Генеральская правда. 1941-1945 - Юрий Рубцов

Но о категорических возражениях Соколова и других высших военных руководителей, как и их неподатливости в иных подобных случаях, генсек не забыл и буквально через месяц после коллизии с «Окой» рассчитался с министром.

По свидетельству секретаря ЦК КПСС А.Ф. Добрынина, «разбор полетов» в Политбюро тщательно готовился. В ход были пущены все закулисные маневры, в которых ведущую роль играли Шеварднадзе, секретарь ЦК Е.К. Лигачев и, конечно же, сам Горбачев[325]. Сменой руководителя военного ведомства последний надеялся пробить брешь в мощной оппозиции проводимому им курсу на «новое политическое мышление», которая существовала в военных кругах. К тому же Сергею Леонидовичу шел 76-й год, и он, по мнению перестройщиков, явно не подходил для задуманной ими масштабной ломки страны.

Очень скоро ближайшее окружение генсека с удовлетворением потирало руки: в руководстве Вооруженными Силами удалось совершить «тихий переворот», так как вскоре были вынуждены уйти в отставку и другие видные военачальники, которых серьезно беспокоила линия Горбачева на уступки американцам и явно наметившееся разрушение военно-стратегического паритета.

Вообще-то маршал сам собирался ставить вопрос об уходе с поста министра обороны. Хаотичность перестройки, непродуманность и поспешность проводимых в стране реформ, нарастающие в Вооруженных Силах проблемы, игнорирование командой Горбачева самых насущных проблем безопасности страны — все это тяжело отражалось на его моральном состоянии. Но, конечно же, он меньше всего хотел завершить почти шестидесятилетнюю армейскую службу, будучи снятым с должности.

А началась эта служба еще в 1932 г. с поступлением Сергея Соколова в Горьковское бронетанковое училище. Службу правил, как полагается, не пропуская ступенек, — командовал взводом, ротой, батальоном. Ротным участвовал в конфликте с японцами в районе озера Хасан (июнь — октябрь 1938 г.). Так что в Великую Отечественную войну вступил вполне обстрелянным. В характеристике начальника штаба танкового полка Соколова, датированной сентябрем 1941 г., отмечалось, что он — «молодой, растущий командир... старателен и инициативен... В боевых условиях показал стойкость, выдержанность и распорядительность».

За годы войны Сергей Леонидович вырос до командующего бронетанковыми и механизированными войсками 32-й армии, действовавшей на Карельском фронте. Еще шли бои, а талантливого специалиста направили на учебу в Военную академию БТ и MB. Через несколько лет Соколов с должности начальника штаба танковой дивизии отправился учиться в Военную академию Генерального штаба. Окончив учебу, он перемежал командную и штабную службу: командовал дивизией, был начальником штаба, а затем командующим армией, в течение 1960—1964 гг. возглавлял штаб Московского военного округа. Здесь он трудился в связке с прославленным героем войны Маршалом Советского Союза Н.И. Крыловым.

Николай Иванович, в качестве командующего войсками МВО аттестуя своего начальника штаба, как «хорошо подготовленного, всесторонне развитого, культурного генерала, систематически работающего над совершенствованием и повышением своих знаний», делал следующий вывод: «Может быть выдвинут на должность командующего войсками округа»[326].

Такую должность генерал Соколов занял в 1965 г., возглавив войска Ленинградского военного округа. А через два с небольшим года он был направлен в центральный аппарат Министерства обороны. На должности первого заместителя министра обороны СССР прослужил рекордное число лет — почти семнадцать. 17 февраля 1978 г. стал Маршалом Советского Союза.

Стиль работы Соколова ярко раскрывает эпизод, который приводит в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза В.И. Петров, чья служба была в основном связана с Дальним Востоком.

«В истории Вооруженных Сил, — пишет маршал Петров, — конец шестидесятых и семидесятые годы были периодом возрождения войск Дальнего Востока и Забайкалья. Одновременно с многими оргмероприятиями проводилась бурная работа по обучению войск и оперативной подготовке штабов. Были приняты важные решения по оборудованию театра военных действий, в том числе строительству БАМа, портов, аэродромов, складов, баз, по освоению северной воздушной трассы, созданию промышленности военного назначения. Во всех этих делах принимал активное участие Сергей Леонидович.

К концу шестидесятых годов по поручению министра обороны Сергей Леонидович с группой генералов и офицеров облетал северную трассу от Мурманска до Анадыря, решая проблемы ее развития как второго воздушного пути на восток. Я (В.И. Петров командовал тогда войсками Дальнего Востока. — Ю.Р.) вылетел встретить его на полуострове Шмидта, но по условиям погоды остановился в Анадыре. Ночью мне докладывают, что самолет Соколова приземлился на аэродром полуострова Шмидта в крайне нелетную погоду. Я немедленно ему доложил, что аэродром Анадырь закрыт, сильный ветер.

К вечеру следующего дня ветер стих, мы приняли его самолет. После официальных приветствий и представлений он потребовал вертолет, чтобы побывать на ряде позиций ЗРВ (зенитно-ракетные войска. — Ю.Р.) дивизии ПВО страны. На мое предупреждение, что светлого времени осталось мало и мы не успеем облететь позиции, ответ был непреклонным: "Хотя бы на одной из них, но побываем".

Через 15 минут мы были на позиции дивизиона. Первый вопрос командиру: "От кого и по каким средствам вы получаете оповещение о воздушных целях и соответствующие команды?" Соколов потребовал продемонстрировать проход команд и сигналов с КП командира дивизии на позиции дивизионов. Возвратясь, поднял одну авиаэскадрилью по тревоге и приказал удалиться вглубь океана на 100 км, сделать разворот и обозначить нападение авиации противника на аэродром Анадырь. Вторая авиационная эскадрилья осталась на аэродроме, новой задачи не получала. С получением сигналов от РТС о целях была поднята и вторая авиационная эскадрилья. Она не успела произвести взлет, как была подвергнута удару.

— Делайте сами вывод, — обращаясь к комдиву, сказал Сергей Леонидович.

Когда я предложил ужин, Соколов возразил:

— Нет, мы еще побываем на КП дивизии, послушаем начальника гарнизона...

— А завтра? — спросил я.

— Полетим в Провидение (т.е. 500 км назад), подготовьте Ил-14. Вылет в 7 утра...

В Анадыре мы посетили арсенал в подземном сооружении протяженностью более полутора километров. Сергей Леонидович решил пройти пешком. Он любитель быстрой ходьбы, и я, еле успевая, вспомнил, как Суворов подвергал новичков-офицеров испытанию на выносливость, приказывая его сопровождать, и намеренно шел напрямую через заборы, овраги и дворы, легко их сам преодолевая...

Помню и то, как в конце семидесятых годов на учения в Монголии Сергей Леонидович прибыл в 30-градусный мороз в шинели, фуражке и в этой же одежде находился все 10 дней. Мы удивлялись его выносливости и богатырскому здоровью»[327].

С 1980 г. С.Л. Соколов значительную часть времени проводил в Афганистане, куда, начиная с 25 декабря 1979 г., был введен значительный (хотя и называвшийся ограниченным) контингент советских войск. В качестве руководителя оперативной группы Министерства обороны маршал оказывал помощь командованию 40-й армии, а также выступал неофициальным советником руководства ДРА, рекомендуя, как строить национальные вооруженные силы и организовывать боевые действия.

В 1981 г. Соколов разменял седьмой десяток и, вероятно, уже подумывал о группе генеральных инспекторов, в которой пребывали ушедшие от активной службы маршалы и четырехзвездные генералы. Однако неожиданная кончина в декабре 1984 г. Д.Ф. Устинова, последовавшая к тому же в пору недолгого правления дряхлого генсека К.У. Черненко, поставила Политбюро перед выбором: опереться на давно известного военачальника или назначить кого-то нового, помоложе. На резкие шаги руководители страны, чей средний возраст также перевалил за 70 лет, не решились. Так маршал Соколов стал первым лицом в Министерстве обороны.

В отличие от своего предшественника Устинова, намного лучше знавшего проблемы ВПК и отдававшего «оборонке» свое приоритетное внимание, Сергей Леонидович серьезно занялся вопросами боевой готовности, оперативной и боевой подготовки войск и штабов. Оборонная промышленность получила больше самостоятельности, но меньше поддержки, чем при Устинове.

Общим же для обоих руководителей было стремление к поддержанию паритета и состязательности в военной области с главными соперниками Советского Союза и Варшавского договора. Причем первый видел основной путь обеспечения безопасности и предотвращения войны в создании современного вооружения и наращивании его количества. Второй — в создании группировок войск, в повышении их ударной мощи, мобильности, боеспособности.