Фантом - Сергей Дубянский

Голубые с зелеными пришли почти ровно, лишь чуть-чуть зеленые вырвались вперед и победили в честной борьбе, но Ира этого не видела; как и то, кто выступал в последнем заезде. Она курила, демонстративно разглядывая, украшавшие стены гербы – по ее мнению, это являлось более достойным занятием.

Когда закончился последний забег, в зал въехали пустые колесницы. Они кружили между столами, предлагая кому-нибудь стать возницей, и невольно попадали в поле зрения.

– А где желтые? – спросила Ира, желая убедиться, что с ее избранницей ничего не случилось.

– Тебе ж сказали, их сейчас секут на конюшне – а нечего было тянуть на моих красных, – Дима весело показал кончик языка, и это стало последней каплей. Больше Ира не желала здесь находиться ни под каким предлогом.

– Так вы идете? – она решительно поднялась.

– Теперь можно, если хочешь, – Андрей щелкнул пальцами, подзывая официанта.

Пока они рассчитывались, Дима жадно пожирал глазами красную колесницу, видимо, победившую и в общем зачете, потому ее возница стояла на сцене с огромным букетом цветов. …А как могло быть иначе?.. – подумал Дима.

До машины они шли молча; и ехали молча (наверное, холод, царивший в салоне, остудили пыл всех троих). Уже у входа в гостиницу Андрей сказал примирительно:

– Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Но я ж не знал – здесь к этому нормально относятся, и мужчины, и женщины, – голос у него был очень растерянный, и Ире стало жаль его. Он ведь, действительно, хотел, как лучше.

– Такая, вот, я впечатлительная, – она улыбнулась.

– Тогда, мир? – обнадеженный, Андрей протянул руку.

– Мир.

– Значит, завтра в Брашов. В восемь завтракаете и ждите в холле. Вещи забирайте – ночевать мы будем в другом месте.

Андрей лихо развернулся и уехал, только одинокие огоньки его машины долго виднелись в темноте. Ира с Димой молча поднялись в номер, и только здесь Дима заговорил:

– Что ты устраиваешь скандалы при посторонних? Я не знал, что ты такая ханжа.

– А мне противно, когда женщин превращают в животных!

– Причем здесь животные? – Дима пожал плечами, не найдя, что возразить, – а я и сам покатался б на такой колеснице…

– Вот и катайся!.. Завтра!.. Деньги у тебя есть!..

– А Брашов? – Дима посмотрел удивленно.

– Он тебе нужен? Тебе ж интереснее голые сиськи!..

– Ты серьезно?..

Ира не поняла, о чем он говорит – то ли серьезно, что она так о нем думает, то ли серьезно ее предложение остаться, но, на всякий случай, ляпнула:

– Серьезно!

– Хорошо, – Дима взял недопитый днем коньяк и наполнил рюмку, – я подумаю.

– Подумай! – в данный момент она была настолько зла, что ее совершенно не волновало, на чем он остановит свой выбор.

Дима опустился в кресло и закурил, глядя в темное окно и отпивая коньяк мелкими глотками. …Лейтенант Александр Балабан… У него наверняка был свой генерал, а я останусь со своим. Я все выясню непосредственно у нее; все, зачем мы приехали! Это наш с ней сон, и никому больше там делать нечего. Мы победили тогда, победили сейчас и победим снова, а все остальные – пошли к черту!.. – он прикрыл глаза и на секунду даже почувствовал запах перегретой солнцем травы.

Когда утром Андрей зашел в холл, в кресле сидела одна Ира со своей красной сумкой.

– Привет, – он вскинул руку, – как спалось на новом месте?

– Нормально, – но вид у Иры был расстроенный.

– А где наш компаньон?

– Он решил остаться.

– Как остаться?..

– А он никуда не хочет ехать. Ему понравилось вчерашнее представление. За завтраком он познакомился с каким-то «чуркой» и снова собирается в тот бордель…

– Он что, псих?!..

– Не знаю, – отвечала Ира спокойно, словно все происходящее, ее не касалось, и ни в коей мере не нарушало их совместных планов.

– Может, мне поговорить с ним? Даже если ему сильно понравились эти девочки, они ж – лошади. Он что, зоофил?..

– Ну, какие они лошади? – Ира обиженно отмахнулась, – игра игрой, а физиология…

– Хорошо, тогда они все лесбиянки. Так устраивает?

– Неужели? – заинтересовалась Ира, – и твоя подружка?

– Ну, черт!.. Половина, конечно, изображает из себя лесбиянок – у них в контракте так записано! Кстати, и тотализатор там не настоящий – в него нельзя выиграть; это деньги девочек… Давай, я все-таки поговорю с ним.

– Не надо, – Ира покачала головой, – если он не хочет, то какой смысл тащить его с собой?

Андрей молчал, пытаясь оценить изменившуюся ситуацию, но так и не понял, что ему делать дальше.

– Ты в Брашов едешь? – Ира сдвинула его с мертвой точки.

– Конечно! У меня, кроме вас, есть работа, между прочим.

– Тогда поехали, – она решительно встала, – я взяла у него триста баксов. Мне хватит?

– Смотря, сколько ты собираешься здесь быть. Пока хватит.

Ира подняла сумку и направилась к выходу.

– Давай, – Андрей перехватил ее руку.

– Спасибо, я сама.

Они вышли на засыпанную снегом улицу. Мимо спешили редкие прохожие; переваливаясь на ледяных кочках, проехал «Мерседес» и скрылся за поворотом. Было пасмурно, а потому не холодно… или это небо прижалось к земле, согревая ее.

– Какая-то тоскливая погода, – заметила Ира.

– Ничего, это здесь облачность, а в горах наверняка солнце.

Андрей все-таки взял у Иры сумку, впихнул ее между привезенными из Москвы коробками, которые заполняли весь багажник, потом распахнул переднюю дверцу. Ира втиснулась внутрь и поежилась. Наверное, машина, как и остальные, стояла на улице, и совсем не успела прогреться.

– Ну что, поехали?

– Поехали… – Ирино настроение соответствовало погоде. После ночного разговора с Димой, она с сожалением поняла, что в этой жизни никто никому не нужен, и все живут лишь своими минутными удовольствиями. Зачем же тогда она взвалила на себя какие-то непонятные Димины проблемы? Ведь они ж с ним практически расстались – какое ей теперь дело до мертвых румын, красноглазых котов и падающих потолков?

Ира смотрела в окно на то, как машина медленно проползала красные сигналы светофоров, нагло сворачивала под запрещающие знаки, и никому до этого не было никакого дела – кругом, ни полиции, ни встречных машин, ни пешеходов… она одна в этом огромном, скованном снегом городе. Становилось немного жутко от того, как точно картина дополняла ее мысли. …Зачем я здесь? Какой долг и перед кем исполняю, если там у меня осталась какая-никакая квартира, какая-никакая работа, а уж найти себе какого-никакого мужика!..Только все это все какое-никакое… – подумала она обреченно.

Постепенно старый город сменился новостройками и пустыми парками, с замершими под тяжестью снега каруселями.