Неамериканский миссионер - Андрей Кураев

– Зачем брать у чужих, если Господь нам дает своих рокеров и своих проповедников!

– И все же не слишком ли неразборчиво подобное союзничество? Не отказывается ли таким образом Церковь от большего, нежели приобретает? Наконец, не конформизм ли это со стороны РПЦ?

– Вы знаете, если это конформизм, то освященный двухтысячелетней традицией нашей Церкви. А вы поставьте этот вопрос иначе. Замените слово «рок» на слово «власть». Мы впервые живем в эпоху, когда власть неформализованна, дисперсна. Сегодня властью над умами людей обладает не только государство, но и отдельные люди, «кумиры». Церковь же всегда сотрудничала с властью – ради людей, этой власти подвластных.

И если Вы мне приведете пример хотя бы одного, самого мерзкого государственного режима, с которым Церковь отказалась бы сотрудничать, тогда и я, пожалуй, признаю свою позицию «модернистски-конформистской».

– Патриарх Тихон, анафематствовавший большевиков…

– Потом соловецкие узники (епископы, сидевшие в Соловецком концлагере) поясняли это так, что знаменитая анафема не касалась советской власти, потому что когда оная была оглашена в 1918 году, никакой власти попросту не было. Но как только святителю Тихону стало понятно, что советская власть – это всерьез и надолго, то его позиция сразу стала лояльной [LXIX].

– Итак, сегодня мы прославляем новомучеников Российских, погибших при безбожном режиме, при режиме, который одобряли высшие церковные иерархи?

– Все новомученики были лояльны к советской власти, что они многократно подчеркивали во время своих допросов. Это советская пропаганда видела в попах политических врагов режима. На самом же деле духовенство было идейным, а не политическим оппонентом соввласти.

И в древней истории тоже немало примеров более чем терпимого отношения Церкви к власти. Какие только правители не оказывались на троне, скажем, Византийской империи! Достаточно вспомнить императора Василия Македонянина, бывшего конюха. Он регулярно спаивал императора Михаила III, вошедшего в историю под прозвищем Михаил-пьяница, а затем (в 856 году) наслал на него убийц. Но византийские патриархи (святитель Фотий и святитель Игнатий) преподавали ему свои благословения.

Поэтому я и говорю, что помимо каких бы то ни было личных вкусов, симпатий и антипатий, сотрудничество Церкви с «властителями дум», даже если среди таковых оказываются спортсмены, артисты или рок-певцы, не станет чем-то небывало-модернистским. Различие лишь в том, что император, как правило, был лишь один, и тут не приходилось выбирать – признавать его власть или нет. А мир современных «властителей» достаточно разнообразен, и поэтому можно выбрать: кому подать руку, а мимо кого – пройти.

Моя позиция достаточно избирательна. Я отнюдь не со всеми стараюсь познакомиться и сотрудничать, скажем, из мира политики. Когда мне предлагает сотрудничать Сергей Глазьев, я готов идти на это. Если бы мне предложил сотрудничество господин Чубайс, я бы, наверное, отказался. Точно так же – с Филиппом Киркоровым или Борей Моисеевым я выступать не буду. А с Шевчуком – почту за честь.

– Но не утратят ли люди ощущение неотмирности Церкви, побывав на «православных рок-концертах»?

– Утратить можно только то, что уже есть. Неужели вы думаете, что у современной молодежи есть ощущение «неотмирности Церкви», ощущение ее инакоприродности миру? Они видят в Церкви часть мира. Для них Церковь – синоним не вечного, а прошлого. У большинства из них с церковным миром взаимная аллергия. На большинство из них вполне по-мирскому уже наорали в храме. Конечно, если у этого молодого человека со словом «Церковь» связывалось представление о монахе, который в своем уединении с умилением молится за весь мир, то в таком случае появление священника на рок-концерте будет заземлять его «трансцендентальное» представление о Церкви. Но боюсь, что у большинства современной молодежи со словом «Церковь» совсем иная ассоциативная связь. Для них это в лучшем случае музей или дом престарелых. В худшем – мир агрессивной скуки.

А эти стереотипы разбивать должно. Эти стереотипы разбивать можно – в том числе и с помощью «православного рока». «Месидж», который посылает сам факт соединенности рок-концерта с православным священником, вполне ясен: «Православие – оно и для тебя, для твоего поколения».

И еще этот факт означает, что ты интересен Церкви. Заинтересованность судьбой другого человека есть первое проявление любящего отношения. Для молодого человека это один из главных вопросов: нужен ли он кому-то, любим ли он. Причем он ясно различает «любить» и «использовать». Если Церковь вышла за свои привычные границы, пришла в его мир не с тем, чтобы этот мир разрушить, а с тем, чтобы поговорить, подумать,- значит, в Церкви есть любовь не только к своим преданиям, но и к живым людям.

Именно обратное означало бы, что Церковь обмирщилась. Церковь, с миссионерским равнодушием и с презрением взирающая на мир детей и молодежи, была бы Церковью, забывшей о Боге, Который дал ей миссионерское поручение. Именно вертикаль, связь с над-временным Богом дает Церкви свободу от простого копирования прошлых решений. Если однажды Церковь потеряет эту свою свободу, именно это и будет признаком утраты «неотмирности». Такая Церковь стала бы институтом, всецело слившимся со своей историей.

Ведь миссия – это несение новизны другим. Возвещаемое им Евангелие будет новым для неофитов. Но и для самой Церкви опыт проповеди за ее пределами тоже есть нечто всегда новое. Миссия – это проповедь за пределами того языка, на котором церковные люди учат своих родных детей и на котором они, быть может, были научены сами. Быть в церковной традиции – значит понимать смысл ее форм. А понимать смысл – значит быть способным к переводу на другой язык. Отказ от перевода, осуждение самой его возможности есть тоже форма обмирщения Церкви, уравнивания ее с миром прошлого.

Но если Церковь, не меняя своей веры, своей молитвы, не утрачивая уже найденных и освященных ею языков благовестия, сможет освоить еще один язык – язык современной культуры,- это будет еще одним признаком ее жизни, а значит, неиссякнувшей связи с Небесным ее Источником.

Да и вообще – боязнь «обмирщенности» несколько странна для людей, почитающих Бога, Родившегося на скотном дворе… Ты, главное, помни, зачем ты пришел в мирское собрание. Если батюшка придет на рок-концерт, чтобы там подпевать, это, действительно, станет обмирщением, а если проповедовать – то это будет нормальной пастырской работой.

– Во многих храмах продаются брошюры типа «Рок-музыка на службе у сатаны». В них говорится, что рок-музыка предана Церковью анафеме и что это «оружие диавола в борьбе за сердца людские». Вы тоже так считаете?

– Сегодня у нас очень размытые критерии церковного сознания: слишком многие люди дерзают от имени Церкви высказывать то, что сама Церковь на самом деле не определяла. Поэтому я употребляю такой термин, как «из-церковная критика». Это когда та или иная критика каких-то нецерковных событий исходит из уст церковного человека, но при этом было бы поспешным отождествить мнение этого проповедника или публициста с мнением всей Церкви.

Вот, скажем, грузинский архимандрит Лазарь (Абашидзе) утверждает, будто «с целью развратить окончательно сознание молодежи и распространить демоническое влияние во многие записи вложены так называемые “подсознательные сообщения”, то есть страшные слова, призывы, заклинания, которые можно обнаружить при прослушивании записи в обратном порядке. Исследования показали, что подсознание улавливает такую фразу, услышанную наоборот, и может расшифровать ее, даже если она сообщена на языке, неизвестном слушающему» [340].

Ну кто и когда слушал эти записи «в обратном порядке»? Что за новость, что человек может понимать тексты на неизвестных ему языках? Зачем вообще брать в руки эту модную погремушку фрейдизма («подсознание») и использовать ее в качестве магического средства, позволяющего наукообразно «объяснить» все что угодно? Если ты ориентируешься в дебрях подсознания и можешь аргументированно показать, какая именно из подсознательных структур и как проявляет себя в этом конкретном случае,- пожалуйста, делай это. Но нельзя использовать апелляцию к этому слову в качестве универсальной отмычки.

Стыдно читать тексты в таком стиле: «В песне группы “Битлз” под названием “Революция номер девять” на пластинке слышится запись слов “номер девять”, повторяемая двенадцать раз. Прослушивание этого места в обратном направлении дает фразу: “Доставь мне сексуальное наслаждение, мертвый человек”» [341].

Это утверждение легко проверяется без всякой спецтехники и даже без экскурсий в «подсознание». «Номер девять» по-английски – number nine («намба найн»). В обратном прослушивании это дало бы «ньянабман». Последние три звука похожи на английское слово man – но именно отдаленно похожи. Ибо «человек» по-английски звучит (а речь идет именно о прослушивании) как мэн, а не ман. По-английски слово «секс» звучит так же, как и по-русски. И как же из тех фонем, из которых состоит намба найн, составить это слово? Как хочешь меняй эти звуки местами, слушай их хоть 12, хоть 112 раз подряд,- но ни к, ни с в итоге не получишь. А без этих звуков нет и «секса».