Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере - Вайнтрауб Роберт

Остальная часть гимна Великобритании, который долгое время был запрещен завоевателями-японцами, потонула во взрыве радости. «Раздался и нарастал хаотичный хор громких голосов, – вспоминал Хартли. – Все говорили и кричали, голоса дрожали от возбуждения, руки энергично работали: все хлопали по спинам всех, и друзей, и врагов. Торжествующие, радостные улыбки и дружеские похлопывания по спине достались даже корейским охранникам, которые старались потихоньку скрыться. То был не их час, но им не следовало бояться, так как никто еще не думал о мести. То было временем ликования, экстатической, неконтролируемой радости, какой никогда ранее мы не испытывали».

Война в Тихом океане, продолжавшаяся 1346 дней, 5 часов и 14 минут, наконец-то закончилась. Было много смеха и поздравлений. Некоторые просто пали на колени и молились. Еще больше людей «сдулись», как проколотые шины. Их сопротивление закончилось. Годы спустя Дж. Л. Пентни вспоминал эти чувства:

«В центре лагеря состоялась простая церемония, во время которой на флагштоке, где до сих пор развевался флаг Японской империи, подняли британский флаг. В этот момент сердце каждого англичанина было полно радости, и по лицам самых твердых духом людей в мире текли слезы, которых никто не стыдился… Большинство товарищей, с которыми я сдружился в начале плена, погибло. Я вспоминал их такими, какими я их знал еще до плена – молодыми, шумными, беззаботными, но обладавшими стойким духом, который никогда не покидал их, даже в крайне враждебных условиях. Мне было 23 года, но я чувствовал себя вчетверо старше».

Японских охранников взяли под стражу ради их же безопасности. Как оказалось, подполковник Дэвис уже два дня знал о том, что война закончилась, но согласился поддерживать порядок до тех пор, пока не будет достигнута договоренность о мирной передаче власти.

Весь день и даже ночью шло массированное наступление с воздуха: выжившим сбрасывали ящики с продовольствием, оборудование и письма из дома. Самолеты британских ВВС Liberator заменили боевую нагрузку продовольствием. Гарри Бэджер находился в зарослях, когда начали падать первые посылки. «Мы увидели, как с востока летят самолеты, но из-за солнца не могли разобрать опознавательные знаки. Когда начали падать маленькие темные предметы, мы все в страшной спешке бросились в заросли, опасаясь, что это бомбы». «Самолеты снова прилетели, – писал Кен Робсон, – и шли настолько низко, что мы смогли увидеть, как летчики машут нам в иллюминаторы. Мы махали им в ответ как сумасшедшие, смеялись и почти плакали от возбуждения».

Вместо бомб с самолетов сбросили щедрые дары, которых было слишком много, чтобы их собрать. Сыр, молоко, яйца, пиво, шоколад, масло, хлеб, варенье, чай, кофе! Там было и молоко в тюбиках, которое, по словам Смита, вызвало замешательство. «Большинство пленных решило, что это зубная паста, и набрали в рот молока». На кухне готовили обильные трапезы, переварить которые изголодавшиеся люди сразу не могли. Некоторые неделями не ели досыта.

«Послушай, – сказал Фрэнк Джуди с улыбкой. – Теперь война кончилась, и у тебя будет полная порция риса, которой тебе не надо будет делиться со мной».

С самолетов сбросили и одежду, а голые пленные нуждались в любых вещах, от футболок и обуви до формы и головных уборов. Сбросили им и постельное белье, переносные туалеты и, что было лучше всего, полевые кухни и госпитали, которые быстро развернули на земле. Это улучшило условия жизни бывших военнопленных и предотвратило еще большие потери. В общей сложности, в джунгли сбросили почти семь тонн продовольствия и предметов первой необходимости[5].

Все эти припасы были бесплатно предоставлены в рамках операции «Мастиф», азиатской части союзной программы, называвшейся операцией RAPWI (возвращение военнопленных и интернированных лиц из личного состава войск союзников). Операцию «Мастиф» проводили под эгидой лорда Маунтбеттена и начали еще до того, как 28 августа 1945 года на борту американского линкора «Миссури», находившегося не в Паланге, а в Токийском заливе, были подписаны документы о капитуляции Японии. Программа предусматривала обеспечение бывших военнопленных не только продовольствием и одеждой. В рамках операции проводили медицинские осмотры, психологические консультации и занятия, которые вводили людей в курс дел в мире, изменившемся за последние три года.

О существовании лагерей на Суматре, в отличие от лагерей военнопленных в других местах, командованию союзников вряд ли было известно что-то, кроме отрывочных докладов или слухов. Главной причиной такой нехватки информации была трудность ведения разведывательных операций на острове. «Нелегальные организации на Суматре действовали неудачно», – сказано в послевоенном докладе о шпионаже в Азии, но это заявление существенно преуменьшало неудачи антияпонского подполья и разведки союзников. По крайней мере, шесть операций британской разведки, предпринятых с целью проникновения в сердце тьмы, каким была Суматра во время войны, закончились неудачами. Отрывочные доклады подполковника Дэвиса ни разу не доходили до адресата, лорда Маунтбеттена. Эти доклады перехватывали и задерживали японцы. Первые уведомления о масштабах кошмара, творившегося в Пакан-Барое, дошли до союзного командования только после капитуляции Японии благодаря операции проникновения, носившей кодовое название «операция Сталь». Британский майор Оливер Лодж был доставлен подводной лодкой на болотистый берег Суматры и возглавил маленькую группу, которая в начале июня приблизилась с севера примерно на 18 километров к Пакан-Барое. Задачей группы был сбор разведывательных данных, необходимых для вторжения на Суматру, которое условно было намечено на середину сентября. Тайно пробираясь через джунгли, Лодж услышал о капитуляции Японии по коротковолновому радиоприемнику, после чего нагло заявился на ближайший японский пост, потребовал капитуляции и принял ее. Сдавшиеся солдаты рассказали Лоджу о том, что в глубине острова военнопленные строят железную дорогу.

Сообщение Лоджа шокировало людей в штаб-квартире союзников на Цейлоне и заставило их действовать решительно. Лагеря военнопленных на Суматре спешно добавили к целям пропагандистской операции, носившей кодовое название «Птичья клетка». Был начат сброс листовок, предупреждавших японцев о серьезных последствиях, которые наступят в случае, если военнопленным причинят какой-то дополнительный вред, и содержавших инструкции для самих пленных. К сожалению, из-за отсутствия надежных данных о местоположении лагерей и из-за того, что железная дорога была такой протяженной, очень немногие листовки добрались до адресатов.

Были введены в действие планы отправки на Суматру массированной помощи, но в первую очередь на остров сбросили с парашютом майора британской морской пехоты Гидеона Франсуа Джейкобса, уроженца Южной Африки. Джейкобс, действуя практически в одиночку, должен был принять капитуляцию японских войск на Суматре и, что более важно, оценить положение военнопленных. Достигнув Пакан-Барое, Джейкобс встретился с Дэвисом и был поражен открывшимися ему масштабами варварства[7]. Особенно Джейкобса потрясли и тронули случаи бери-бери в Доме смерти. Впоследствии он так опишет свои впечатления в книге воспоминаний Prelude to the Monsoon («Начало муссона»): «В некоторых случаях тела людей распухали до жутких размеров, а их конечности выглядели как налитые водой воздушные шары. У других больных отеки уменьшились, но с уходом воды из организмов от людей оставались одни скелеты».

Усилия, направленные на безопасный и быстрый вывоз военнопленных с Суматры, срывались отчасти из-за отсталости острова. В официальном докладе об операции «Мастиф» сказано: «Внутренние коммуникации на острове… практически отсутствовали. Поэтому пришлось руководить всей операцией из Сингапура, передавая сообщения по радио на немногочисленные приемники, имевшиеся у подпольщиков на Суматре, и ежедневными посланиями, доставляемыми транспортными самолетами, которые перевозили продовольствие и одежду».