Молчаливые воды - Джек Брюл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пиранья.
Солдат опустил оружие, и Кабрильо потребовалось все самообладание, чтобы не выдать своего облегчения.
– Ты знаешь, что тебе здесь нечего делать?
– Я на секунду. Погреюсь немного.
– Извини. Ты слышал приказ майора.
– Да ладно. Его ведь сейчас здесь нет.
После секундного раздумья на лице солдата промелькнуло выражение сочувствия.
– Хорошо, заходи. Пять минут! А если зайдут Эспиноса или Хименес, скажу, что ты тут спрятался до того, как я принял пост.
– Пять минут. Обещаю.
Хуан прошел мимо солдата на жарко натопленный участок. Пришлось откинуть капюшон и расстегнуть парку. Гудели механизмы, перерабатывая природный газ, поступающий по трубам с шельфа; на другой стороне зияющего пространства вовсю работали шахтные печи, предохраняя залив от замерзания. Кабрильо опять подивился размерам и сложности аргентинской базы.
– Макс, я внутри. Вперед!
Хуан нашел одну из магистральных линий подачи газа. Достал небольшой заряд и установил датчик движения. Не очень чувствительный, но для предстоящего чувствительность не требовалась.
А когда повернулся, чтобы уйти, из вестибюля зашли четверо. Они сняли теплую одежду, и Хуан сразу узнал майора Эспиносу. С ним были сержант, который поднимался на борт «Орегона», и еще двое сержантов. Хуан укрылся за каким-то механизмом, прежде чем они его заметили.
– Мы видели, как ты вошел, – крикнул Эспиноса, перекрывая промышленный шум. – Не ухудшай свое положение. Выходи, и я не обвиню тебя в дезертирстве.
Кабрильо посмотрел на бомбу. Потом на рослых солдат, которые остались у выхода, в то время как майор и сержант разделились и начали его искать.
– Макс, – настойчиво прошептал он. – Я могу взлететь на воздух, но не останавливайтесь. Ты меня понял? Я как-нибудь выберусь.
– Принято, – коротко ответил Макс, отлично понимая, что последние слова Председателя – ложь.
Хенли какое-то время смотрел в пространство, потом заставил себя действовать.
– Мистер Стоун, дайте пять процентов мощности и небольшое напряжение на трос, пожалуйста.
– Есть.
Эрик включил несравненные машины «Орегона», корабль пошел вперед на скорости в четверть узла.
Техник, наблюдавший на корме за барабаном, доложил, что трос чуть натянулся.
На корабль обрушивались ветер и волны, но Эрику не нужно было говорить, когда «Орегон» натянул привязь. Он знал, как корабль ведет себя в любых обстоятельствах.
– Есть натяжение, мистер Хенли, – сказал он официально, как было принято в оперативном центре в ходе операций.
– Хорошо. Постоянное ускорение, сто футов в минуту. Не дергай груз, парень.
– Есть, сэр.
В миле позади них трос, обведенный вокруг пирса и уходящий к «Адмиралу Брауну», напрягся, как стальная балка, когда магнитогидродинамика столкнулась с противоборством с водоизмещением крейсера. В игру вступили гигантские силы. Крейсер начал движение, вначале незаметное, потом такое, что экипаж не отличил бы его от толчков волн и ветра в корму.
Один фут стал двумя, потом десятью. А потом корабль натянул якорную цепь.
Эрик продолжал увеличивать мощность, заставляя корму «Орегона» оседать глубже, пока вода с нарастающей силой устремлялась в турбины. Но упрямая чека, над которой так старательно трудился Хуан, не уступала ни на волос.
Один из сварных швов, удерживавших скобы, не выдержал и лопнул, увеличив нагрузку на остальные. «Орегон» тянул все сильнее, и с корпуса сорвалась вторая скоба; осталось всего шесть. Металл скрежетал о металл, а упрямая якорная чека все пыталась выполнить свой долг.
Но вот она выскочила, и энергия, накопленная в углеродном волокне за время этого лихорадочного перетягивания каната, внезапно высвободилась. «Адмирал Гильермо Браун» так быстро перешел от неподвижности к шести узлам, что моряки попадали на колени. В этот ранний час капитан был на мостике, он оторвался от рапорта, который просматривал. И мгновенно понял, что случилось, хотя его менее опытные помощники были сбиты с толку.
– Боже, лопнула якорная цепь! Руль, подать мощность. Самый малый назад!
– Есть самый малый назад.
Имея в распоряжении пару газотурбинных двигателей общей эффективной мощностью двадцать тысяч лошадиных сил, капитан не сомневался, что справится с любым ветром. Но, проверив скорость корабля относительно дна, он увидел, что она не падает, а растет.
– Руль, средний назад! Живее, парень!
До причала было всего полмили; казалось, их сносит прямо на перерабатывающую установку. В считанные секунды капитан понял, что ветер невиданно сильный.
– Полную мощность!
«Орегон» справлялся с двадцатью тысячами лошадиных сил крейсера играючи. Эрик поднял мощность до восьмидесяти процентов и с удовлетворением отметил, что теперь они тащат «Адмирала Брауна» со скоростью шестнадцать узлов. Несмотря на расстояние и шторм, он слышал, что на корабле, предупреждая о столкновении, заработал ревун.
Крейсер был беспомощен, как шхуна без мачты, и двигался прямо на газоперерабатывающую установку. Капитан не мог объяснить происходящее. Он приказал «лево на борт», чтобы увести их от прямого столкновения, но корабль только развернулся боком к ветру, продолжая движение. Судьба или рок собирались швырнуть его туда, куда он хотел двигаться, и капитану показалось, что человеческие желания здесь ничего не решают. За миг до столкновения он снова проверил скорость относительно дна и пришел в ужас от того, что ветер способен гнать военный корабль со скоростью почти двадцать узлов.
У Кабрильо не было времени на уловки. Все свидетельства того, что происходило в этом здании, все улики сгорят, когда «Адмирал Браун» проломит фасад. Он ловко надел глушитель на свой «пять-семь» и ждал, пока Эспиноса и сержант не исчезли из виду.
Используя путаницу труб как прикрытие, он прошел ближе к двери. Двое часовых были начеку, их взгляды постоянно перебегали с места на место, но просторный большой как ангар цех был слабо освещен, а Хуану хватало укрытий. Он то и дело оглядывался, чтобы ему невзначай не вышли во фланг. И собирался выстрелить, когда у него за спиной клапан сброса давления засвистел, выпуская струю пара. Оба часовых посмотрели в его сторону, и один из них, должно быть, заметив Хуана, поднял автомат и дал очередь из трех выстрелов.
Пули чудом не пробили предохранительный клапан и не уничтожили их всех.
Хуан нырнул, но почти сразу вскочил и двумя выстрелами в грудь уложил одного часового. Из дверей, высоко держа автомат прикладом к плечу, ворвался охранник, впустивший Кабрильо в здание. Второй часовой спрятался за грудой пятидесятигаллонных бочек, бросившись плашмя на пол.