Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984 - Светлана Бондаренко

Практическое освоение неведомых горизонтов — дело долгое, оно растягивается иногда на сотни поколений, а ориентировочная потребность, как жажда, как голод, как страсть, требует немедленного удовлетворения, мучает человека и не дает ему покоя. И тогда, чтобы утешить и удовлетворить ее (поистине, сколько болезней создал Аллах, столько создал он и лекарств от этих болезней), в дело вступает величайшее порождение разума — человеческая фантазия. Это она и только она дает художнику возможность воплотить в зримые образы те самые непостижимые времена и невероятные пространства, к которым тянется человек, изнуренный свирепыми позывами ориентировочного демона. И если художник — мастер, тогда миллионы слушателей, зрителей, читателей легче и отраднее возвращаются к повседневному и вечному своему труду. А если демон остается голодным, тогда в обществе возникают скверные перекосы — в алкоголизм и наркоманию, в антисоциальное поведение, в рискованные бытовые эксперименты…

Так утверждает наука. Во всяком случае, так мы поняли утверждения науки относительно ориентировочной потребности. И если мы поняли правильно, то нашим издателям давно уже есть над чем задуматься. И писателям тоже.

За четверть века нашей работы в литературе нам посчастливилось встретиться с порядочным числом редакторов и членов редакционных коллегий, о которых мы всегда будем вспоминать с глубоким уважением и благодарностью. Как правило, их отличало чувство высочайшей социальной ответственности. Именно социальной, а не административной. Что далеко ходить, внезапное возникновение и мощный расцвет современной советской фантастики были обусловлены не только первым запуском нашего искусственного спутника и появлением фундаментальной «туманности Андромеды» И. Ефремова, но и беззаветной, порой жертвенной деятельностью С. Жемайтиса, Б. Клюевой, К. Андреева, О. Писаржевского, Р. Кима, И. Касселя. Давно это было…

Удивительное дело! Стоит молодому автору предложить, скажем, в журнал свой новый фантастический рассказ, и ему, как правило, говорят примерно так: «Это неплохо. Но ты знаешь, старик, ведь это можно печатать, а можно и не печатать. Ты нас понимаешь, старик?» Как правило, старик понимает и уходит, солнцем палимый[118]. Творить шедевр, который нельзя не напечатать. Но стоит ему принести в ту же редакцию целую подборку своих рассказов, так сказать, на выбор, и тогда в том редчайшем случае, если редактор все-таки возьмется опубликовать один из них, выбор почему-то падет на самый вялый, самый традиционный, самый серый рассказ из подборки.

Мы полагали, что так происходит только с молодыми фантастами. Но из осторожных расспросов выяснилось, что с молодыми авторами из традиционных видов литературы происходит то же самое. О тайны редакторских вкусов!

Книги современных советских авторов, которые по очень разным причинам мы любим и достаточно регулярно перечитываем. Называем в очередности, как приходило на память в течение трех минут. Ограничение: авторы только ныне здравствующие (и пусть здравствуют еще многие годы).

«Дорога на Океан», «Вор» Л. Леонова.

«В августе сорок четвертого» В. Богомолова. (Какая книга!)

«И дольше века длится день» Ч. Айтматова.

«Пряслины» Ф. Абрамова.

«Дата Туташхиа» Ч. Амирэджиби.

«Привычное дело» В. Белова.

Почти всё В. Быкова.

Почти всё Б. Окуджавы.

Почти всё Ф. Искандера.

Почти всё И. Грековой.

Почти всё В. Конецкого.

Маленькая повесть «Место для памятника» Д. Гранина. (Это один из немногих пока шедевров советской фантастики.)

Исаевская серия Ю. Семенова.

Почти всё братьев Вайнеров.

«Тревожный месяц вересень» В. Смирнова.

Стоп. Три минуты истекли.

«Тихий Дон» М. Шолохова, зачитанный нами до дыр, минован, видимо, как само собой разумеющееся.

Художественная литература есть один из способов отражения действительности в художественных образах. Это так, и это общеизвестно.

Но не будем забывать, что:

— в художественном творчестве плоские зеркала процессу отображения противопоказаны;

— действительностью является не только мир вещный, но и мир сознания, индивидуального и общественного, мир идей и эмоций;

— художественный образ есть по преимуществу функция отношения автора к объекту отображения.

Не будем забывать об этом, товарищи писатели, издатели и читатели, и мы будем всегда понимать друг друга.

В августовском номере «Студенческого меридиана» публикуется интервью с Андреем Тарковским, где основное внимание уделено, конечно же, «Сталкеру».

<…>

Вопрос. Андрей Арсеньевич, ваш фильм «Сталкер» поставлен по мотивам известной повести А. и Б. Стругацких «Пикник на обочине». Как вы объясняете выбор для экранизации именно этого произведения?

А. Тарковский. Мне показалось, что в его последней главе заложена интересная форма будущего фильма: классическая, даже классицистическая, возможность сделать картину, обладающую единством места, действия и времени.

Вопрос. Чем вызван отход сюжета фильма от сюжета повести? Разве нельзя было экранизировать повесть в точности так, как она написана?

А. Тарковский. Наверное, вопрос следует понимать так: насколько повесть сама по себе хороша для экранизации?.. Я бы сказал, что она достаточно хороша, чтобы ее не экранизировать.

Как уже говорил, фильм поставлен по мотивам литературного произведения. Смысл всякой экранизации, думаю, не в том, чтобы проиллюстрировать то или иное известное произведение, а в том, чтобы создать по поводу его, на его основе совершенно новое кинопроизведение. Кино — искусство оригинальное, и нет оснований буквально повторять в нем то, что уже было сказано в литературе. И, работая над «Сталкером», наша группа прежде всего ставила перед собой цель сделать фильм, то есть создать новое художественное произведение, что, вообще говоря, может состояться лишь тогда, когда совершается какой-то новый творческий процесс.

Вопрос. Не кажется ли вам, что герой фильма несколько непохож на героя повести Стругацких?

А. Тарковский. Кажется. Мы очень много усилий приложили к тому, чтобы это было именно так.

Вопрос. С «Соляриса» я ушел, так и не поняв основного замысла режиссера. В «Сталкере» сложностей еще больше…

А. Тарковский. Совершенно верно. Об одном я бы хотел предупредить тех, кто еще не смотрел этого фильма, — отнеситесь к нему непосредственно. К сожалению, слишком часто зритель начинает мучительно думать и гадать, что означает та или иная возникающая на экране деталь. И в результате пропускает весь фильм «между пальцев». Дело в том, что, если автору нужно, чтобы вы совершенно точно знали, что означает это, а что означает другое, вы это будете знать, поверьте. Это входит в нашу профессиональную обязанность перед зрителями.