Во сне и наяву - Татьяна Александровна Бочарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …Вот и все, – раздался над моим ухом глубокий и спокойный голос. От неожиданности я едва не поперхнулась. И когда только он успел выйти, спуститься по ступеням и оказаться здесь, у «Мицубиси»? Похоже, я чересчур увлеклась созерцанием прохожих и пропустила объект наблюдения.
– Простите, что задержался. – Мужчина протянул мне руку прямо через окно. – Кажется, нам пора познакомиться. Дмитрий.
– Лида, – сказала я и почувствовала, как губы с трудом произнесли забытое за последние месяцы имя.
– Поедемте, Лида. Я отвезу вас в одно чудесное местечко, держу пари, вы о нем и слыхом не слыхали.
– Я много о чем не слыхала, о чем слыхали вы, – спокойно парировала я.
– Верно. – Дмитрий невозмутимо кивнул и пошел к своей машине.
Место, куда мы приехали, действительно оказалось совершенно незнакомым: это было даже не кафе и уж точно не ресторан, а скорее маленький бар-погребок.
Дмитрий помог мне спуститься по крутой, довольно длинной лестнице, распахнул глухую деревянную дверь.
Зальчик был небольшой, но уютный, полузатемненный. От освещенной стойки неслась негромкая приятная музыка. Одна из стен была полностью из стекла, и за ней в зеленоватой воде плавали удивительно красивые разноцветные рыбки: оранжевые, синие, полосатые. Этот аквариум понравился мне больше всего.
Дмитрий усадил меня за столик, сел напротив, свободно, по-хозяйски откинувшись на спинку.
– Итак, Лида, чем же вы занимаетесь? Работаете, учитесь? Скорее всего, учитесь, ведь вам не более двадцати, я угадал?
Я кивнула, рассматривая замысловатый узор на скатерти.
– И где вы учитесь? – спросил Дмитрий, наклоняясь ко мне поближе.
Я решила, что не буду мелочиться.
– В инязе.
– Круто, – уважительно произнес он. – Кем планируете стать? Переводчиком?
– Если честно и откровенно, я мечтаю после учебы свалить за границу.
– Еще круче. – Дмитрий с легкой, едва уловимой насмешкой сдвинул красивые брови. – Одна или с богатеньким мужем?
– Одна, – ответила я высокомерно.
– Что ж, достойно похвалы, – серьезно заметил он, огляделся в поисках официанта и, обнаружив его у соседнего столика, вновь повернулся ко мне: – Я так понимаю, Лида, постоянного бойфренда у вас не наблюдается, иначе вряд ли вы бы так легко приняли мое приглашение?
– Верно.
– Тогда простите за нескромный вопрос – откуда все это: машина, то, что на вас надето, сумочка отнюдь не худшего качества и прочее? – Дмитрий окинул меня выразительным взглядом.
– От папы. – Я лукаво улыбнулась. – Он оперный певец, объездил полмира, сейчас на гастролях во Франции.
– Повезло вам с родителями, – проговорил Дмитрий, и я не поняла, то ли он шутит, то ли вправду выражает свой восторг по поводу того, как замечательно мне удалось устроиться в жизни.
– Повезло, – подтвердила я на всякий случай, не совсем улавливая, в каком ключе протекает наша беседа.
– Ну а руку-то где ухитрились сломать? – спросил он довольно участливо.
– В ванной. Поскользнулась и упала.
– Бедняжка. Какая рука, эта?
– Нет, другая. – Я осторожно подняла с колен левую.
– Дайте-ка сюда. – Он, не дожидаясь, пока я подчинюсь, перегнулся через стол, взял мою руку в свою и принялся бережно, но крепко массировать. Получалось это у него здорово, нисколько не хуже, чем замена проколотого колеса. – Ну как, легче? – Дмитрий улыбнулся. – Со мной такое было. Болеть будет довольно долго, особенно по ночам, но в конце концов пройдет. Массаж здорово помогает в подобных случаях.
От него прохладно пахло одеколоном и дорогими сигаретами, и этот запах привлекал меня. Вообще, мне в нем нравилось почти все: его манера разговаривать, уверенная, неторопливая, чуть ироничная, четкие, породистые черты лица, умелость и хваткость, достойные настоящего мужика. Было даже жаль, что я не могу закрутить с ним настоящий, захватывающий роман.
Подошел официант, и Дмитрий, не советуясь со мной, самостоятельно сделал заказ, после каждого названного блюда коротко бросая мне:
– Это вкусно, вам понравится.
Я чувствовала, как постепенно во мне нарастает напряжение. Такого, как Дмитрий, непросто будет обмануть, развести на разговор о делах, а уж похитить из-под его носа ценную бумагу – тем более.
Однако, поразмыслив, я решила заранее не паниковать. Неизвестно еще, как он поведет себя в другой обстановке, обуреваемый желанием, лишенный хладнокровия и рассудочной логики.
«Тем слаще будет успех», – подумала я и с аппетитом принялась уничтожать принесенную официантом еду.
Мы провели в погребке час с небольшим, я досыта наелась, выпила чашку кофе. Наш разговор крутился вокруг пустяков, не затрагивая важных вопросов.
Наконец Дмитрий расплатился и вывел меня на улицу.
– Что будем делать дальше? – Он закурил и поглядел на часы.
– Лично я, наверное, поеду домой, – проговорила я, зябко ежась на невесть откуда взявшемся прохладном ветерке.
– Разумное решение. Тогда и я поступлю так же.
Дмитрий не выглядел недовольным или раздосадованным, и я решила, что выбрала верную тактику. Значит, сегодня еще не время, подождем до завтра, а пока что договоримся о встрече.
– Слушай, – предложила я весьма бесцеремонно. – Давай на «ты»?
– Давай, – легко согласился он.
– Ты далеко живешь?
– В двадцати пяти километрах от Москвы, в коттедже.
– Ого! – Я изобразила на лице уважение и восторг, хотя отлично знала от Толика, где именно обитает наш клиент. – Не лень каждый день мотаться на такие расстояния?
Дмитрий усмехнулся.
– Абсолютно. Даже приятно. – Он не спеша докурил, тщательно растоптал ногой окурок и неожиданно, без всякого перехода, произнес: – Поехали вместе.
Я заколебалась. Важно было оценить ситуацию и моментально найти верное решение. С одной стороны, я опасалась, что слишком легкое согласие вызовет у Дмитрия негативную реакцию, вплоть до подозрений. С другой стороны… такой, как он, мог и не попросить дважды.
– Хорошо. Едем. – Я отчаянно тряхнула головой.
– Хочешь, завезем твою тачку домой? – предложил Дмитрий. – Пересядешь ко мне.
– Нет, не стоит. Я отлично чувствую себя за рулем.
– Ну как знаешь. – Он кивнул и направился к своему автомобилю…
Я ехала след в след за его «БМВ», и почему-то в голову настойчиво лезли мысли о Владе. Он уже наверняка давным-давно вернулся из больницы, соседка все ему передала, попутно снабдив рассказ собственными, весьма критическими замечаниями в мой адрес. Интересно, простил он меня или проклинает последними словами? Скорее всего, проклинает…
Я сердито закусила губу и мотнула головой. Стоит ли об этом печалиться? Переживать может человек, а я – всего-навсего вещь. Красивая, нарядная, принадлежащая Толику. У вещей не бывает совести, они не испытывают стыда, их удел – быть возле хозяина. Напрасно Влад старался внушить мне, будто я такая же, как все, достойна уважения, сочувствия. Он глубоко заблуждался и сам виноват
