Обещай мне - Кэтлин Харингтон

Корт заговорил, обращаясь к ней впервые с того момента, как вошел в кабинет.

– Даже если ты прольешь реки слез, Филиппа, это не спасет твоего любовника. Теперь его не спасет уже ничто. Ты потеряла право голоса, и если я еще раз увижу твое лживое лицо, то помоги тебе Бог!

Он услышал за спиной испуганный возглас, но в следующую секунду был уже за дверью. Поздно ночью, после долгих и безуспешных попыток напиться до бесчувственного состояния, он вернулся в дом. Он так метался во сне, что сбросил на пол одеяло, а когда проснулся, вокруг одной ноги обвился мужской шейный платок. В углу этой расшитой тряпки он прочел инициалы «А.Б.» – Артур Бентинк, маркиз Сэндхерст, его лучший друг и любовник его жены. То теплое и живое, то настоящее, что только-только начинало расти в его душе, умерло в этот миг.

Весь следующий день Уорбек-Хаус осаждали визитеры, вне всякого сомнения являвшиеся с тем, чтобы вымолить у него прощение для неверной жены и жалость к обреченному сопернику. Там побывали по очереди леди Августа и леди Гарриэт. Он злобно отказал обеим. Были и другие, общие друзья его и Филиппы, его и Сэнди. Корт был известен как непобедимый бретер, и за жизнь Сэнди не ставили и пенса.

Он удостоил аудиенции только Тобиаса, да и то лишь потому, что тот дал согласие быть его секундантом.

В тот же вечер и Филиппа стояла на ступенях Уорбек-Хауса. Но он наотрез отказал ей в свидании. Корт : следил из-за портьеры, как она садилась в экипаж Сэндхерстов, а когда тот скрылся за углом, схватил стул и запустил им в окно.

В день, на который была назначена дуэль, Корт проснулся чуть свет и все утро мерил шагами спальню в ожидании Тобиаса. На письменном столе стоял ящик с великолепной парой дуэльных пистолетов. Они выглядели старомодно и тяжеловесно, но удобно лежали в руке и били с поразительной точностью. Корт вынул один из них из углубления, выстланного бархатом, – и вдруг прицелился в свое отражение в зеркале. Угрюмая фигура напротив прицелилась в ответ, и он невесело усмехнулся. Что такое двадцать шагов для отличного стрелка? Так, безделица.

Эти пистолеты достались Корту в наследство от отца и так ему нравились, что он не упускал случая потренироваться в стрельбе. Благодаря этому он без труда попадал «в яблочко» с расстояния в девяносто ярдов.

Раздался стук в дверь.

– Войдите.

Вместо дворецкого на пороге появился взволнованный Тобиас. Не дав Нэшу, маячившему за его спиной, времени объявить о себе, он бросился в комнату.

– П-проклятие! Я вижу, К-корт, ты все-таки решил драться.

– Насколько я знаю, со вчерашнего дня ничего не изменилось, так почему бы мне не драться? Где ты был? Я жду уже несколько часов. – Корт закрыл ящик с пистолетами и поднял со стула перчатки и хлыст. – Едем!

– Нет, п-постой.

– Что еще? Надеюсь, ты не собираешься меня отговаривать? Тоби, ты секундант, а не проповедник, помни об этом. Ты и так два дня подряд молол разную чушь, потратил на это столько времени и сил, что хватило бы на пять человек, и не добился своего.

– Р-разрази тебя гром, К-корт, я говорил тебе чист-тую правду! – возмутился Тобиас, подступая ближе и яростно сдвигая очки вверх. – Филиппа пок-клялась мне на Библии, чт-то ни в чем не виновата!

Корт раздраженно ударил хлыстом по голенищу сапога. Тобиас и в самом деле долгое время приставал к нему с просьбой выслушать Филиппу. Почему, спрашивал он снова и снова, он верит анонимному письму, написанному грязным клеветником, а не женщине, которую обожает? Он не знал, конечно, что дело было не только в письме. Корт попросту не мог рассказать другу о вышитом шейном платке из белого шелка с инициалами «А.Б.».

– Ладно, – сказал он и сунул под мышку ящик с пистолетами, – давай поскорее покончим с этим.

– Н-ничего не выйдет!

Тобиас храбро выдержал яростный взгляд друга.

– Н-нет никакого смысла ехать в Хемпстед, К-корт. Сэнди не буд-дет ждать нас там.

Пару секунд они смотрели друг на друга: Корт – сдвинув брови, Тобиас – с некоторым вызовом. Наконец Корт аккуратно положил ящик на прежнее место, бросил в кресло хлыст и перчатки, скрестил руки на груди и вперил в друга сверкающие возмущением глаза. Он был совершенно уверен, что какой-нибудь добросердечный идиот из числа заступников Сэнди что-нибудь придумал, чтобы отсрочить дуэль.

– Как это понимать? Что, черт возьми, означают твои слова?

Тобиас открыл было рот для объяснений, но только пожевал губами и закрыл его снова.

– Рокингем! – прикрикнул Корт, чувствуя, что быстро закипает. – Я жду объяснений. Немедленно!

– Сэндхерст… – проблеял Тоби и прокашлялся. – Сэндхерст сбежал!

– То есть как это сбежал? Куда?

Тот пожал плечами, его лицо говорило: я поражен этим не меньше твоего.

– Боже милостивый! – когда смысл услышанного дошел до Корта, он опустился в кресло и покачал головой в полном изумлении. – Нет, кто бы мог подумать! Этот джентльмен до кончиков ногтей, этот образец красноречия и обаяния оказался вульгарнейшим трусом!

– К-когда я узнал, я ск-казал то же самое, – угрюмо заметил Тобиас. – Мне сообщили об этом его секунд-данты всего час назад. Я, к-конечно, не поверил и поехал к нему д-домой, чтобы узнать все из первых рук. Разрази его г-гром, его и след простыл! Я нашел только леди Г-гарриэт, которая подтвердила, что Сэнди уже далеко.

В кабинете воцарилось молчание. За всю жизнь Корту ни разу не приходилось сталкиваться с тем, чтобы джентльмен отказался защищать свою честь на дуэли. Это был поступок неслыханный.

Первым нарушил тягостную тишину Тобиас:

– П – послушай, К – корт, неужели ты мог бы убить его?

Едва договорив, он уже пожалел, что задал этот вопрос. Тобиас знал о трагедии, случившейся в семье Корта. Лучше было не задавать вопросов такого рода, чтобы не получить страшный ответ.

– А как бы повел себя ты, Тоби, если бы однажды явился домой не в срок и нашел Белль в постели с Сэндхерстом?

– Я бы убил подлеца!

– В таком случае твой вопрос нелеп.

Корт рванул шнурок звонка с такой силой, что едва его не оторвал. Когда камердинер с опаской заглянул в кабинет, он приказал приготовить карету.

– К-куда это ты собрался? – осторожно спросил Тобиас.

– Как это куда? – Корт удивленно посмотрел на друга и объяснил с горькой иронией в голосе. – В Сэнд-херст-Холл, за женой, куда же еще?

– Од-днако… – начал Тобиас, вскакивая и почему-то глядя на него с ужасом, – однако ты к-клялся, что не хочешь больше вид-деть ее! Ты сказал, чт-то разведешься с ней!

– Обстоятельства изменились, друг мой. Любовник сбежал, как трусливый шакал, и оставил ее в одиночку расхлебывать последствия того, что они натворили вместе. Филиппа отвергнута, брошена, она в растерянности. Пари держу, она будет только рада снова вверить себя моим заботам, – он даже не пытался скрыть злое торжество. – Куда ей теперь деваться? Я отвезу ее в Кент и оставлю под присмотром бабушки. Богом клянусь, отныне ноги ее не будет в столице. Чтобы затих скандал, понадобится много лет, очень много – вся ее оставшаяся жизнь. Я позабочусь о том, чтобы она с комфортом покрывалась плесенью в провинции!