Во сне и наяву - Татьяна Александровна Бочарова

– Пела?

– Танцевала. Она у меня рок-н-роллом занимается с шести лет. Ты как, не скучала? – Он ласково потрепал меня по щеке.

– Скучала, – призналась я, лихорадочно соображая, как бы заставить Дмитрия зайти в кабинет или хотя бы заговорить о сейфе.

– Я тоже скучал, – мягко проговорил он. – Даже пообедать никуда не заехал. Ты-то сама ела что-нибудь?

– Ела, – соврала я.

– И я перекушу. – Дмитрий, обняв меня, отправился в столовую. Приоткрыв холодильник, он присвистнул и поглядел на меня с удивлением:

– Все нетронутое! Чем же ты питалась, святым духом?

– Я сделала себе бутерброды.

– Тут куча всякой всячины, и салаты, и курица гриль, и фрукты. Лень в тарелку было положить?

– Просто не хотелось.

– Лида, Лида! – Дмитрий укоризненно покачал головой. – Ты еще совсем ребенок, я гляжу. Небось дома мама за тобой ухаживает.

– Иногда, – уклончиво ответила я и присела за стол, чувствуя: еще секунда, и упаду от ставшего невыносимо резким головокружения.

Дмитрий взглянул на меня с тревогой.

– Ты какая-то бледная. Не выспалась или нездоровится? Давай разогрею тебе курицу.

– Не надо, – проговорила я поспешно. При упоминании о еде к горлу подкатил удушливый комок.

Похоже, я совсем раскисла. Это никуда не годится. Надо взять себя в руки, иначе все окажется впустую. Мои старания, надежды Толика, план его спасения. Этого нельзя допустить!

– Детка, да у тебя, наверное, гастрит. – Дмитрий принялся доставать из холодильника продукты, при виде которых мне сделалось еще хуже. – Нужно лечиться. Съездить на воды, это здорово помогает. Вот, попей пока. – Он поставил передо мной стакан «Боржоми».

Я с жадностью осушила его. Омерзительно пахла курица на сковородке, от салата несло прокисшим майонезом.

Ох уж мне эта холостяцкая кухня – все готовое, острое, с приправами. Завтра утром нужно будет сварить себе кашку.

Я с трудом дождалась, пока Дмитрий закончит с едой и мы покинем столовую. Он больше не язвил и не был грубым, напротив, усадил меня в гостиной на диване, укутал мои ноги теплой медвежьей шкурой, включил телевизор.

– Отдохни. Ты будто не в себе. И под глазами синяки. Наверное, я накануне переусердствовал.

– Наверное. – Я вымученно улыбнулась.

Мы посмотрели какой-то чрезвычайно занудный фильм, потом перешли в спальню и занялись любовью. На этот раз Дмитрий был гораздо более сдержан и ласков. Я невольно начала испытывать чувство благодарности за его воистину благородное поведение…

…В углу на узком дубовом комоде горел крохотный голубоватый ночник. Вокруг него плясало и подрагивало тусклое световое пятно. Я смотрела на него через полуопущенные ресницы, и мне чудились фантастические очертания.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо произнес Дмитрий, наклонясь к моему лицу.

– Прекрасно. – Я обвила руками его шею.

– Вид у тебя по-прежнему неважнецкий. Попробуй уснуть.

– Я не хочу спать, – солгала я, хотя в данный момент это было единственным, о чем я мечтала. Закрыть глаза, не думать о сейфе и бесчисленном множестве цифровых комбинаций.

– Чего же ты хочешь? – Дмитрий посмотрел на меня с улыбкой.

– Давай поговорим о чем-нибудь. Например, о тебе.

– Обо мне? – Его брови удивленно взлетели. – И что же ты хочешь обо мне услышать?

– Все, – просто проговорила я. – Чем ты занимаешься, как живешь, почему расстался с семьей.

Дмитрий коротко усмехнулся.

– Детка, ты не находишь, что чрезмерно любопытна?

– Нисколько. Ты ведь спрашивал меня обо всем этом, правда?

– Правда. – Он кивнул и задумчиво втянул сигаретный дым. – Но мне можно задавать такие вопросы. А тебе…

– А мне, стало быть, нельзя? – перебила я. – Мило ты рассуждаешь, очень мило.

– Лида, – Дмитрий миролюбиво обнял меня, – не будем ссориться. У нас довольно ощутимая разница в возрасте, тебе стоит прислушиваться к тому, что я говорю. Я не могу ответить искренне почти ни на один твой вопрос. А кривить душой почему-то неохота.

– Ладно, как знаешь. – Я прикрыла глаза.

Завести разговор о делах не удавалось. Было ясно, что Дмитрий не собирался впускать меня в свою жизнь дальше строго установленных им же самим границ.

Значит, еще один день ушел псу под хвост. Сколько еще будет таких дней? Два, три? Или уже завтра я надоем Дмитрию и он предложит мне мотать куда подальше?

Постепенно мной овладевали отчаяние и апатия. Я попыталась уговорить себя не падать духом, вспомнить, что в жизни было множество моментов, казавшихся безвыходными, и тем не мене я преодолевала их, выходила победительницей из самых сложных и безнадежных ситуаций.

Однако ничего не помогало. Что-то в глубине души подсказывало мне: на сей раз все будет иначе.

Дмитрий, очевидно, решив, что я сплю, занялся чтением какой-то книжонки. Надолго его не хватило, он погасил ночник, вытянулся поудобней и вскоре, как накануне, задышал тихо и ровно.

Какое-то время я пыталась заставить мозги работать, затем сама не заметила, как уснула.

…Мне снилось, что у меня прорезался зуб, маленький и острый. Десна вокруг него была вся в крови, но почему-то я не чувствовала боли. Во сне я старалась понять, откуда он вылез – все зубы у меня давно были на месте…

Потом я проснулась словно от толчка.

Вокруг была черная густая темнота. Совсем рядом мирно посапывал Дмитрий.

Я дотронулась рукой до лба – он был холодным и мокрым.

Что за чертовщина мне привиделась? Как можно истолковать такой сон? Когда выпадают зубы, считается, что умрет кто-то из знакомых, если с кровью, то близкий родственник.

А что означает прорезавшийся зуб? Неудачу? Разочарование? Несчастье?

Я вытерла с лица холодный пот.

В голову снова полезли навязчивые и неотступные мысли о сейфе. Какую же комбинацию Дмитрий мог заложить в код? Что он считает для себя важным, существенным, какие жизненные вехи ему особенно запомнились?

Он так ничего и не рассказал о себе, уклонившись от ответов на самые элементарные вопросы. Например, почему не живет с женой и дочерью.

…Внезапно сердце у меня резко подпрыгнуло, а потом забилось в учащенном ритме.

Дочка! Что, если именно она является для Дмитрия главной и единственной ценностью? Он ездил на ее выступление, в его словах, когда он говорил о ней, звучала гордость. И ни слова о жене, будто ее нет.

Значит, дочка. Ее год рождения. Конечно, это может оказаться всего лишь моей фантазией, но… Во всяком случае, стоит попытаться проникнуть в сейф еще раз. Ей-богу, стоит!

Я прислушалась. Дмитрий продолжал мерно посапывать во сне. Я осторожно выскользнула из-под одеяла, натянула одежду и на цыпочках покинула спальню.

В коридоре и на лестнице было темно, так что мне пришлось пробираться на ощупь. Зажечь свет я не