Опасный министр - Инна Инфинити
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понятно, — вздыхаю.
— Ты как будто не рада, что из-за твоей статьи могут уволить министра! Это же в ваших журналистских кругах считается успехом.
Да… Сегодня у меня просто оглушительный успех. Можно сказать, я получила журналистский «Оскар».
— Я рада. Я очень рада, — стараюсь произнести весело. — Еще раз спасибо тебе, Глеб.
— Не за что. Обращайся.
Я кладу трубку и тру уставшее лицо. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.
Обновляю страницу новостного агрегатора и вижу уже новую цифру количества процитировавших меня СМИ: 874.
Заставляю себя улыбнуться. Я хорошо сделала свою работу. Честно и объективно. Так, как меня тому учили в университете. Так, как я мечтала выполнять работу, когда выбирала эту профессию.
Вот только невыносимо больно, когда я думаю, что Ярослава могут уволить. Я не хочу для него серьезных последствий.
— Алена, — тихо зовет меня Яна.
— Что?
— Ты же понимаешь, что, если Никольского сегодня уволят, тебе надо будет писать об этом статью?
Меня словно бьет разрядом тока. В ужасе поворачиваюсь к начальнице.
— Что?
— Если Никольского отправят в отставку, ты должна будешь написать об этом статью, — вкрадчиво повторяет. — И обязательно надо будет указать, что его уволили после нашего материала. Ну и начинать узнавать, кто будет вместо него.
Я недоуменно хлопаю ресницами, глядя на Яну. Медленно до меня начинает доходить смысл ее слов.
Да… Если Ярослава уволят, писать об этом статью должна буду я, ведь я профильный корреспондент по министерству экономики. В сентябре я писала об увольнении Савельева, а теперь буду писать об увольнении Никольского.
Вот зачем Ярослав это все предлагал? Повысить налоги, ввести акцизы на сладкие напитки, сократить бюджетные места в вузах… Это ведь действительно реформы Ярослава, еще и с издевательским названием «План действий правительства по улучшению благосостояния граждан».
Сложно поверить, что Ярослав на самом хотел повысить налоги для населения. Я не раз замечала, что Яр очень добр и гуманен. Очевидно, перед Никольским поставили задачу найти деньги для бюджета в условиях дешевеющей нефти. Вот он нашел. Но остается открытым вопрос, на что пойдут эти два триллиона. Сомневаюсь, что на ускорение экономического роста.
Мне надо поговорить с Ярославом. Объяснить, что это моя работа, что если бы Ломакин не слил мне, то слил бы любому другому журналисту. Какая Ярославу разница, в каком СМИ бы это вышло? Если Ломакин одержим идеей утопить Никольского, то он в любом случае это сделает.
— Выговор! — громко выкрикивает Паша.
Я тут же бросаюсь к его компьютеру.
«ПРЕЗИДЕНТ ВЫНЕС ВЫГОВОР МИНИСТРУ ЭКОНОМИКИ ЯРОСЛАВУ НИКОЛЬСКОМУ»
Из груди вырывается облегчённый выдох.
— Но, вообще, это тоже серьезно, — продолжает Паша. — Я даже не помню, когда последний раз президент выносил министрам выговор. Ян, ты помнишь?
Начальница задумывается.
— Кажется, лет семь или восемь назад получал выговор министр труда. Но я уже не помню, за что. Если Никольского не уволили, значит, он все еще нужен президенту, — Яна пристально смотрит на меня. — Алена, слышишь? Никольского не уволили, а вынесли выговор. Значит, он нужен президенту, и нам надо первыми узнать, для чего.
— Хорошо, — отвечаю на отвали. Хватаю телефон и бегу в сторону переговорки.
У меня словно гора с плеч. Со слезами радости на глазах за то, что для Ярослава все обошлось, я набираю его номер.
Глава 61
Кнопку вызова я нажимаю быстрее, чем успеваю подумать, что сказать. С каждым новым гудком моя паника нарастает все сильнее и сильнее, потому что я совсем не продумала, с чего начать разговор.
— Алло.
Голос Ярослава уставший, бесцветный и замученный. Как будто из него вся жизнь вышла. Точно такой голос был у моей соседки Ани, когда умер ее папа.
— Привет, — выдавливаю из себя.
— Привет.
И тишина. Ярослав молчит. Я тоже молчу, не находя слов.
— Ты что-то хотела? — прерывает затянувшуюся паузу.
Эта фраза больно бьет. «Ты что-то хотела?». Раньше Ярослав никогда мне так не говорил.
— Д-да, — делаю глубокий вдох, набираясь смелости. — Поговорить. Нам надо поговорить.
— Надо.
— Тогда я приеду сегодня? — спрашиваю с надеждой.
— Лучше в воскресенье днем.
— В воскресенье? — автоматически уточняю, не поверив в услышанное.
Сегодня вторник. Раньше Ярослав и на день не хотел со мной расставаться, обижался, если я ехала после работы к себе. А тут воскресенье…
Внутри снова нарастает паника. Что он будет делать до воскресенья? С кем он будет проводить вечера? Он больше по мне не скучает?
— Да, в воскресенье днем в любое время. Я буду дома. До встречи.
Короткие гудки.
Я так и остаюсь стоять с телефоном в руке.
Что это сейчас было?
Ладно… Ярослав, конечно, обиделся на меня. Нам нужно просто спокойно поговорить. Я объясню ему, что это моя работа. Да он и сам это прекрасно понимает.
И вообще, сколько раз он меня использовал, как карманного журналиста? Много раз.
Я же не строила из-за этого обиды.
Я не хочу быть просто девушкой министра. Я личность, у меня есть любимое дело, в котором я хочу развиваться. Так получилось, что наши с Ярославом интересы пересеклись. Однажды бы это все равно произошло. Я же не могу все время писать то, что выгодно Ярославу. В конце концов, зарплату мне платит не он, а редакция. Я должна соблюдать и интересы газеты тоже.
А за эти несколько месяцев наших отношений интересы Ярослава я соблюдала гораздо чаще. Каждый документ, который он мне давал, чтобы кого-то замочить, был мною написан в выгодном для Никольского ключе. А один раз я поступила так, как нужно мне, — и сразу обиды. Я не хотела, чтобы Яра увольняли или выносили ему выговор, но я
