чем любой из них успел заговорить. — Майкл? Ты в порядке?

— Да, — сказал он. Его голубые глаза выглядели странно застывшими и пустыми, а под ними темные пятна, как будто за последнюю неделю он спал всего несколько часов. — Я должен увидеть ее.

— Осторожно, не разбуди ее, — сказала Клэр. — Она слаба и ей больно. Доктор сказал, что, вероятно, утром ей станет лучше. Тогда они отпустят ее, и мы заберем ее домой. На большее она сейчас не способна.

— Хорошо, — сказал он. Он вряд ли даже посмотрел на нее, но взял чашку кофе из ее рук и выпил горячее содержимое одним глотком, смял бумажный стаканчик, бросил на пол и зашагал прочь, направляясь в палату Евы. Клэр наклонилась и подняла мусор.

— Ничего себе, — сказала она, глядя ему в след. — Что с ним, Шейн?

— Хотел бы я знать, — сказал он. — Это была самая странная пара часов в моей жизни. Рой… хорошо, это я понимаю. Но потом мы пошли встретиться с Капитаном… — Капитан Откровенный, поняла она. — Под конец они заставили меня ждать снаружи. Что бы они там не обсуждали, это было плохо. Он выглядит так с тех пор. Будто кто-то вырезал его внутренности и заставил проглотить их.

— Так ты знаешь кто это? Капитан, я имею ввиду. — Она сказала это шепотом, оглядываясь на пустую приемную. Шейн кивнул. — Кто?

— Лучше не знать, — сказал он. — Поверь, я бы не хотел. Вообще начинаю желать, чтобы я не знал многих вещей.

Они расположились в креслах в комнате ожидания, Шейн обнял ее… и только они почувствовали себя комфортно, как Шейн повернул голову и сказал:

— Ты слышала это?

— Что? — Клэр ощущала сонливость и уже удобно устроилась у него на плече, но теперь, когда он разбудил ее, она услышала что-то — на повышенных тонах.

— Это Ева, — сказал Шейн и встал. — Что-то не так. — Клэр вздохнула и на ноющих ногах последовала за ним по коридору мимо пустого пункта ухода за больными, и они зашли, когда он толкнул дверь.

Ева плакала. Не просто плакала, а взвывала в шокирующих, ужасных, мучительных рыданиях, она держалась обеими руками за живот, как будто ей было трудно дышать. Майкл стоял у изножья кровати, глядя на нее без всякого выражения на лице. Он всегда был похож на ангела, подумала Клэр, но сейчас он был похож на одного из тех холодных, отдаленных, мстительных созданий с мечом.

Это было ужасно.

— Как ты можешь говорить такое? — сказала Ева между болезненными глотками воздуха. Плач причинял ей боль; Клэр могла слышать это в небольшом хныканьи между словами. — Боже, Майкл, нет… пожалуйста…

— Что, черт возьми, происходит? — потребовал Шейн и повернулся к Майклу. — Что ты ей сказал?

— Правду. Брак с самого начала был ошибкой, — сказал он. — И я хочу его расторгнуть, Ева. Я подготовлю документы, и ты подпишешь их. Так будет лучше для нас обоих. Мы вместе… Капитан Откровенный прав. Амелия права. Это неправильно, и нельзя допустить, чтобы это продолжилось. Из-за этого погибнут невинные люди.

— Чувак, не делай этого, — сказал Шейн и протянул руку. Майкл отбил ее прежде, чем та коснулась его плеча. — Может ты думаешь, что таким образом она будет в безопасности, но это неправильно, ясно? И сейчас не подходящее время. Я знаю, ты не хочешь навредить ей. Я слышал тебя там с Капитаном. Знаю, ты просто пытаешься защитить ее…

— Знаешь? — Майкл повернулся, уставившись на Шейна пустым взглядом, тот застыл. — Ты ни черта обо мне не знаешь.

Шейн рассмеялся.

— Ты шутишь, да? Я знаю о тебе все. Ты мой лучший друг.

— Ты так считаешь? — Сказал Майкл, а затем, прежде чем Клэр была готова, прежде чем она даже заметила его движение, он повернулся и схватил ее.

Майкл Гласс, держащий ее в своих объятиях.