Властелин Колец: Две Крепости - Джон Толкин

Фродо не ответил.

— Вот! — воскликнул Фарамир. — Я хочу больше узнать от вас об этом. Все, что касается Боромира, касается и меня. Стрела орка убила Исилдура, как говорится в старых преданиях. Но орковских стрел множество, и вид одной из них не был бы принят Боромиром за знак судьбы. Сохранили ли вы эту вещь? Она спрятана, говорите вы; но не вы ли выбраны скрывать ее?

— Я не должен был скрывать ее, — ответил Фродо. — Она не принадлежит мне. Она не принадлежит никому из смертных — великих или малых; хотя если бы кто-то предъявил на нее претензии, то это мог бы быть только Арагорн, которого я упоминал, предводитель нашего Братства от Мории до Рауроса.

— А почему не Боромир, принц города, что основан сыновьями Эарендила?

— Потому что Арагорн происходит по прямой линии, от отца к отцу, от Исилдура, сына самого Эарендила. И меч, которым он владеет, это меч Эарендила.

Ропот изумления пробежал по кольцу людей. Некоторые громко воскликнули:

— Меч Эарендила! Меч Эарендила идет в Минас-Тирит! Великие новости!

Но лицо Фарамира оставалось неподвижным.

— Может быть, — сказал он. — Но такое важное утверждение должно быть обоснованно, и даже если бы Арагорн пришел в Минас-Тирит, ему пришлось бы предъявить несомненные доказательства. Но когда я выступил шесть дней назад, он все еще не пришел, и никто из вашего Братства не пришел.

— Боромир был удовлетворен этим утверждением, — заметил Фродо. — Если бы Боромир был здесь, он ответил бы на все ваши вопросы. И поскольку он тоже был у Рауроса много дней назад и собирался идти прямо в ваш город, вы скоро узнаете там ответы на ваши вопросы, когда вернетесь. И моя роль в Братстве ему известна, так же как и остальным, потому что она была мне указана самим Элрондом в Имладрисе перед всем Советом. По этому делу я и пришел в эту страну, но я не имею права говорить о нем никому, кроме членов нашего Братства. Те, кто объявляет себя противником Врага, хорошо поступят, если не будут мне препятствовать.

Фродо говорил гордо, что бы он ни чувствовал, и Сэм одобрял это. Но Фарамир не был удовлетворен.

— Так! — сказал он. — Вы предлагаете мне заняться собственными делами и идти домой, оставив вас здесь. Боромир все расскажет, когда вернется, говорите вы! Вы друг Боромира?

Перед Фродо ярко встала картина нападения на него Боромира, и он заколебался. А глаза Фарамира неотрывно следили за ним.

— Боромир был доблестным членом нашего Братства, — сказал наконец Фродо. — Да, я был его другом.

Фарамир угрюмо улыбнулся:

— Тогда вы должны опечалиться, узнав, что Боромир мертв.

— Я действительно опечалился бы, — сказал Фродо. Но, уловив взгляд Фарамира, запнулся. — Мертв? — спросил он. — Вы хотите сказать, что он умер и вы знаете об этом? Вы хотите поймать меня на слове? Или хотите поймать меня в ловушку вашей ложью?

— Я не стал бы при помощи лжи ловить в ловушку даже орка, — возразил Фарамир.

— Как же он умер и откуда вы знаете об этом? Вы ведь сказали, что до вашего ухода никто из нашего Братства не приходил в ваш город.

— Что касается его смерти, то я надеялся, что его товарищ и спутник расскажет мне, как это произошло.

— Но он был жив и силен, когда мы расстались. И он жив и сейчас. Хотя конечно же в мире много опасностей.

— Верно, много, — согласился Фарамир, — и предательство — не последняя из них.

Сэм чувствовал все большее нетерпение и гнев во время этого разговора. Последние слова он уже не мог вынести и, ворвавшись в середину круга, подбежал к хозяину.

— Прошу прощения, господин Фродо, — сказал он, — но это зашло слишком далеко. Он не имеет права так разговаривать с вами. После всего что вы перенесли ради всех в мире, в том числе и ради него и этих больших людей. Послушайте, капитан! — Он стоял перед Фарамиром, широко расставив ноги, уперев руки в бока и придав лицу выражение, с которым он разговаривал с наглыми юными хоббитами, осмелившимися попросить разрешения прийти в его сад. На лицах сидевших людей появились улыбки: для них необычно было видеть своего капитана, сидящего на земле лицом к лицу с разгневанным молодым хоббитом. — Послушайте! — повторил Сэм. — Чего вы добиваетесь? Давайте доберемся до сути дела раньше, чем сюда соберутся все орки Мордора. Если вы думаете, что мой хозяин убил Боромира, а потом убежал, то вы сошли с ума. Но так и говорите, и покончим с этим! И мы хотим знать, что вы собираетесь делать с нами. Но как жаль, что народ, борющийся с Врагом, не позволяет бороться другим по-своему этим своим вмешательством. Враг был бы очень доволен, если бы увидел вас сейчас. Он бы решил, что у него появился новый друг.

— Терпение! — воскликнул Фарамир без гнева. — Не вступайте в разговор раньше своего хозяина, у которого мозгов побольше, чем у вас. Я не нуждаюсь в поучениях. Даже в таком положении я могу истратить немного времени, чтобы справедливо решить дело. Если бы я торопился, как вы, я давно приказал бы убить вас. Потому что мне приказано убивать всех, кого я встречу в этой земле и у кого не будет разрешения Повелителя Гондора. Но я не убиваю ни людей, ни зверей без крайней необходимости, а когда приходится это делать, не радуюсь. И я не разговариваю без дела. Поэтому успокойтесь. Садитесь рядом с хозяином и молчите!

Сэм тяжело сел с покрасневшим лицом. А Фарамир снова повернулся к Фродо:

— Вы спросили, откуда я знаю, что сын Дэнетора мертв. Известия о смерти имеют много крыльев. Ночь приносит новости родственникам, как говорят у нас. Боромир же был моим братом.

Тень печали легла на его лицо.

— Помните ли вы нечто особое, что было у Боромира среди его снаряжения?

Фродо немного подумал, опасаясь попасть в ловушку и гадая, чем же может кончиться этот разговор. Он едва спас Кольцо от рук Боромира, и как сделать это теперь среди стольких людей, воинственных и сильных, он не знал. Но в глубине сердца он чувствовал, что Фарамир, хоть и очень похожий на брата, был менее самоуверенным и в то же время более сдержанным и мудрым.

— Я помню, что у Боромира был рог, — ответил он наконец.

— Вы помните правильно. Похоже, что вы действительно видели его, — сказал Фарамир. — Тогда мысленно вы можете представить его себе — большой рог дикого быка с Востока, украшенный серебром и исписанный древними рунами. Много поколений этим рогом владеет старший сын в моей семье. Говорят, что, когда в него в беде затрубят в пределах Гондора, в его старых границах, звук рога не останется незамеченным.

За пять дней до начала этого похода или одиннадцать дней тому назад, примерно в этот же час дня, я услышал звук рога Боромира; он донесся с Севера, но звучал очень глухо, как будто эхом в моей голове. Мы с отцом сочли это дурным предзнаменованием, потому что со времени ухода Боромира мы не имели от него никаких известий, и ни один наблюдатель на границах не сообщал о его возвращении. А на третью ночь после этого мне на долю выпало быть свидетелем другого, еще более странного явления.