Эпоха стального креста - Роман Глушков

Глаза Дьявола мы узрели ближе к обеду, когда, пропетляв несколько часов по труднопроходимым лесным тропам, выбрались наконец на более-менее обжитые пространства.

Это грозное название носили два глубоких кратера многокилометрового диаметра, выбитые в земле обломками луны практически вплотную друг к другу. Находились они на южной оконечности Чудского озера и, затопленные водой до самого верха, были, по сути, не чем иным, как его продолжением. Между северным – тем, что покрупнее – и южным тянулся неширокий, в наиболее узкой части всего-то порядка трехсот метров, перешеек – этакая «переносица» для Глаз Дьявола.

Линия границы между Россией и Святой Европой проходила аккурат через середины обоих кратеров, а то место, в котором она пересекала природную дамбу, являлось единственным от северного берега Чудского озера до южного малого кратера, где рубеж можно было перейти сухим путем.

Как рассказал мне Кеннет, во времена одной давно канувшей в Лету конфронтации с русскими те перекрыли перешеек мощной заставой, подтянув к границе целый гарнизон и отстроив для него комплекс оборонительных сооружений. Однако весенние паводки, когда вода шла из южного кратера в северный поверх естественной преграды, доставили русским массу неприятностей, и они в конце концов перенесли заставу на несколько десятков километров восточнее, оставив бесхозные постройки на произвол будущих ежегодных стихий...

Я, Оборотень и Покрышка взобрались на вершину поросшего лесом холма, с которого как на ладони просматривался весь перешеек. Высокой насыпью он разрубал с запада на восток водную гладь кратеров и уходил восточным своим краем далеко за горизонт.

– Идеальнейшее место для перехода, – заметил Кеннет. – Один бросок – и вы у военной базы русских, где с чистой совестью сдаетесь им в плен.

– Так-то оно так, – подтвердил я, – однако и они тоже согласны с тобой...

И я указал в сторону хорошо видимых полуразвалившихся строений бывшего русского форпоста, где сегодня вновь кипела жизнь. Вот только хозяйничали там не российские пограничники, а дюжие ребята в черных плащах и серых беретах – Охотники, принадлежностью к которым я некогда так гордился.

К сожалению, невозможно было определить номер их подразделения. Являлись ли они бойцами Первого или моими, а то и вовсе каким-нибудь региональным отрядом – неизвестно, – да и рация, захваченная нами с собой, ничего, кроме атмосферных помех, не выдавала.

– Судя по четырем джипам – человек десять-двенадцать, – прикинул я. – Без боя явно не пройти... Покрышка, есть еще подходящие варианты?

– С полдесятка наберется, – ответил ветеран, – но все они размещаются южнее, а следовательно, гораздо дальше от Петербурга.

– Что ж поделать... Но там наверняка не так многолюдно... – Я поднялся с травы и направился к своему байку. Оборотень и Покрышка последовали за мной. – Будем исходить из того, что чем меньше противника, тем лучше. К вечеру успеем проверить все?

– Запросто, – кивнул Покрышка. – Если ничего не произойдет, то до темноты обернемся...

Но до темноты ему дожить было не суждено...

Один древнейший грек по имени Демокрит еще задолго до Каменного Дождя изрек: «Смелость – начало дела, но случай – хозяин конца». Первой-то мне хватило тогда, у Мон-Сен-Мишеля, а вот второй чуть было и впрямь не спутал нам все карты. И эта случайная лесная встреча стоила большей части нашего дозора жизней...

Мы осмотрели последнее из предложенных Покрышкой мест возможного перехода и сошлись на том, что, пожалуй, оно и будет наиболее подходящим (из всех, кого мы там засекли, половина были Защитники, а половина – Добровольцы, которым Бернард точно рации ни за что бы не доверил). Пора было и возвращаться – солнце уже клонилось к закату...

Миновав очередной пролесок, дорога вывела нас к крутому, ведущему на высокий холм, подъему. Вершину холма покрывал густой кустарник, а потому, когда мы заметили стоявший там «хантер», прятаться было уже поздно – двое Охотников засекли нас гораздо раньше.

Я узнал их так же, как и они узнали меня. Узнали своего бывшего командира на расстоянии, хотя он и восседал за рулем громоздкого мотоцикла и давным-давно перестал носить форменный серый берет. Узнали мгновенно, хоть и не являлись старослужащими Одиннадцатого. Старший из них – брат Ганс – находился у меня в отряде года три, а стаж брата Энрико после окончания Боевой Семинарии не превышал и полутора лет...

Очевидно, на случай подобного Мясник дал всем своим бойцам исчерпывающие инструкции, поскольку ни тот, ни другой не проявили ни единого признака замешательства. Они не стали занимать оборону, хотя находились в более выгодном положении, а сразу же, не мешкая, заскочили в джип и ударили по газам в том же направлении, куда следовали и мы. Энрико, правда, ради острастки дал по нам короткую очередь. Та прошла поверх наших голов, заставив всю группу посъезжать на обочину и пригнуться.

Я вдруг остро осознал, что вся наша рассчитанная в большей мере на удачу затея вот-вот и вовсе пойдет коту под хвост.

– Кеннет, они рванули к Мяснику! Надо не дать им уйти! – крикнул я и тут же включил рацию на частоте Охотников, лихорадочно думая при этом: «Проклятье, лишь бы только у них не было такой штуковины, лишь бы не было...»

– Сделаем! – отозвался Оборотень и обратился к пребывающим в некотором замешательстве собратьям. – Покрышка, Сиплый и вы двое – любой ценой задержите мерзавцев!

Получив конкретное распоряжение, байкеры и сам Оборотень передернули затворы пистолетов-пулеметов и рванули вверх по склону за Охотниками, на данный момент превратившимися в панически бегущие жертвы.

Я еще с полминуты подержал рацию включенной, но она молчала, чем здорово меня утешила – значит, Ганс и Энрико могли поднять тревогу, только добравшись до своих. «А вот этого-то как раз мы им сделать и не дадим!» – взбодрился я в мыслях, а после чего пустился следом за байкерами, уже практически скрывшимися с глаз.

Но, как назло, сегодня меня подвело отсутствие навыков в преодолении на мотоцикле крутых подъемов. Едва лишь байк мой достиг середины склона, как обороты его двигателя предательски пошли на спад, и пока я ловил нужную передачу, он чихнул и вовсе заглох.

Еще какое-то время я потерял, пытаясь удержать тяжелый «БМВ» в вертикальном положении и при этом предпринимая попытки снова завести его.

В общем, пока я, подобно античному Сизифу с камнем, костерил всех и вся и возился со своим Жеребцом, погоня оторвалась довольно далеко. До моих ушей долетели автоматные очереди и какой-то лязг – все указывало на то, что дела принимали серьезный оборот...

Я настиг байкеров километров через пять. Леса там уже не было – он оборвался сразу же за пригорком, перейдя в ровное, покрытое в рост человека травой, пересохшее болото.

Поставленную перед ними задачу байкеры выполнили – «хантер» валялся вверх колесами, слетев с дороги и проделав в придорожной траве широкую просеку. Правое переднее колесо его было разорвано пулями, отчего тот и перекувыркнулся, «клюнув носом» на большой скорости.

Но еще не доезжая до места аварии километра, я наткнулся на изрешеченный пулями байк Албанца. Сам он лежал рядом с неестественно вывернутой головой, так что если даже Охотники и не попали в него самого, удар о землю сломал бедолаге шею...

Оборотень, плечо которого было задето пулей и кровоточило, при помощи остальных сорвал с шарниров съемные дверцы «хантера» и извлек из салона обмякшие тела водителя и пассажира.

– Как ты? – заглушив двигатель, спросил я его.

– Буду жить, – поморщился он, – вот только байк, наверное, не удержу... Ты видел Албанца?

– Да. Он мертв.

– Дьявол! – выругался Кеннет и ткнул носком ботинка сразу нечленораздельно замычавшего Энрико. – Вот эта мразь успела-таки подстрелить его да малость зацепила и меня.

– А второй жив? – поинтересовался я.

– Оба целехоньки, только в шоке. На их счастье, не забыли пристегнуться.

– Что дальше, Эрик? – спросил меня Покрышка. – Если честно, то я бы с удовольствием услышал от тебя приказ пристрелить их и, клянусь – не раздумывая сделал это, хоть мы и чураемся смертоубийств.

– Ни в коем случае! – одернул его я. – Как «хантер»?

– «Хантер»? – хмыкнул Покрышка. – «Хантеру»-то что будет? Помялся чуток да вон колесо заменить, и все... Джипы Корпуса, я слыхал, выдерживали и не такое... Что ты надумал?

– Свяжем их и перевезем в лагерь, а там я попытаюсь вытянуть из них все, что только можно, – ответил я, но даже и не представлял себе, как можно без пыток расколоть хотя бы одного из бывших моих бойцов.

– Ну что ж, разумно, – одобрил Покрышка. – Если подберем к ним подход, сбережем уйму времени и горючего, а самое главное – возможно, и чьи-то жизни...

Мы сообща придали «хантеру» вертикальное положение, и, пока я менял ему развороченное колесо, а Оборотень, найдя в бардачке аптечку, бинтовал себе простреленное навылет плечо, байкеры затолкали в кузов автомобиля мой и его мотоциклы, вошедшие туда буквально впритык.