Книга I. Древнее Пророчество. - Катерина Крутоус

- Ну, вот и умница, - Майк продолжал улыбаться.

- А теперь езжай домой и успокойся. Все будет нормально. И с Тони, и с вашими отношениями. - Кьяра утвердительно кивнула, слегка улыбнулась и вышла из магазина. В тот день треволнений более не случилось…

Глава IV. Анри. Как все начиналось.

Он сидел на золотистых плитах одной из самых красивых площадей Рима. Современная, находящаяся на месте античной Экседры, площадь Республики, грандиозностью и красотой восходящая к истокам христианской эпохи внушала почтение, смешанное с ощущением собственной ничтожности. Для человека - да, для него - вряд ли. Он затуманенным взором скользил по величественным развалинам Терм Диоклетиана, во времена античности не имеющих равных по размерам и блеску. И хоть была средина дня, пред его очами разворачивались совеем иные образы. Вот на площади царит вечерний полумрак, создаваемый искусственным осветлением больших фонарей. Чистое небо над головой, теплый летний воздух, ни единого дуновения ветерка, лишь дыхание тревожит тишину этого архитектурного чуда. Он наслаждался покоем, который дарит ночь, и красотой, которую создают полные тайн творения рук человеческих.

А сзади тихонько журчал фонтан Наяд, медленно и спокойно текла вода по замкнутому кругу, напоминая вечный круговорот в природе, коему нет начала и не сыскать конца. Вечность помогала расслабиться и забыться. Что-то такое витало в воздухе, что позволяло раскрыться навстречу зову из тысячелетних развалин, предаться воспоминаниям о давно минувших днях и эпохах, впустить в себя дух тех времен или хотя бы почувствовать горечь, страх, неуверенность, усталость одного из самых известных древних Микеланджело, которому довелось пролить не один десяток потов, прежде чем создать еще один шедевр. Санта-Мария-дельи-Анджели - базилика, подаренная нам гением великого художника и ваятеля. Образы сменялись мыслями, раздумья прерывались музыкой отдохновения…

Ему вдруг стало интересно, смог ли бы помыслить человек того времени, как преобразится и сама эта церковь, и площадь, и даже дорога, опоясывающая центр площади, в котором еще и намека не было на бьющий источник. Сегодня, сейчас, в наше время все изменилось. Вокруг колесили новые иномарки, спешащие пешеходы, модные красавицы с улыбками на загорелых лицах легко порхающие от одного модного бутика с одеждой к другому. А вон там мужчины выбирают часы самых известных фирм. Как же все изменилось! Что-то подверглось тлению, что-то разрушению, многое претерпело реконструкцию, не всегда самую лучшую, но для истинных ценителей наследия наших предков все же остаются полными скрытого смысла и загадок, мощи и силы каменные хранители прошлого, нашего прошлого, без которого никогда не возможно было бы наше настоящее таким, каково оно есть. Что уж там говорить о будущем…

Анри отдыхал. Он ждал. До встречи оставалось еще каких-то два часа - вампиры всегда приходили раньше назначенного времени и всегда раньше тех, с кем уславливались. Прежде это делалось из страха перед древними, которые не оставляли ни малейшую возможность нереализованной. Они всегда пытались провести разведку места встречи и понаставлять там снайперов, которые смогли бы еще до начала встречи решить ее исход. Однако постепенно жизненный уклад и вампиров, и древних несколько изменился, перейдя на другой уровень. Действовать враги стали иначе. Но привычка опережать своего визави осталась. Не имело значения даже то, что встретиться Анри должен был со своим лучшим другом.

Вот и сейчас он просто сидел и ждал. А почему бы и нет? Учитывая еще и то, что погода (для человека, естественно) была попросту отвратной: полностью затученное небо, дождь, слякоть, сырость… запах осени все настойчивее стучался в ноздри. Однако все это было неизменными спутниками любого вампира. Даже глуби, вечный символ, завсегдатаи огромных открытых пространств, не толпились у его ног. Это радовало. Не то, чтобы вампиры уж очень ненавидели животных, просто от них исходил запах живого существа, а поскольку нечеловеческая кровь для утоления жажды не годилась, то вампиры предпочитали избегать контактов с птицами и другими тварями.

Словом, он наслаждался. Не зря говорят, что одному в радость, то другому - в тягость. Для вампира - это было самое “то”, что дарит вышеупомянутую радость, спокойствие, уединение. Даже своеобразное умиротворение. Он сидел и расслаблено созерцал. Ну, а беззаботное созерцание помогает расслабиться еще больше и немного восстановить не только человеческие, но и вампирские силы. Даже глядя в оба (что со стороны, кстати говоря, походило на глупую беззаботность), Анри научился отключаться как от внешних, так и от внутренних раздражителей, будь то навязчивые мысли или голоса случайных прохожих,… Он искусственно погружал себя в состояние нирваны. Почему искусственно - потому что в полную отрешенность он бы себе никогда не позволил впасть. Как никак, бдительность в жизни вампира - это залог успеха. Это все.

Он внимательно осматривал и подмечал все произошедшие за последние время изменения. А это “последнее время” (он и сам удивился, когда это осознал) уже успело составить более пары столетий. Шутка ли! Для вампира - это срок не ахти какой, однако все же… Сколько же лет он сюда не заглядывал! Да, многое изменилось. Очень многое. Вон того современного ювелирного магазина точно не было. А на месте высотного, построенного по всем современным стандартам роскоши, дома когда-то стояла лавка мясника, к которому Анри, кстати говоря, частенько обращался за добрым советом, где кровь получше достать. А на месте вон того спа-салона стояла парфюмерная лавка, в которой он однажды купил ей духи. Хотел сделать сюрприз. Выбрал какой-то цветочный аромат. Название? Да кто же теперь вспомнит, как они тогда назывались. Давно это было. Очень давно. Но то, что она терпеть не может приторные запахи, он четко уяснил на все свое дальнейшее существование. Почему она их так не ненавидела? Оказалось, что у нее аллергия на концентрированные цветочные парфюмы! Вот это точно был сюрприз! Правда, для него. Он никогда до этого не слышал, чтобы вампиры чем-то болели, а потому реакция Генриетты на духи его не просто удивила, а скорее даже поразила. Они потом еще довольно долгое время пытались выяснить, в чем же дело. Обратились даже в ЭВИ, там у нее брали всевозможные анализы, проводили исследования, но ни причин этой аномалии, ни даже никаких проявлений, кроме легкого раздражения и чихания обнаружить так и не сумели. Радовало лишь то, что, по словам самой Генриетты, когда она еще была человеком, реакция у нее была намного более сильной. Получалось, что вампиризм ее в какой-то степени даже подлечил. Позже Анри задумывался о том, как бы он поступил, если бы она тогда все же обратила его внимание на то, что страдает подобным. Превратил бы в вампира или же нет? А что, если бы она тогда умерла во время укуса, что тогда? Он не находил ответов на эти вопросы. Или, если уж быть откровенным до конца, хотя бы с самим собой, то он их не хотел находить. Немного поизводившись горькими думами, он резко отметал их. И неважно, что он вампир. Страдать он тоже умеет. Научился, точнее говоря. Если еще точнее, то она, Генриетта, его научила.