Дуэль - Барбара Мецгер

Браун сказал:

– Ближе не подходите, Марден. Опустите пистолеты, иначе из вашей леди потечет кровь. – И в подтверждение своих слов он прижал кончик ножа к ее шее.

Йен замер на месте и протянул руку, чтобы остановить бежавшего следом Карсуэлла. Потом осторожно опустил пистолет. Его друг сделал то же самое, тихонько выругавшись при этом.

– Вы невредимы? – спросил Йен, окинув жену внимательным взглядом.

Она попыталась улыбнуться, чтобы изгнать из его глаз выражение бессильной ярости.

– Теперь, когда вы здесь, со мной все в порядке. Я знала, что вы придете.

Он посмотрел на нее, слегка растрепанную, потом на грязного, оборванного, вооруженного ножом маньяка, державшего ее, словно клещами.

– Черт побери, теперь-то вы мне доверяете, женушка?

Глава 27

Ах, любовь! Что бы я делал без своей жены?

Ах, жизнь! Чем бы она была без любви?

Браун улыбнулся, обнажив редкие зубы.

– Ясное дело, она вам доверяет, потому что вы будете ей полезны. И я тоже вам доверяю, Марден, только проследите, чтобы я получил свою законную долю.

– Я прослежу, чтобы вас повесили.

Нож вжался в шею Афины. Капля крови была красной, как медальон из рубина в форме сердца, его дар, который она носила. Йен с шумом втянул в себя воздух, пытаясь сохранить спокойствие. Показать свои чувства теперь означало бы причинить ей еще больше вреда. Он судорожно сглотнул.

– Подумай-ка, приятель. Ты же не можешь удрать с ней.

– Почему же? Меня ждет карета за углом.

Йен махнул рукой в обе стороны.

– Но между тобой и каретой десять человек, и еще больше на дороге. Они вооружены и будут в седле прежде, чем ты доберешься до своего экипажа.

– Никто из них меня не тронет, если вы им прикажете.

Йен не мог поверить в такую глупость.

– Думаешь, что я позволю тебе уехать с моей женой?

– Позволите, если не хотите стать вдовцом. Если я умру, то умру не один. Дайте мне увезти ее теперь, и она будет в целости и сохранности, пока вы не привезете мне славный тяжелый кошелечек. Потом мы поторгуемся. Конечно, вы дадите мне слово, что вы и ваши люди не пойдут за мной и не выстрелят мне в спину, когда я отъеду. Джентльменское соглашение, понимаете? – И он причмокнул от удовольствия, назвав себя джентльменом.

– Не делайте этого, Йен, – сказала Афина. – Вы сдержите слово, а Браун – нет.

Карсуэлл согласился с ней.

– Он убьет ее в любом случае, – тихо сказал он, так, чтобы слышал только Йен.

– Я должен попытаться.

Афина поняла их тихий разговор.

– Нет, Йен, даже если он меня отпустит, мы никогда не будем в безопасности. Он захочет еще денег или новой мести. Он сказал мне, мой отец обещал больше, чем получила мать Алфи, а Спартак отобрал даже эту малость. Сколько бы вы ни заплатили ему, он не будет удовлетворен.

– Ах, барышня, раньше вы не думали обо мне так плохо. – Браун встряхнул ее. – Лучше надейтесь, что ваш муж поверит моему слову, иначе мы с вами оба покойники.

Афина начала понимать, что ей, вероятно, не уцелеть, что Йен не может ее спасти. Слезы навернулись ей на глаза, но она стряхнула их. Если ей осталось пробыть на земле несколько минут, она не хотела пропустить ни одного мгновения, пока может видеть своего любимого мужа. Бедный Йен, он будет винить себя, хотя в сложившейся ситуации он бессилен. Йен был не готов признать свое поражение.

– Если ты доверяешь моему обещанию не последовать за вами, почему бы не поверить мне, не пугая при это мою жену? Отпусти ее, и я буду гораздо щедрее. Я уговорю Ренсдейла увеличить сумму.

Браун фыркнул:

– Я верю светскому щеголю, пока он может что-то получить. Действуйте, Марден. Отпустите ваших людей и поклянитесь, что дадите мне уехать с девчонкой. У меня уже рука устала держать нож.

Йен посмотрел на Карсуэлла, а тот сверкнул глазами на сапог Йена, куда был засунут нож. Он посмотрел на сыщиков, которые были готовы броситься на ублюдка, заставившего Афину плакать. Способны ли они двигаться достаточно быстро? Может ли он рискнуть? Потом он заметил, что капитан Бичем, Трой и Уиггз вышли из дома и торопятся в парк – капитан на деревянной ноге, а Трой на костылях.

Браун тоже их заметил и снова рассмеялся, и слюна потекла у него из краешка рта.

– Поглядите-ка, двое калек идут на помощь, а с ними еще и священник. Уверен, что этот трус Ренсдейл сидит в безопасности у огня, предоставив мальчишке и старику сражаться вместо себя, а этому зануде молиться за них.

Никто не выразил несогласия с такой оценкой Ренсдейла, хотя капитан пробормотал что-то насчет того, что его назвал стариком какой-то плавучий хлам вроде Брауна, а Уиггз сказал:

– Ишь ты, ишь ты!

Он остановился поодаль, а брат и дядя Афины подошли ближе.

– Уберите вашу шпагу, кэп. Вам придется проткнуть ею свою родственницу, прежде чем вы доберетесь до меня.

Трой проковылял вперед, а его дядя сунул шпагу в ножны, которые он впопыхах пристегнул к ремню. Юный Ренслоу не остановился, пока не оказался ближе всех к дубу. Собака прыгнула к нему, и он опустился на колени, уронив один костыль, чтобы погладить ее по голове. Он сердито посмотрел на Алфи, но скрестил взгляды с сестрой, бирюзовые глаза смотрели в бирюзовые глаза, и на мгновение Йен ощутил ревность к этой связи между братом и сестрой. Потом он увидел, что Афина едва заметно кивнула, и задумался, что замышляют эти двое? Он мотнул головой в сторону Карсуэлла, чтобы тот был готов действовать, и шагнул на один шаг к женщине, которая должна быть в его объятиях, а не в объятиях какого-то негодяя.

– Прекрасно, – сказал он. – Я даю слово. Я не пойду за вами, если вы поклянетесь не причинить вреда моей жене. Мы встретимся через час где тебе будет угодно. К тому времени я смогу сходить в банк и взять деньги.

Браун оглядел собравшихся.

– А ваши люди?

– Я за них ручаюсь. Они дадут вам уйти, если с леди Марден ничего не случится.

– А дядя? – спросил Браун, все еще не обращая внимания на Троя.

– Неужели ты думаешь, что я смогу угнаться за тобой, когда у меня одна нога хромая, а другая деревянная? – сказал капитан Бичем. – Радуйся, что я не могу этого сделать, недоумок, иначе ты пошел бы на корм акулам за то, что посмел угрожать членам моей семьи.

Уиггз твердил свои «ишь ты, ишь ты», стоя за спиной одного из сыщиков.

– Это совершенно никуда не годится, Браун. Да, совсем никуда не годится. Каждый злой поступок, который мы совершаем, возвращается назад и преследует нас, как тебе известно, в загробной жизни. Тебе придется отвечать перед Всемогущим после того, как ты ответишь перед своей совестью Ты непременно будешь жалеть об этом дне.