Седая целительница - Зарина Солнцева

Безумно покрутившись на месте, размахивая серпом, Янина что-то забубнила себе под носом.

Я снова глянула на тех самых волкадавов-предателей, что сидели на поляне, то и дело принюхиваясь и бросая наполненный страхом взгляд в сторону леса.

Бояться. Чуют, что плохое затеяли.

— А вы? — качнула я головой на них, — Думаете, Горан вас пощадит? Простит предательства? Он вас всех в клочья разорвет.

Они сильнее засуетились от моих слов.

— Не узнает он всего. — тяжко вздохнула Янина, пытаясь их успокоить, — Скажем, что Русала спуталась с людишками и сбежала, ты снова на себя руки наложила. Спасти не успели. Погорюет маленько, а там мы ему невестушку из черных волчиц найдем. Заживем как в сказке!

— Мразь!!! — рявкнула я, пытаясь вырваться к ней, да только меня тут же ухватили за плечи, придержав на месте, — Дитя в моем утробе сами боги выбрали, дабы принести мир на эти земли! Только тронь его! Вас всех ждет такие кары, что пожалеете, что родились!

— Что-то ты раскричалась, Снежинка. А ну, заткните ее. Пора уже. Духи заждались.

Широкая ладонь накрыла мой рот, я замычала яростно. Да толку никакого. Пока тяжелая обратиться не могу.

Медленно Янина приближалась к поникшей Русале, та едва ли была в состоянии держать веки полураскрытыми.

— Молю, предки, примите эту скромную жертву. Деву с чистым телом и душой.

И полоснула острием по белой шее черноволосой волчице. Кровь хлынула багровыми рубинами вниз по груди.

Нет-нет-нет.

Кто-то должен появиться! Спасти! Горан, да где же ты⁈

Взывыл ветер, а вместе с ним и поднялась лютая метель. Когда изо белых сугробов за озером начали появляться огромные белые тени.

Рычание резануло по ушам. Тихий вскрик предателей, и огромный белый волкодав накинулся на меня. Я только зажмурилась, как исчезли руки с моих плеч. Хищник накинулся на моего пленителя, рвя его в клочья.

Черные едва успели обратиться в звериное обличие, когда началась кровавая драка.

— Русала! Русала, милая моя! Девочка моя…

Микита.

Откуда он здесь?

Не обратив внимания на жестокое столкновение матерных хищников, он кинулся к девушке, привязанной к жертвенному столбу. Ладонями накрыл ее шею, насыщая магией.

Потихоньку в тело Русалы возвращалась жизнь.

— Ну всё, девочка моя, всё прошло. Я рядом. Я здесь. Не отпущу. Моя ты.

Нежно прошептал он ей, окровавленными пальцами огладив бледные щеки.

Вымученная улыбка озарила девичье лицо.

— Пришел. — шепнула она, кашляя кровью. И мужские губы тут же накрыли девичие уста.

— Тихо-тихо, милая. Не говори. Молчи. Потом наговоримся. Обещаю.

Достав нож из-за пояса, он ловко разрезал путы, освободив руки девушки. Но она тут же принялась падать, не удержавшись на слабых ногах. Микита тут же оплел тонкую талию руками, позволив бедняжке припасть к своему плечу щекой.

Облегчение затопило мою душу. Успел.

Уцелела. Моя Русалка жива.

— Снежа! Сюда, милая! Давай, дочка, нельзя тебе на морозе⁈

Дядька Мороз? Нет, это не он. Сильно похож на него, но другой, и помоложе, и волосы покороче. Это мужчина из моего сна, которого я видела рядом с матушкой.

Мой отец.

Буран.

Обхватив меня за плечи, он ножом разорвал веревки на мне и тут же укутал в свой плащ.

— Ах вы ж, сучьи дети! Всех покрамсаю, твари!

Ярополк?

Ну наконец-то. Поудобнее обхватив свои топоры, он ворвался диким ветром на поле боя. Не щадя подлых предателей. Вслед за ним прибежали и другие воины черной стаи.

За кем останется победа, сомнений не было.

Всё закончилось.

Под рукой своего отца я глазами отыскала паршивую старуху. Вот кого, а кого, а ее мне бы хотелось лично покрамсать на куски.

Янина нашлась у того самого камня, неверующе глядя на своих падших подельников с широко распахнутыми глазами. Она бросила быстрый взгляд на полную луну и вернула взгляд на плачущую в руках Микиты Русалу.

Что она собралась делать?

Отыскав сморщенной рукой в снегу длинное копье, оброненное, должно быть, одним из падших волков. Она наставила оружие вперед себя и, разбежавшись, направила его на бедную девушку.

— Русала!!!

Крикнула истошно я.

Но услышал Микита мой крик слишком поздно, увернуть не успел, лишь резко крутануть любимую в своих руках и подставить свою спину под острие копья.

* * *

Я глядела на тонкие желанные уста, которые украсились кровью, и поверить не могла, что он только что сделал. Меня собой прикрыл.

Слёзы потекли по щекам солёным ручьём.

В мой живот ткнулся кончик копья, окрасив рубаху Микиты в кровавые пятна по краям раны.

— Нет… не покидай меня.

Умоляюще шепнула я, накрыв ладонью щеку любимого. Какой же дурной я была. Почему сразу не поняла, что он тот самый. Только мой. Суженный. Любимый. Единственный.

— Люба ты мне, красавица.

Шепнул он мне почти неслышно.

— Не плачь. Слышишь? Не плачь, красавица моя. Я хочу увидеть твою улыбку на последок. Молю…

Жизнь покидала его. А вместе с ним и меня.

Слишком долго я ждала быть любимой, да бы сейчас отпустить его.

Не могу.

Сквозь слёзы я с натугой улыбнулась, признаваясь в сокровенном.

— И ты мне люб всем сердцем.

— Вот видишь. — довольно хмыкнул он на смертоносном вздохе. — Сладко, милая… Сладко было смотреть на тебя… Вдыхать запах с твоих кос, касаться нежной кожи, пока ты спала.

Ресницы напротив начали опадать. Пока я не накрыла его уста своими, шепнув напоследок этому бряному миру:

— А мне без тебя белый свет не мил.

* * *

Шатаясь друг напротив друга, прижавшись лбом ко лбу, обнимаясь. Двое влюбленных.

Внезапно Русала обняла его за шею и потянулась к его губам, всем телом насаживаясь на острие копья. Все замерли по сторонам.

Белые, черные, звери, люди. Все развернулись к обнимающейся паре, которые не смогли друг без друга. И медленно осели на земле, обнимая друг друга, как в последний раз. Окрасив снег собственной кровью.

— Русала!!! Микитка!!!

Белые и черные кинулись к ним. Я за ними. Едва ли передвигая ногами по сугробам. Размазывая слезы. Падая на колени перед ними и накрыв раны своими ладонями. Но было поздно. Жизнь покинула их.

Слезы не прекращая ниспадали с моих щек. Я потеряла их. Друга и некровную сестру. Потеряла.

— АААААААР!

Откинув голову назад, завыла по-волчьи. Огласив на весь мир свою боль от утраты.

Склонив голову поверх их тел, я зарыдала. Горько и больно.

Простите меня. Простите нас всех.

Глава 28

Горан почуял это.

Будто кусок от сердца оторвало. Дыхание сперло, в груди засвербило болью,