Молчаливые воды - Джек Брюл

Несколько минут спустя появились Эдди Сэн и Линк. Из-за количества пассажиров, которых они надеялись привезти на корабль, диверсионной группе поневоле следовало быть небольшой. «Номад» был рассчитан на десять человек, а им каким-то образом предстояло втиснуть в него двадцать одного.

Как и раньше, все были в арктической одежде, похожей на одежду аргентинских солдат, а в водонепроницаемый мешок, прикрепленный к лодке, упаковывали достаточно парок для ученых. В другом мешке покоились кости давно умерших норвежцев. Хуан все еще не знал, как загладит то, что нарушил их вечный покой.

Рядом с Кабрильо появился Морис с подносом. Было три часа утра, но стюард, как всегда, выглядел свежим и безупречно одетым.

– Я знаю, вы редко едите перед операцией, капитан, но поесть необходимо. В здешних условиях организм сжигает калории чересчур быстро. Не помню, рассказывал ли я вам, но я служил в королевском флоте как раз, когда аргентинцы обнаглели в Южной Атлантике. Парни, которые отобрали у них Южные Сандвичевы острова, вернулись замерзшими до полусмерти.

Он снял крышку и предъявил Хуану омлет с ветчиной и грибами. Аромат как будто бы распустил узел в желудке. И напомнил Хуану о том, что тот забыл. Он отправил Мориса на кухню с поручением.

Спуск прошел благополучно, и вскоре они уже были в пути. Первый намек на некие перемены был получен, когда подводная лодка проходила мимо «Адмирала Гильермо Брауна». Сквозь другие шумы Хуан расслышал, что на корабле работает главный двигатель. Звук и вибрация разносились в воде и отзывались внутри стального прочного корпуса. Это не меняло их планы, но Хуан не усмотрел в этом факте доброго предзнаменования.

В отличие от прошлого раза, когда они причалили возле рабочих катеров, «Номад» прошел к дальнему концу пирса, ближе к зданию, где держали пленных. Рев бури скрыл звуки всплытия «Номада».

Через секунду Линк открыл люк. Пока Хуан натягивал парку и надевал очки, он скрылся из виду. Мгновение спустя рослый «морской котик» показался снова.

– У нас проблема.

– В чем дело?

– Я осмотрел причал в инфракрасный бинокль и насчитал троих караульных.

– В такую ночь? – спросил Эдди.

– Именно потому, что ночь такая, – ответил Хуан. – На месте Эспиносы я бы ждал, что шторм скроет нападение, и разместил бы свои силы соответственно.

Хуан взял у Линка бинокль ночного видения и сам принялся осматриваться, лежа на пирсе. Он увидел часовых, которых засек Линк, и, осматривая остальную базу, заметил передвижение еще нескольких призрачных фигур. За минуту он насчитал не менее десяти часовых.

– Планы меняются.

Поначалу они намеревались освободить пленных и хотя бы разместить их на подводной лодке, а уж потом заняться аргентинским крейсером. Но теперь, когда территорию патрулировало столько солдат, вероятность их обнаружения чересчур выросла. Теперь им предстояло превратить военный корабль в отвлекающий фактор. Он объяснил людям, что от них требуется, и убедился, что его слышал и Макс на «Орегоне».

– Мне это не нравится, – сказал Хенли, когда Хуан умолк.

– Особого выбора нет. Иначе мы и на десять футов не подойдем к ученым.

– Хорошо. Только скажи мне, когда вы будете готовы.

– Подберитесь как можно ближе к тюрьме, – велел Кабрильо двум своим людям, – и ждите моего сигнала.

Они покинули подводную лодку вместе, Линк и Эдди тянули за собой на буксире водонепроницаемые сумки. Пришлось дюйм за дюймом ползти на животе, чтобы не привлекать внимания. Им требовалось двадцать минут, только чтобы добраться до временной тюрьмы.

Хуан двинулся в противоположном направлении. Ветер рвал одежду и превращал каждый шаг в битву. Он то дул в лицо, то вдруг налетал со спины, заставляя шататься. Шарф провис, и кожу Хуану словно облили щелоком.

Ему приходилось рассчитывать свои перемещения так, чтобы аргентинцы оказались к нему спиной. Ветер оказался полезным хотя бы в одном отношении. Большинство солдат передвигались спиной к ветру, и, когда ветер делался постоянным, у Кабрильо появилась возможность пойти быстрее.

Видимость оставалась отвратительной, и он едва не наткнулся на солдата, который укрывался от ветра за бульдозером. Хуан замер всего в пяти футах от часового. Тот стоял к нему боком, так близко, что хорошо было видно, как ветер яростно треплет меховую оторочку его капюшона. Хуан сделал шаг назад, потом еще, но застыл: появился второй часовой.

– Ягуар, – крикнул первый часовой, увидев товарища.

– Капибара, – ответил второй.

Пароль и отзыв. Хуан скупо улыбнулся. Вот и разведданные. Когда он убрался от этих двоих, то по радио передал информацию Эдди и Линку – вдруг их остановят.

Дальше Хуан двигался быстрее; а когда он наткнулся на часового, тот резко повернулся к нему, держа автомат не наизготовку, но воинственно поднятым.

– Ягуар.

– Капибара, – уверенно ответил Кабрильо. Часовой опустил автомат.

– Единственное, что помогает все это терпеть, – сказал он, – знание, что майор где-то здесь с нами, а не отсиживается в тепле.

– Он никогда не просит от нас того, чего не делает сам.

Хуан понятия не имел, правда ли это, но он видел Эспиносу достаточно, чтобы понять – майор не из тех, кто идет в тылу за солдатами.

– Верно. Не замерзни.

Солдат пошел дальше.

Хуан шагал, не останавливаясь. Через десять минут, миновав троих замерзших скучающих часовых, он добрался до газоперерабатывающей станции.

– Я на месте, – передал он своим людям. – Где вы?

– Еще не добрались до цели, – сказал Линк. – Тут народу как в Рио на карнавале.

– Макс, ты готов?

– Балласт слит, двигатель мурлычет.

– Хорошо. Будь на связи.

Хуан открыл дверь служебного входа рядом с гигантской подъемной дверью и оказался в пустом вестибюле. Его мгновенно окликнули.

– Кайман!

Кабрильо сглотнул. Для входа в здание другой пароль. Мысленно проклиная предусмотрительность Хорхе Эспиносы, он лихорадочно перебирал названия туземных животных Южной Америки. Лама. Боа. Анаконда. Э… ленивец. Дальше пустота.

Прошло полсекунды; сейчас часовой что-нибудь заподозрит. Ягуар по отношению к капибаре то, что кайман по отношению к чему? Хищник и добыча. Кайманы едят рыбу. Это рыба. Которая? Он назвал единственную, какую вспомнил.

– Пиранья.

Солдат опустил оружие, и Кабрильо потребовалось все самообладание, чтобы не выдать своего облегчения.

– Ты знаешь, что тебе здесь нечего делать?

– Я на секунду. Погреюсь немного.

– Извини. Ты слышал приказ майора.

– Да ладно. Его ведь сейчас здесь нет.

После секундного раздумья на лице солдата промелькнуло выражение сочувствия.