Обещай мне - Кэтлин Харингтон

– Кроутер рассказал мне, что было причиной пожара. Кровь бросилась ей в лицо и неистово застучала в висках. Филиппа зажмурилась, пол покачнулся под ней. А Корт наблюдал за Филиппой с холодным любопытством, как за посторонней чувствительной дамочкой, собравшейся упасть в обморок.

– Значит, он рассказал тебе и о том, что моя мать. была безнравственной особой? Что ее похождения стоили семейству Мур не только богатства, но и многих жизней?

– Так ты все знала?

– Да.

– Откуда?

– Помнишь, когда ты получил мое письмо и приехал в пансион требовать объяснений, я сказала, что в пятнадцать лет нашла письмо, написанное дядей к Бланш и Беатрисе? То, в котором он сообщал, что остался без единого пенса и не может больше платить за мое содержание? Так вот, в этом письме он рассказал о пожаре и той роли, которую сыграли в нем мои родители.

– В таком случае объясни мне, почему я должен узнавать все это от него, а не от тебя самой?

– Как могла я открыть тебе такой ужасный, такой постыдный секрет! – воскликнула Филиппа. – Ты был богат и знатен, ты имел все, а я ничего, так как же я могла признаться своему галантному кавалеру, что моя мать была падшей женщиной, а отец – ничтожеством, который только что не терпел любовников жены в собственной постели!

– Значит, ты предпочла скрыть все это… – задумчиво произнес Корт.

Он смотрел на нее сверху вниз, как аристократ смотрит на тех, кого считает ниже себя. Это было невыносимо! Только что рухнувшая стена между ними вдруг выросла вновь! Филиппа смахнула слезы.

– Когда я была еще девчонкой, Корт, я лежала ночами без сна и пыталась представить себе родителей, – Я наделила их всеми возможными достоинствами. Отец был высоким, красивым, сильным и смелым, мама была, прекрасна и беспредельно добра. Перед тем как заснуть, я молилась им, как богам моего детского мира. – Она помедлила, собираясь с силами. – И вдруг я обнаружила, что эти образы – всего лишь плод воображения глупой девчонки. Это был удар, от которого нелегко оправиться. Мне было настолько стыдно, что я не рассказывала о моих родителях ни одной живой душе.

Не отвечая, Корт прошел к письменному столу и остановился перед ним, стиснув спинку кресла, в котором недавно сидел Эразм Кроутер.

– Рано утром я должен буду выехать в Лондон, где меня ожидает одно крайне неотложное дело, – наконец сказал он холодно. – Что касается тебя и Кита, нет никакой необходимости прерывать ваше пребывание в Галлс-Нест. Оставайтесь с леди Августой до четверга, потом возвращайтесь в Чиппингельм. А теперь я тебя оставлю. Мне нужно распорядиться, чтобы уложили вещи.

Он вышел. Филиппа беззвучно плакала, говоря себе, что с самого начала ожидала чего-нибудь подобного. Непредсказуемый герцог Уорбек был все равно что заряженное ружье, способное выстрелить в любой момент и без всякого предупреждения. Было ясно одно: рано или поздно ей предстоит остаться в одиночестве.

– Его милость герцог Уорбек, – объявил дворецкий. Клер Броунлоу приняла позу, казавшуюся ей наиболее подходящей: с иглой в руках, за вышиванием, как и положено невесте, проводящей дни в разлуке. Как удачно, думала она, что он застал ее в одном из тех утренних платьев, которые особенно шли ей. Буквально пять минут назад мать похвалила ее наряд, сказав, что бледно-розовый шелк выгодно оттеняет голубизну глаз.

Уорбек был одет в строгий костюм для утренних визитов, и она в очередной раз отдала должное его вкусу. Он коснулся ее руки губами и сдержанно улыбнулся.

– Итак, наш странствующий рыцарь вернулся, —констатировала Клер с неодобрительным смешком. – Можно узнать, что послужило тому причиной, мое письмо или неотложные дела?

– И то, и другое в равной мере, – невозмутимо ответил Уорбек. – Как бы то ни было, я перед вами.

– Садитесь же.

Он устроился в кресле, вытянув ногу и положив трость так, чтобы была под рукой. Все это время Клер продолжала вышивать, надеясь, что ее поза и движения выглядят безмятежными. После приличествующей паузы она заговорила тем ровным, хорошо поставленным голосом, который в свете считался необходимым качеством для настоящей леди.

– Как это ни печально, Лондон полон разного рода слухов. Отец и матушка очень подавлены. – Она подняла взгляд от пялец в ожидании поспешных и многословных извинений.

– Мне очень жаль, дорогая Клер. Когда стало ясно, что Уорбек ничего к этому не добавит, Клер подняла бровь, выказывая удивление.

– Неужели мне придется напомнить, милорд, что я согласилась принять ваше предложение только тогда, когда вы пообещали мне изменить ваше поведение.

– И я сдержал слово. Клер. – При этом он имел нахальство издать короткий смешок, словно нашел нечто забавное в ее упреках. – За последние шесть месяцев мое имя ни разу не появлялось в колонке светских сплетен. Ни одного публичного скандала, ни одной дуэли, ни одного крупного карточного проигрыша.

Клер отложила пяльцы и взяла на колени корзиночку с мулине, разыграв из выбора мотка нужного оттенка целый маленький спектакль. Она была возмущена, но не хотела провоцировать Уорбека. Принять предложение человека с такой репутацией, и при этом калеки, ее заставила алчность. Уорбека считали баснословно богатым, к тому же это был ее последний шанс выйти замуж.

– Более всего меня удивил слух о том, что вы будто бы усыновили какого-то ребенка, – сказала она, возобновляя вышивание.

– Это не совсем так. Юный маркиз Сэндхерст официально передан под мою опеку по завещанию его усопшего отца.

– Что?! – Клер никак не ожидала, что слух имеет под собой реальное основание. – Так вы и впрямь его опекун?

– Да.

– Но даже если это так, слухи этим не ограничиваются, – продолжала Клер насмешливо. – Чего только не говорят! Например, что вы снова увлеклись бывшей женой. Разумеется, я дала понять, что не считаю вас способным на такую глупость. Только человек не в своем уме может испытывать нежные чувства к разведенной женщине, даже если она прикрывается вдовством.

Уорбек вытянул ноги и скрестил их. Поза не была неуважительной или чересчур смелой, но она несла в себе намек на неудовольствие.

– Я бы предпочел, Клер, чтобы мы воздержались от обсуждения леди Сэндхерст. Я здесь затем, чтобы говорить о нашей помолвке.

– Должна признаться, эти слухи задели меня, – продолжала Клер, словно не слыша его. – Поговаривают также, что шестой маркиз Сэндхерст на самом деле ваш сын, вы ежедневно видитесь с этим мальчишкой и осыпаете его подарками. Правда ли, что вы подарили пони ему на день рождения? И что учили его ездить верхом?

– Ребенок мой, это чистая правда, – откровенно ответил Уорбек. – Более того, теперь, когда я знаю, кто его настоящий отец, я намерен снова жениться на Филиппе и дать мальчику свое имя.