Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

монарха Георга V и всю его семью, включая детей и внуков. Правда, в это мало кто верил. Слухи наверняка были сильно преувеличены. Трудно предположить, что такое варварство возможно в наш просвещённый век, да к тому же в стране, считающей себя самой цивилизованной в Европе…

Героический побег

То, что бегство может быть героическим, доказал ещё английский король Карл II. Потерпев в 1651 году поражение от Кромвеля, он тайно бежал во Францию на маленьком одномачтовом паруснике «Сюрпрайз», ранее перевозившим уголь между прибрежными городами. Вернувшись после смерти своего противника в Лондон, Карл II отыскал спасший ему жизнь старый угольщик и повелел переделать его в яхту. Судёнышку монарх присвоил новое имя – «Ройял Эскейп» («Royal Escape»), что означает «Королевское бегство».

Казанцев и МакГровер тоже мечтали при первой же возможности бежать из Англии. Правда, в разные стороны: один – в Россию, другой – в Канаду. Конечно, осуществить эту мечту, да ещё в условиях морской блокады, было очень непросто. Тем не менее, они не теряли надежды, и вскоре судьба им подарила шанс…

Всё началось с того, что однажды на улице их остановил патруль – двое матросов во главе с молоденьким мичманом. У всех на груди красовались красные банты – символ приверженности революции. На ленточках бескозырок было написано «RVS Marksman», причём бросалось в глаза, что аббревиатура «RVS» кустарно переправлена из «HMS» – «His Majesty's Ship», то есть «Корабля Его Величества». Новые буквы «RVS» вроде бы означали: «Корабль Победившей Революции». Собственное название «Марксмен» Казанцев перевёл как «Марксист». Он всё ещё неважно владел английским языком и не знал, что на самом деле слово «Marksman» означает «меткий стрелок, снайпер».

Предъявленный патрулю мандат произвёл должное впечатление.

– О, комрад Касаново – чаппаевец и участник Великого Майского штурма парламента? – криво усмехнулся мичман и вяло откозырял правой рукой в белой перчатке. – Не смею вас больше задерживать. Слава Революции!

От внимания Казанцева не ускользнул несомненный факт, что мичман явно не является апологетом народной власти. Слегка язвительный тон, ухмылки, эти белые перчатки… Наверняка он тяготится обязанностью служить революции, но у него просто нет выбора. И вот тут-то в голове его русского коллеги, временно пребывавшего в ипостаси аргентинского марксиста, и родилась дерзкая идея, принёсшая ему впоследствии всероссийскую славу…

Вторично они встретили мичмана с «Марксмена» в Джоппе. Джоппа – это название пригорода Эдинбурга; Казанцеву казалось странным, что оно ни у кого, кроме него, не вызывало усмешки. В Джоппе было множество дешёвых питейных заведений, и потому этот район горячо любили не только моряки, но и алкоголики других профессий.

В один из таких трактиров и заглянули Казанцев с МакГровером. Там было дымно и шумно. Слева за дубовым столом сидела пьяная компания местных дружинников; они громко говорили на сельском наречии «об ледях» и мерялись обрезами – у кого длиньше… Справа в одиночестве глушил виски тот самый мичман, что недавно проверял у нашего героя документы. Он был красным от алкоголя и угрюмым от наступления новой эры. Чаппаевцы подсели к его столику без спроса и заказали три двойных порции виски – одну для него.

Мичмана – то есть мидшипмена по-английски – звали Дик Баркли. Ему было всего девятнадцать, причём из-за рыжих веснушек он выглядел ещё моложе. Во всяком случае, Казанцев, будучи на пять лет его старше, по сравнению с ним выглядел матёрым морским волчарой, прошедшим огонь, воду и медные трубы. Впрочем, русский мичман в самом деле прошёл и огонь, и воду, и тюрьму, и венерические заболевания (к счастью, успешно вылеченные). А у юного Дика всё это было ещё впереди.

– А-а-а, вспомнил! – протянул он пьяным голосом. – Я вас видел: вы из отряда Чаппая. Красные дьяволята! Вершители судеб! Хозяева новой жизни!..

Предположение, что мичман Баркли не очень-то жалует революционную власть, подтвердилось. Разумеется, он не кривил душой: как известно, что у трезвого на уме… Поэтому МакГровер решил действовать напрямую, без экивоков:

– Ты, мичман, заблуждаешься. Мы – тоже морские офицеры и притом выше тебя по званию. Но пока мы вынуждены маскироваться под революционеров. Отряд Чаппая – это прикрытие. Наша задача – найти единомышленников на действующем флоте. Единомышленников, так же, как и мы, ненавидящих всплывшее наверх красное дерьмо!

Мичман с «Марксмена» не ожидал такой откровенности и даже слегка протрезвел.

– Ну и что вы хотите? – спросил он, окинув незваных собутыльников недоверчивым взглядом.

– Мы хотим собрать людей, не забывших слово «честь» и готовых сражаться с коммунистической чумой до конца.

– Эх!.. Что сможет сделать горстка людей против оравы распоясавшейся рвани? Неделю назад здесь под флагом Белой Розы уже митинговали какие-то люди, называвшие себя патриотами. Они клялись идти на Лондон и восстановить законную власть. Но стоило появиться нескольким сотням красных бандитов, как они наложили в штаны от страха. Где теперь эта Белая Роза? След простыл…

– Они поспешили и наделали кучу ошибок. Мы будем действовать более продуманно. Коммунистов нам не победить без помощи Америки. А чтобы эту помощь получить, у нас должен быть свой флот. Пусть небольшой, но боеспособный.

– Это невозможно! – сокрушённо покачал головой Баркли. – Вы даже не можете себе представить, насколько глубоко поразила наш флот красная зараза. Скапа-Флоу – это рассадник идей коммунизма и анархизма! Даже если вам удастся увести из-под носа «ревсэйлоров» один-два корабля, то им даже негде будет стать на якорь. Все базы в руках красных мятежников!

– Эйфория скоро пройдёт, и сторонников новой власти сильно поубавится. Число недовольных растёт с каждым днём, – уверенно заявил МакГровер.

Мичман Баркли лишь вздохнул и осушил очередной стаканчик виски. Нет, не верил он словам законспирированных идеалистов! Но Юджин МакГровер продолжал вербовать его с прежним напором:

– Ты на каком корабле служишь?

– На «Марксмене». Лидере эскадренных миноносцев.

– Сколько в его экипаже людей могут пойти с нами?

– Боюсь, нисколько… Все противники новой власти уже списаны или сбежали сами. Из офицеров остался я один. И то лишь потому, что мне некуда деваться.

– А мы втроём угнать твой лидер сможем?

Баркли удивлённо посмотрел на своих собеседников:

– Ну, вы даёте!.. Конечно, нет! Во-первых, без машинной команды мы не сможем ни развести пары в котлах, ни управлять турбинами. Во-вторых, я на такое никогда не пойду. Ведь это нарушение присяги!

Лицо изрядно захмелевшего МакГровера налилось кровью, и он грозно зарычал:

– Ты кому присягал, мичман? Королю! А сейчас у власти кто? Быдло! Red bulls! Разве ты давал присягу быдлу?

Дик Баркли задумался. Нет, быдлу он не присягал…

* * *

По сравнению с Эдинбургом, сохранившим даже в вихре революционного разгула толику былой респектабельности и чопорности, портовый пригород